В Дикой земле
Шрифт:
— Ты стал слишком много себе позволять. Невзирая на моё отношение к тебе, Тарка, это недопустимо.
— Накажешь зарвавшегося недоумка позже, когда сможешь заставить эту умную голову работать и дашь матери шанс. А теперь соберись, Вифани! Я должен сделать… вещь! Но я не смогу её сделать, пока ты не скажешь мне, что это за вещь! Любая возможность! Даже невозможная!
Он смог по-настоящему напугать её напором, вероятно, впервые за время их знакомства. А страх заставлял думать вне привычных границ, заставлял искать выход
— Алхимия, — сказала она почти неслышно.
— Что — алхимия?
Девушка убрала с лица непослушную прядь, она была измотана, но ещё не опустошена, полный знаний мозг работал.
— Помнишь, что ты говорил об этой вашей великой науке? Что легло в основу изысканий первых алхимиков?
— Желание найти панацею и эликсир бессмертия.
— Панацея, — повторила Вифани чужеродное слово, — лекарство от всех болезней. У нас есть рецепт.
— …Ещё раз?
— Мы знаем, как приготовить лекарство от всех болезней, это непросто, однако все ингредиенты есть. Кроме одного, самого редкого и тяжёлого в добыче.
Вифани ушла и вскоре вернулась из лаборатории матери со свёрнутым рулончиком шёлковой бумаги. Он был расстелен на столе, предлагая читателям письменность сару-хэм, в которой Тобиус уже неплохо разбирался.
— Это «Сказание о Талручине», — сказала девушка, — герое древности, которого почитают многие народы, приписывая себе родство, хотя на самом деле он был нашего роду-племени. Текст описывает подвиг Талручина, его победу над опустошающим голодом, явившимся из Великой Пущи. Герой, бесстрашный воин, лучший из всех, он единственный не погиб, но смог одолеть чудовище, заманив его в ущелье и забросав камнями. Ты слушаешь?
— Нет, я читаю… опустошающий голод, бессмертное чудище, исцелявшее все свои раны, огромный рог на голове, сосредотачивающий живительную мощь. Ахог меня побери, ну конечно, почему бы и нет!
— Тарка?
— Вы можете приготовить панацею из рога этого чудовища?
— У нас есть рецепт…
Тобиус прикрыл лицо руками, потёр глаза, лоб.
— Ты меня пугаешь, Тарка.
— Почему всё должно быть так сложно? Почему нельзя… на что нужно пойти из-за… я не знаю.
Отняв ладони от лица, он некоторое время слепо и неподвижно таращился в стену.
— Теперь я знаю, что за вещь должен сделать. Нужен рог.
— Это невозможно.
— Не мешай, я думаю… нужен рог, но с живого не добыть. Пока он жив, рог неразрушим, он прочнее алмаза. Убить же… убить этого великана… Я постараюсь вернуться так быстро, как только смогу. Не знаю, сколько времени это займёт, но я постараюсь…
— Куда это ты? — не поняла молодая лекарша.
Он сжал и разжал кулаки.
— Ты уверена, что нельзя просто взять и удалить воспалённый гокар, Вифани?
Ответа не последовало.
— Тогда мне ничего не остаётся, кроме как убить для вас мифическое чудовище.
Девушка мотнула головой:
— Это существо не мифическое и у него есть имя, — дохмаргвон, гигантский плотоядный ящер с непостижимыми регенеративными способностями. Он обитает в Великой Пуще и со времён Талручина забредал в наши земли ещё дважды. Его невозможно убить, не силами одного сару.
Волшебник слегка растерялся.
Часть 3, фрагмент 16
— Х-хорошо, и как тогда вы с ним справлялись?
— Также как Талручин, — ответила Вифани устало, — заманивали в ущелье и забрасывали камнями. Многие гибли, но в итоге мы спасали страну от разорения и получали ценнейший ингредиент.
— Ущелье ещё существует?
Ей было тяжело, бессонная ночь, полная переживаний, сделала своё дело и теперь девушка еле соображала.
— На юго-западе, да…
— И что его можно использовать?
Несколько глубоких вздохов, борьба с тяжёлыми веками.
— Конечно. Расчистить, пригнать дунтранков ко входу, заготовить камни. Там их много, но нужно время, чтобы приготовить обвал… Таковы заветы Талручина, — быть готовыми. Но эти чудовища редки, они появляются раз в несколько сотен…
Человек почти не сомневался:
— Я приведу!
— Мне не до шуток, — отвернулась Вифани.
Волшебник наклонился и мягко повернул её лицо к себе, заглянул в глаза.
— Я приведу сюда это чудовище и заманю его в ловушку. Если иного пути ты не приемлешь, так тому и быть. Я сделаю это. Приготовь всё необходимое.
— Ты не в своём уме.
— Я вершитель судеб, тот, кто подчиняет законы мироздания и обращает их себе в услужение. Чего я стою, если не могу спасти одну хорошую жизнь… рискнув тысячами других? Будь готова!
Он покинул дом без разрешения хозяйки, ушёл, сделался незаметным и проскользнул на верхние ярусы кроны, ко дворцу, где устроился на самой высокой крыше. Серый маг сидел там недолго, собираясь с мыслями, бормоча словоформулы, затем достал из-за пазухи ритуальный нож. Атам был перехвачен за клинок и поднят, слова складывались в заклинание, под веками проявлялось видение: комната, где стояла статуэтка. Тобиус видел её смутно, однако достаточно, чтобы заметить движение, различить симиана, старательно подметавшего пол. Человек дёрнул рукой с ножом и внизу, в здании раздался звон. Ещё раз, ещё.
— Призовите ко мне старшин, дети, ваш бог желает молвить слово! Немедленно… чего встал?! Домёл? Хорошо. Живо созвать старшин! Шевелись!
Громкий и низкий голос, доносившийся из статуэтки, произвёл некоторый эффект. Вскоре симианы внизу заметались и с разных концов города стали съезжаться важные шишки. На памяти их подобное ещё не случалось, так что все были немного взвинчены и не знали, как себя вести. К их счастью, «бог» пришёл не просить советов, а давать их.
— Готовьтесь, дети мои. Вскоре явится к вам ужас из лесов, опустошающий голод. Схороните народ за стенами и подготовьте ущелье, запасите камни побольше и в большом количестве. Ведите туда стада тучные и ждите… ждите… ждите…