В долине Маленьких Зайчиков
Шрифт:
Ринтытегин растерялся. Он умоляюще посмотрел на Праву. Володькин затоптался на месте. Он все еще держал в руке письмо.
Праву подошел к Наташе и неловко погладил ее по голове.
– Не плачь, – как можно мягче сказал он. Праву никогда не думал, что доктор Наташа может так плакать. – Перестань…
– Инэтэгын… – всхлипывая, проговорила Наташа. – Он умрет… Ему уже ничем нельзя помочь. Он выплевал с кровью почти все легкие… А у меня еще никто из больных не умирал.
Всхлипнув еще несколько раз, Наташа вытерла глаза марлевой
«Притворяется, что ли?» – удивился Праву, отходя от неё, чтобы помочь выгрузить подарки для оленеводов.
– Смотрите, кто к нам идет! – крикнул Коравье.
Арэнкав, Мивит и Эльгар шли по тракторному следу и о чем-то громко переговаривались. Они часто нагибались к земле.
– Зачем портите нашу тундру! – еще издали гневно крикнул Арэнкав. – Глядите, какой шрам провели!
Эльгар держал вывороченный с корнями гриб и красной шляпкой.
– Губите вы нас, – с укором сказал шаман, когда все трое подошли к трактору. – И землю зря режете.
Ринтытегин долгим взглядом посмотрел на Арэнкава. Тот сначала крепился, потом все же съежился и засуетился.
– Обманул ты меня, Арэнкав! – сказал Ринтытегин. – Посмеялся над молодыми людьми. Отчего не дал доктору осмотреть детей?
– Я их едва спас! – обиженно возразил Арэнкав. – Эта женщина в белом одеянии накапала какой-то дряни в глаза Инэтэгыну…
– Уж я как старался успокоить боль, – вставил слово Эльгар. – Трудно против колхозной порчи шаманить.
– Если бы я не сдержал людей, могла случиться беда! – уже увереннее сказал Арэнкав.
Ринтытегин оборвал его:
– Ладно. С этим мы еще разберемся. А теперь помоги выгрузить подарки.
– Нам они ни к чему! – заявил Мивит, до этого молча разглядывавший трактор.
– Тебе – может быть, – ответил Ринтытегин. – А другим нужны. Верно, Арэнкав?
Ничего не ответив, Арэнкав взялся помогать. Каждую вещь он подолгу разглядывал.
Когда все подарки были выгружены, потребовалось составить список людей, живущих в стойбище. Арэнкав, Мивит и Эльгар, возбужденные желанием получить подарки, перебивая друг друга, сообщили все сведения о жителях каждой яранги. Так неожиданно просто и легко в блокноте у Праву оказался список, который он никак раньше не мог составить.
Арэнкав посоветовал не вносить подарки в яранги, а оставить их на улице.
– Люди еще со вчерашнего сердятся, – заботливо объяснил он.
Ринтытегин согласился.
Подарки разнесли к ярангам, сложили у дверей.
– Надо растолковать людям, что это даром, – сказал Арэнкав.
Наташа тем временем заварила чай. Сидя у костра, Ринтытегин рассказывал:
– Звонил в райисполком. Обещали прислать для школы сборный щитовой дом. Поставим его к первому сентября.
Праву с сомнением покачал головой.
– Будет школа в этом стойбище! – убежденно сказал Ринтытегин. – Я им в каждый подарок сунул по книжке с картинками. Из Магадана прислали. Маяковский, «Что такое хорошо и что такое плохо?». На чукотском языке. И вместо русского нарисован чукотский мальчишка… Теперь надо дать людям поразмыслить. Так, с полмесяца. Не тревожить их.
Кто-то, войдя в ярангу, загородил солнечный свет. Человек стоял в дверях, и лица его не было видно. Коравье вгляделся и воскликнул:
– Инэнли!
– Где лечащая женщина в белом одеянии? – спросил парень.
– Я здесь, – отозвалась Наташа.
– Я брат Инэтэгына.
Наташа медленно поставила кружку на земляной пол.
Коравье подошел вплотную к Инэнли и спросил:
– Зачем тебе нужна лечащая женщина? Что ты с ней хочешь сделать?
– Мне она не нужна. Ее зовет мой брат… Я просил Арэнкава… Он не позвал… – Инэнли говорил отрывисто, запинаясь, смущенно глядя на Коравье. – И еще Инэтэгын сказал: с глазами у него лучше… Сегодня утром он легко открыл их.
Лицо Наташи понемногу розовело. Она потянулась за кружкой, залпом допила остывший чай и встала:
– Сейчас иду.
– Я вместе с тобой, – вскочил Праву.
– Не надо. Я одна справлюсь.
– Молодец наш доктор! – похвалил Ринтытегин, когда девушка вышла вместе с Инэнли.
Коравье осматривал свою ярангу. Смел мусор в угол, укрепил палку, поддерживающую полог.
– Жалко свое жилище? – спросил Праву.
Коравье молча кивнул.
– Скоро примем тебя в колхоз, получишь настоящий деревянный дом в Торвагыргыне, – сказал Ринтытегин. – А сейчас давайте собираться.
Скоро вернулась Наташа. Лицо ее было печально.
– Какой хороший человек Инэтэгын! – промолвила она. – Мужественный. Спросил, могу ли я вылечить его большую болезнь в груди… Я сказала ему правду. А он горько усмехнулся и пошутил: поздно я к нему пришла… Пусть, говорит, хоть глаза порадуются на жизнь. И еще сказал: увидеть бы еще разок оленей!.. Инэнли обещал снести его на себе в стадо…
Только на обратном пути в Торвагыргын Праву вспомнил о письме из Ленинграда.
Оно было от бывшего научного руководителя. Он радовался, что его ученик получил редкую возможность наблюдать пережитки родового строя воочию. «Подумываем о том, чтобы послать в долину Маленьких Зайчиков экспедицию. Что вы скажете по этому поводу?»
Праву читал письмо, и жгучий стыд за себя охватывал его. Слов нет, в стойбище Локэ есть и пережитки родового строя и настоящий живой шаман, каких уже давно нет ни в одном другом чукотском селении… Но разве сейчас это главное в жизни людей?
Праву дочитал письмо. Надо непременно побыстрее ответить.
Коравье часто заходил к Праву.
Первое время он просто садился на стул и долго смотрел на Праву и Володькина, занятых своими делами.
Коравье сидел так тихо, что Праву иногда забывал о нем и вспоминал лишь тогда, когда Коравье уставал сидеть на стуле и сползал на пол.