В душной ночи звезда
Шрифт:
Бод с Анной упали на дорогу.
Он вскочил первым, пытаясь успеть схватить коня под уздцы, - конь опять поднялся на дыбы, и последнее, что видел чародей: это отражение языков пламени в зрачках верного Навгуна. Конь рванулся вперёд: вожжи теперь держала тонкая, вся гнутая, и ломкая с виду, женщина, с разбега бросившаяся в возок. Возок подбросило на первой кочке, от толчка упали дети, Микита кричал, Микола зашёлся от боли, схватил ртом воздух, крикнул и затих.
Бода, ухватившего колесо, тащило по земле, как будто в повозку впрягли квадригу скакунов.
Катерина
– Сто-ой!!!
– закричала она, распев-растянув на низких тонах. Голос Лизаветы наложился на её голос. У них получилось: конь остановился так быстро, как вообще был способен, возок опять сильно тряхнуло, плачущих детей снова пронзила жгучая боль.
Женщина, бледная лицом, с горящими, как угли, чёрными глазами, проворно спрыгнула с повозки, унося обмякшего в её руках Микиту...
...Чародей разбился. Он лежал на дороге, пытаясь подняться: конь ударил его копытом в плечо, по левой стороне тела прошлась острая боль.
Анна, испуганная, в слезах, бросилась было за страшной бабой, - но за той взметнулся горячий вихрь, растревожил придорожные буреломы и видение исчезло. Мать метнулась обратно: в возке разметался мальчик, подвернув переломанные ножки, судорожно хватая воздух открытым ртом. Глаза ребёнка подкатились.
Анна оглянулась - где дочки? Катерина и Лизавета тяжело дышали, не в силах отделаться от ужасного наваждения. Но как только сёстры пришли в себя, как только поняли, что случилось с братцем, - стали у него с двух сторон, заключили бедного Миколу в кольцо своих рук, и произнесли струящимся шёпотом спасительные заклинания. Ребёнок ровно задышал, забылся сном.
Бод с трудом поднялся. Удивился их искусству:
– Спасибо, драгоценные мои, - сказал он.
А у самого две слезы выкатились из глаз, оставив след на запылённом лице. Он тоже понимал, что не станет догонять горвальскую ведьму - а это она, больше некому. Не до погони сейчас! Миколу нужно спасать, иначе умрёт, зайдётся дитя от боли. Ребёнок покалечен. До дома он будет спать, ничего не чувствуя, благодаря чародейству двух сестёр, а дальше Бода ждал тяжёлый труд - нужно лечить кости как можно быстрее. Тогда остаётся надежда, что успеет вернуть и Микиту.
Для чего украла мальчика ведьма? В голове всплыли давние слова цыганки Галлы: "Скольких детей она съела!.." - и у отца волосы зашевелились на голове от ужаса.
Он нахлёстывал верного коня. Анна заливалась слезами. За обоих мальчишечек одинаково болит её сердце.
***
Ночь прошла в заботах и тревоге.
Бод, не смыкая глаз, лечил переломы ребёнка и свою боль в левом плече, беспокоившую при каждом вздохе. Учил Лизавету и Катерину, что надо исполнить, когда он уйдёт из дома на поиски украденного сына.
На рассвете чародей нашёл время остаться одному.
Стал обдумывать, отчего пришла беда, как не сумел предвидеть напасть, охранить семью? Лесная ведьма нацелила на него своё колдовство. Это ясно. Но почему? Знающие не мешали друг другу, так было всегда. И размышляя, он поймал, наконец, одну мысль: сначала должен увидеть лекарку Мокошь - таково настоящее, не открытое другим, её имя.
Бод уходил из дома, не представляя, что его ждёт и, с грустью взглянув на дочек, пожалел, что нельзя им действовать вместе в этом испытании: девочки знали ещё слишком мало.
За одну эту ночь поседели его виски.
***
...Низкая дверь с замысловатым кольцом-антабой. Бронзовая антаба искусно выкована кто его знает, как давно. У неё форма свившейся кольцом змеи, закусившей свой хвост - символ вечности для тех, кому дано понимать это.
Дверь открылась.
В дом лекарки Мокоши вошёл речицкий бортник Бод.
Он застал её на месте - хорошо!
С лекаркой жили две старухи-помощницы, повитухи, помогавшие молодкам в первые дни после рождения дитяти. Если в семье роженицы не было другой женщины, то, пока мать не вставала с постели, эти старухи готовили и приносили еду на всех домочадцев, купали и пеленали младенца, могли и постирать, и досмотреть других детей - таковы, по обычаю, их заботы.
Мокошь этого гостя не ждала.
В дом бортника её позвали только один раз. Четыре года назад жена бортника, - любимица старухи, Анна, - быстренько произвела на свет крепкого, хорошего мальчика. Вот и всё. Мокошь плохо помнила, как дело было? Неудивительно, сколько ей приходится ходить к молодухам. С чем теперь пожаловал папаша?
– Матушка, - попросил вежливый бортник, - не откажи, нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.
И этому не удивилась лекарка. Мало ли какие болезни бывают у людей? Не каждому исповедоваться хочется при всех.
Старухи убрались из дома.
Бод взглянул на Мокошиху. Словно пелена упала с глаз лекарки. Да это не простой человек вошёл к ней?!
И тут же Мокошь вздрогнула: в её голове прозвучал голос местича:
– Уважаемая хозяйка, не досмотрела ты свою внучку. Пока не поздно, исправь дело: вина на тебя ляжет за то зло, что она успела натворить. А после нашего разговора, если отвергнешь мою помощь, вина твоя утроится. Наследите с внучкой так, что не расквитаетесь за целую вечность!
" Бортник - Знающий?!" - чего-чего, а этого Мокошь не ожидала. Как стояла, так и села на лаву. Она привыкла думать, что все чародеи живут где-то в чужих краях, а на этой земле она одна такая. Да ещё её внучка Серафима - внучка на беду...
– Значит, зовут её Серафима?
– тут же отозвался в голове голос бортника.
– Ты кто таков?
– спросила его Мокошиха, не мигая, глядя в пристальные глаза гостя.
– Почему дерзок со мной? Хочешь, чтобы свела со свету всю твою семью?
– Э, лекарка! Не бросайся словами! Знаешь сама - слово не воробей... Люди говорят дальше "...вылетит, не поймаешь". Но мы-то с тобой знаем, что порой слово, наоборот, улететь от нас не может: собственным словом подавиться можно, станет поперёк горла.