В двух шагах от рая
Шрифт:
…пронесло…
выдохнул Шарагин.
…плохая примета перед боем фотографироваться… а тем более в
в кино сниматься… хотя Лене, конечно, приятно было б меня
увидеть… а потом бы переживала…
Сорокин сытно поел, распили бутылку водки, полюбезничал с корреспондентом телевидения и отправился в кунг отдохнуть часок-другой. Послеобеденная лень неумолима. В начале он как-то ненароком припомнил, что пару раз камера оператора вроде бы запечатлела и его на заднем плане, после чего представил, как приятно будет домочадцем увидеть его в вечерних новостях,
В дивизии, где он служил в восьмидесятом году, разве такие уж достоверные отчеты шли наверх командованию? Искажение начиналось на уровне роты-батальона. Донесения так часто не совпадали с реальной действительностью! А дальше – больше. В сводке, которая шла из дивизии в штаб армии говорилось, например, что во время боевых уничтожили столько-то мятежников, столько-то крупнокалиберных пулеметов, столько-то автоматов, безоткатную пушку, а предъявили в качестве трофеев всего каких-то пять ржавых стволов, которые подозрительно походили на те, что захватывали несколько месяцев назад. Обман? Получается, что да. Да что там за примером далеко ходить, когда он, Сорокин, самолично свидетелем был явного фарса. Вчера один шустрый подполковник, некто Богданов, имитировал нападение и бой, докладывал, и другие голоса, подчиненных, вперемежку с матом звучали в эфире: «По нам работают!», и заслужил даже похвалу комдива и командующего, потому что незамедлительно приказал открыть ответный огонь, и, по его же утверждению, подавил все огневые точки мятежников, и вышли хлопцы его без единой потери из духовской засады, и к установленному часу заняли нужные высоты, а сегодня услышал краем уха Сорокин рассказ очевидца из той колонны. Ничего подобного, оказывается, там не было. Никаких духов, никакого обстрела… Так что об этой войне правду никто никогда не напишет. И если кто-нибудь позднее начнет разбираться в этой операции, выяснится, что был такой вот эпизод, которого на самом деле и не было.
Спустя несколько дней после начала операции Сорокина вызвали обратно в Кабул. Генерал уже сидел в подготовленном к вылету вертолете, когда пришел приказ ЧВСа вылет задержать. Взлетели позже намеченного, что крайне рассердило генерала. Гостеприимный ЧВС все это время кормил и поил напоследок журналиста, и ради него вертолет прождал под парами лишний час.
Два человека с трудом втащили в вертушку «Андерсена». От него разило за версту. Он ничего не соображал и никого не в состоянии был узнать.
– Привет доблестным офицерам! Трогай! – махнул рукой «Андерсен» и захрапел у иллюминатора.
Лезли глубже и глубже в афганскую мясорубку шурави;
…нас тьмы, и тьмы, и тьмы…
она проворачивала их, раздавливала, умерщвляла; ненасытная смерть требовала новых жертв; люди сопротивлялись ей, да не всегда это выходило у них.
После изнурительных боев, захвата высот и преследования разрозненных духовских групп, батальон вытягивался к основному лагерю, к бронегруппе. В замке шел взвод старшего лейтенанта Шарагина.
…только наш
чеков в месяц карабкаться в горы, навьюченный оружием и
припасами, драться, как черт, и умирать с чувством «выполненного
долга» в этом проклятом Афгане!.. что это за взвод?.. кот наплакал!..
что это за взвод, мать его?!. двенадцать человек… склоны тех холмов,
как подбородок небритый, усеяны кустами… и я щетиной порос…
Шарагин снял с плеча автомат, понес в руке. Теперь и его короткая тень тоже вооружилась на всякий случай.
…двенадцать человек во взводе… ну и что?… бывало и хуже… так
точно, бывало лезли, усиленно матерясь, в горы, и хохотал от
счастья, что хоть десять человек… а здесь – две-над-цать!.. мы еще
повоюем!.. часок еще, наверное, и выйдем отсюда… за.бали эти
горы! домой тебе пора, Шарагин…
Он вытер грязным рукавом лоб и брови. Панама пропиталась потом, успела размякнуть и засохнуть, соль проступила на ней белыми разводами. Панама задерживала пот, но некоторые струйки стекали со лба по красному от солнца лицу, текли по шее.
…тяжело идти, дыхалка ни к черту, и войско мое устало, как воблы
вяленые… во рту пересохло, дерет глотку от сушняка… нельзя
останавливаться, надо выходить отсюда… стрёмно здесь, не
нравится мне этот гребень…
Обернулся – тянутся бойцы цепочкой, не совсем пока квелые, есть еще порох в пороховницах.
…Саватеев устал пулемет тащить… он также вот товарища раненого
тащил в свое время… Бурков ковыляет, ноги, небось,
стёр до залупы… Герасимов, это тебе не боевые листки для
замполита писать… Мышковский всех подгоняет… хм, не
заминировано ли здесь? поздно, однако, ты об этом задумался…
раньше надо было думать… теперь уж как выйдет… да нет, здесь еще
не ступала нога человека… надеюсь…
Впереди двое. Затылки и спины. Соль проступила на хэбэ. Ну и пусть, ему не обязательно видеть их лица. Он и по спинам знает своих гавриков, по затылкам.
…у Сычева щеки видны из-за затылка, наел харю, толстопузым будет
лет через десять… у Чирикова штаны болтаются, сутулый, спина
колесом… «ты не смотри, что у меня грудь впалая, у меня спина
колесом»…
…душ, хороший душ, вот что мне надо, стакан водки после бани… не
нравится мне это ущелье… буду стоять под душем целый час… чистая
одежда… где-то должен быть блок прикрытия, вот на том гребне, по-
моему… нечего переживать, нет здесь никаких духов! не может быть,
не должно быть, откуда здесь взяться духам?.. они все позади