В джазе только хулиганы
Шрифт:
И даже составить конкуренцию какому-нибудь Соколову Кириллу с заоблачной самооценкой! Вот это я понимаю — мотивация! Однажды...
???
1. Пюпитр — подставка для нот
Спасибо, мои дорогие? Вы уже догадываетесь, что нас поджидает за поворотом? ???
Глава 16. Девять месяцев
— Ах-ха-ха-ха-ха-хах! Ра! Ты опять пукаешь ртом?! Я думал отпуск поможет тебе прийти в себя, — Саша уложил руки на барную стойку и облокотился головой, заглядывая мне под ладонь.
Пришлось спрятать рот от непрошенных бородатых зрителей.
—
Но он поймал меня за запястье с браслетом из пёстрых цветов.
— Эй! Ну не обижайся! Красиво ты пукаешь. Продолжай.
Я уже привыкла при любой удачной возможности пырпыркать даже под чужие песни в караоке и не всегда осознавала, что люди странно косятся. Они меня не смущали — возможно, их смущала я? А в присутствии Сани что-то не хотелось давать поводов для диалога.
— Хочешь вкусный лимонад? Пина-колада!
— Не-а! Я не пью!
— Он же безалкогольный!
— А я и лимонады не пью!
— Тогда гавайский пунш…
На этот раз с наступлением сентябрьских похолоданий Ярослав придумал провести «Луаву» с кокосами и цветочными бусами. После пенно-пивной вечеринки с мыльными пузырями, школьного выпускного, зомби-вечера и ретро-выходных, прошедших этим летом, я поняла, что только на Ярике и держалась вся культурная программа «Фа-соли». Эля отвечала за документацию, контролировала закупки и выходила петь в основном не в нашу смену — увлекалась взрослыми делами, поэтому, наверное, была такая строгая. Её двадцати девятилетие мы отпраздновали, ну конечно же, на работе, исполнив для неё целый сет-лист песен с признаниями в любви лучшей на Земле начальнице.
Мой списочек пополнялся публичными премьерами. По просьбе Надин Дмитриевны я выступила на двух мероприятиях у «книжников». Это была обычная практика — засылать малоопытных вокалистов в библиотеку на концерты для пенсионеров. Они остались в восторге от моего репертуара и ещё десятка детишек, исполняющих «Антошку» и «Прекрасное далёко». В июне я с горем пополам закрыла сессию, а июль провела в караоке. Домой приходила только поспать и пораздражать соседей, подыгрывающих мне в такт на батареях. Ну, извините! Домашнее задание от Надин Дмитриевны само себя не выучит!
В августе я тоже планировала работать каждый день, чтобы не терять вокальную форму — ведь вся «семейка» свернулась на каникулы ещё в последних числах мая. Надин улетела с очередным мужем на Бали. Но и тут я окончательно осталась без дела: расщедрившаяся спьяну Эля отправила меня в отпуск за переработки. Лучше б она себя отправила! Пришлось паковать чемодан, впихивать в него тексты пятнадцати песен, что Надин поручила мне разучивать самостоятельно летом, и наведаться ближайшим рейсом в Саратов.
К дорогим мамульчику и папульчику, по которым я скучала неимоверно. Но если кто-то рассчитывал, что за август я забуду про вокальные упражнения, он жестоко ошибался!
— Вот дождёшься, Ра! И я уйду от тебя к кому-нибудь другому! — обидчиво придвинул ко мне стакан с пуншем Саша. — Не ценишь ты моей заботы.
Дурак!
— Не шути так, ладно? А то тебя могут неправильно понять.
— Кто, например?
Я бы уточнила! Но особого смысла в этом не прослеживалось…
Последняя наша встреча пришлась на конкурс в январе, на который меня брали с собой Даша и Ярослав. И это не считая моих больных сновидений, где он выходил на сцену в чёрном, как бездна, смокинге, по-голливудски улыбался, смахивая завитую прядь волос, и начинал исполнять мюзикл на пару с пританцовывающей Надин Дмитриевной. Её волосы были зализаны в загогулину, а облегающее серебристое платье, как у Феи-крёстной из «Шрека», ослепительно мерцало и норовило меня разбудить.
— Что вы так мя-я-ягко с этой бездарностью?
— Я обучаю её уж полгода и никакой благодарности-и-и!— так пустите меня хоть на один конкурс! Я принесу вам жалкий сертификат об участии!
— Сможет ли-и-и когда-то она запе-еть?
— В то-ой же мере, что поумнеть? Ох, ты бы видел ту короткую юбку…
— И этим она собиралась меня привлечь? Ха!
— Именно! Она притащилась в тот день за полчаса!
— За-а-а по-о-олчас-а-а-а!
— За-а-а полчаса! И как лохушка искала глазами тебя-я-я!...
А я ведь по наставлению Надин не то, что не нюхала!.. Я даже не пила газировку!
???
— А? Заходи, Регин, — из-за внутренней двери показалось ровного смуглого тона лицо с алыми губами.
Я чуть не взвизгнула от нетерпения: думала даже, что наброшусь с объятиями и начну плакаться о том, как скучала всё лето! Как с пеной у рта рассказывала родителям про Уштакову Надин Дмитриевну, в прошлом, звезду академического музыкального театра имени Станиславского, что взяла меня на обучение! Вдали от нашего вокального кабинета я вспоминала начало календарного года и не могла поверить, что по возвращению снова пойду на занятия — уже не такая желторотая — и обязательно покажу, как добросовестно подготовила весь список песен! Как разеваю варежку и долго держу окончания! Может, это самовнушение, но перед отпуском мне даже перепали чаевые от гостей! Надин не привыкла размениваться на похвалу, а я всё равно представляла, что сегодня она послушает меня, хмыкнет и скажет целое: «молодец, ничего так»! И вот!.. После трёхмесячного отпуска она прямо передо мной!
Сидит с привычным чопорным взглядом, совершенно не располагая к телячьим нежностям. Я быстро оценила потенциальный ущерб и опомнилась.
— Здравствуйте, Надин Дмитриевна!
Преподавательница восседала боком к раскрытой клавиатуре пианино, скрестив руки на груди. В воздушного фасона кофточке с пышным воротником, чёрных брюках и узеньких очках, предназначенных явно для понта, но не для зрения. Была чем-то подозрительно озадачена.
— Регин… пока ничего не спрашиваю у тебя. Попозже мне расскажешь, чем занималась на каникулах, — Надин вздохнула и изящно занесла запястье с тоненьким браслетом со стразами. Оказывается, это были часы. — Через одиннадцать минут. Посиди пока на диване, хорошо? Начнём ровно полпятого.