В джазе только хулиганы

D r a g o n f l y

Я понятливо кивнула и осмотрела кабинет: чистый, нетронутый журнальный столик, дерево с сочными зелёными листьями без плодов и покоящийся на подоконнике ноутбук. Выключенный. Значит, до меня сегодня никто не занимался?.. Странно, Даша так просилась на три часа во вторник, но Надин сказала, что это время уже занято.

Слегка поёжившись с улицы, я вылезла из ветровки и повесила её на крючок. Слишком уж быстро нагрянула прохлада. А в Саратове, между прочим, ещё продолжались остатки лета!

— Холодно тебе? Чай налей, —

добавила преподавательница. — Конфету возьми в ящике.

А-а-а? Я обмерла от услышанного. Стоило трудов не пялиться слишком сильно на странно ведущую себя женщину… Мне? Сладкую конфету перед занятием?

— Надин Дмитриевна, всё в порядке? — напрашивающийся вопрос. Задумавшаяся Надин среагировала с отставанием, переведя взгляд с линолеума на меня и непонимающе приоткрыла накрашенный рот. — Мне же нельзя сладкое, помните?

— А… — она изумлённо мотнула головой и уже гораздо тише подытожила. — Диатез – неприятная штука.

Какой ещё диатез?! У меня нет аллергии на сладкое! Весь август я добровольно отказывалась от домашних эклеров, варёной сгущёнки и папиных настоек! Для чего?! А-а-а-а-а! Скажите мне, что это загримированная балийка! Настоящую Надин похитили дельфины?

Я глубоко вдохнула и задержала дыхание, чтобы не высказаться под властью сахарной недостаточности. Отошла к полке с обувью и, придержав сумку, наклонилась за тапками, как вдруг увидела на коврике большого размера новенькие кроссовки с галочками по бокам. У преподавательницы была не такая здоровая лапища… Да и не подходила обувь под её деловой лук. Так значит, здесь кто-то есть?

— Осторожно-осторожно! — Надин подскочила со стула и бросилась к дверям. Я, едва успев поменять балетки на местные тапки, отпрыгнула вглубь кабинета. — Ну чего ты в шлёпках-то на улицу ушёл? Споткнуться же мог!

Из-за раскрывшейся створки, ударившейся об стену, показался край широченной коробки. Надин Дмитриевна распласталась вдоль стены, удерживая внутреннюю дверь, а нечто длинное и прямоугольное всё глубже вплывало в помещение. Затем на пороге показался он, непосредственно заносящий явно тяжёлый продолговатый объект…

— Да не переживайте, не уроню, — ухмыльнулись знакомые губы.

Вот так встреча!

— Да я же не за коробку!.. Кирилл, давай её на ковры. Поближе к стене, чтобы не мешала.

— Хорошо, — промурлыкал он.

По-прежнему, что и девять месяцев назад, стреляющий глазами бесстыдно пленительного серого цвета, Соколов вошёл в кабинет и при виде меня, ничуть не смутившись, заулыбался до ямочек на щеках.

За девять месяцев мог родиться ребёнок! Некоторые умудрялись жениться и развестись! Я же за это время детально спланировала, как буду исполнять «песню мести», с которой возьму лауреатство первой степени и ехидно похлопаю ресничками перед его носом — но едва ли за этот срок я доросла до уровня, чтобы хотя бы сходить на свой первый конкурс!

Пришлось стеснительно скрестить

руки, чтобы сдержаться от щекотливой дрожи, хлынувшей в грудь, и прижаться ближе к колонке. Соколов в светлой плотно сидящей рубашке полностью занёс коробку, удерживая её руками, раздавшимися мышцами. Прислонил один конец к полу у стены, где ему указала Надин, а со второго начал вскрывать.

— Ой, спасибо тебе большое, — преподавательница смешно засуетилась, пытаясь помочь, но бессмысленно помахав руками, отошла в сторонку. — Сразу соберёшь?

— Нечего тут собирать, — парень забрался внутрь коробки и постепенно вытянул из неё явно тяжёлый аппарат.

Расположил его во всю длину на полу, покрутил какие-то поручни и разложил вверх крышку с экраном. Всё это быстро стало похоже на… Да быть того не может! Зачем?

— Что это? — подала я голос без излишних приветствий.

Надин Дмитриевна самозабвенно склоняла голову то в одну, то в другую сторону, явно присматривая новому атрибуту место. А вот Соколов охотно отозвался, снимая с дисплея плёнку.

Ехидно улыбнулся в лучших традициях и пристально меня осмотрел. Спокойно дышать стало проблематично…

— А ты сама не видишь? Беговая дорожка.

— Вижу! Зачем?!

Соколов пожал широкими плечами.

— Наверное, кому-то в кабинете нужно похудеть, — а-а-а-а! Всё такой же хам?!

— Кому же? — сощурилась я, сильнее сжимая скрещенные руки. — Тебе что ли?

— Нет, мне не надо, — рассмеявшийся в голос Кирилл резво отогнул край рубашки, продемонстрировав мышцы, и довольно похлопал себя по животу. — У меня всё хорошо.

Я напряглась, пытаясь приструнить мурашки от непрошенного зрелища. Любитель оголиться нашёлся! Пускай держит при себе свои намёки!

— Регин, вообще-то это для тебя, — очнулась преподавательница.

Из меня вырвался сдавленный писк.

— Для м-меня? Вы хотите, чтобы я худела?

Надин изумлённо помедлила, стоило мне поинтересоваться... а потом как зашлась громким неудержимым смехом. К ней присоединился и Соколов. Пришлось ждать, когда они навеселятся, и мучаться догадками…

— Куда тебе худеть, деточка?! Одними кожей и костями ты не запоёшь! Лучше расскажи мне потом, почему ты, как все нормальные дети, за лето не поправилась! А это… для репетиций по новой системе! — гордо заявила Надин.

Почему не поправилась? Да потому что ВЫ ЗАПРЕТИЛИ МНЕ ВСЁ, ЧЕМ Я ПИТАЛАСЬ!

Но напомнить об этом я не решилась. Стиснула зубы, поражаясь, насколько внаглую пялился Кирилл.

— Она всегда по вторникам будет после меня заниматься?

— Да. И… по пятницам тоже, — всё ещё пыталась отдышаться от смеха Надин Дмитриевна.

Я задержала дыхание.

— Это я всё время буду собираться домой под «Кузнечика» что ли? Пожалейте, Надин Дмитриевна!

Ну приехали! Зима уж прошла, весна и лето! Осень началась! А он всё припоминает!..