В гостях у сказки, или Не царевна лягушка
Шрифт:
Убедившись, что племянница и внезапно оказавшаяся берегиней трактирщица крепко спят, Аспид вернулся на кухню.
— Угомонились красавицы? — поставила перед ним кружку чаю Яга.
— Спят, — подтвердил он и потянулся за оладушками.
— Удачный нонче денек, — зевнула ведьма.
— Ночь.
— Зануда, — нежно посмотрела на змея Яга.
— Просто я люблю точные формулировки.
— Готовит жабка вкусно, — подперев щеку кулаком она с удовольствием наблюдала за тем, как быстро убывают оладьи. — И Любаша ей нравится,
— Нянюшка, опять ты за свое, — перестал жевать Аспид. — Заканчивай уже меня сватать с этой… этой… — так и не подобрав подходящего именования для бывшей подследственной, он снова налег на выпечку.
— Тянет к ней? — не заметив раздражения мужчины, спросила Яга.
— Не то слово, — неохотно признался он. — Жабой поцеловать хотелось, а уж сейчас и подавно.
— Милый ты мой, — вздохнула ведьма. — Бедолажечка. Это из-за девичества ее. Вы ж — змеи, супротив невинных дев устоять не можете. Особливо человеческие девственницы для вас завлекательны. А Маруся ко всему прочему берегиня. Как ты терпишь-то, а, главное, зачем? Хватал бы девку еще на болоте.
— Я должен был все проверить, — упрямо опустил голову Аспид. — И только потом…
— Ну да, ну да, — мелко закивала Яга. — Упустишь ведь. Другие-то небось зевать не станут.
— Сегодня чуть Василису не прибил. Как увидел Машу без чувств, в глазах потемнело. А уж когда лицо разбитое увидал!.. — прорвало вдруг змея. — Нянь, ну чего она такая дура, а? И, главное, лезет везде. Как ее Костя терпит?
— Как? Как? — разозлилась Яга. — Каком об косяк. Любит он Василису, вот и все. А она властная слишком, горячая, да еще и чужая нам. Но не дура. Этого не отнять. Чует все и бесится. Любашка опять же ее сторонится, все никак не может простить, что мать всем подряд снилась, а ее стороной обошла.
— Зато потом лезла куда надо и не надо, — Аспид одним глотком допил чай.
— И лезла, и ревновала, и волю свою навязать пыталась, — вздохнула Ягишна. — И все из лучших побуждений. Вот хоть сегодня. Василиса ведь дочь защищала на свой лад. Она — баба горячая, но не глупая. Сообразила сложить два и два. Раз никто из нечисти Любушке зла не причинит, значит, надо искать того, на кого наши ограничения не действуют. Тут Маша и подвернулась. Опять же прошлое у нее соответствующее, ты вокруг вертишься…
— А я-то при чем? — обалдел змей.
— Пойди-пойми, — отмахнулась Яга. — Слушай, — оживилась она, — а может Василисе зельица подлить? Плодородного? Чтоб при деле баба была и нам не мешалась.
— Идея богатая, — оценил Аспид. — А Костя что на это скажет?
— Обрадуется, — отрезала ведьма. — Куда ему деваться. К тому же наследник государству нужон.
— А хорошо ли это: через Костину голову действовать?
— Ну… — Яга задумчиво почесала нос. — Так давай поговорим с ним напрямую. Небось не дурак, поймет, что мы мира в семье добиваемся. Переключить Василису нужно. И срочно, а то пойдут дела. Выскажет Любаша ей все, что накипело. Она ведь тоже девочка горячая.
— Огненная, — Аспид аж прижмурился, вспоминая истинный облик племяшки. Шутка
— А какой ей еще быть прикажешь? — удивилась Яга. — От нас Любушка волшебство унаследовала, от Берендеевичей нрав бешеный. Кровь, она ведь не водица, милок. Меня больше интересует, как Машенька берегиней стала. Отчего проистекла странность такая? Пробуждение источника тому причиной?
— А может она изменилась в момент пересечения границы миров? — осенило Аспида. — Тогда и за второй, как ее там, Настенька, следить надобно.
— Можно подумать, что ты не следишь, — Яга своего воспитанника знала как облупленного. — Девки в трактире небось и чихнуть не могут без того, чтоб ты им здоровья не пожелал.
— Это само собой, — дернул щекой змей. — Но какие перспективы открываются, прикинь.
— Ну, началось, — покачала головой ведьма. — Завелся. Спать теперь не ляжешь, а я-то старая надеялась, что ты хоть пару часочков отдохнешь.
— В Ирии отосплюсь, — пообещался Аспид, чмокнул нянюшку в макушку, и был таков.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Нельзя сказать, что после ночной дегустации жизнь Маши так уж сильно изменилась. Она-то, грешным делом, думала, что в родной кабак теперь только в качестве гостьи наведываться сможет, все время проводя в свите царевны Любавы или, что гораздо вероятнее, на ее кухне. Ничего подобного. Марью отпустили домой. Нет, сначала вежливо попросили приготовить плотный завтрако-обед, так как время было уже позднее, ввели в курс новых обязанностей, обозвали берегиней и отправили на Скарепеево подворье.
Марья не сопротивлялась. Сил не было. Берегиня, так берегиня. Хотя, где дух, оберегающий живущих по совести людей, а где она? Как ни крути, а от криминального прошлого и отсидки на болоте никуда не денешься. С другой стороны, Подколодному и Яге Ягишне виднее, кто есть кто. И все равно не удивляться, что ее не попытаются изолировать от простых людей и нелюдей, Маша не могла. У нее просто не укладывалось это в голове.
Не получалось осознать, что во всем Тридевятом царстве нету у Кащеевой семьи врагов. Их даже комары и те не кусали. Что уж говорить о нечисти, готовой на все ради сохранения царской власти и царской крови. Даже, проживая на территории других государств, нечистики составляли своеобразную 'пятую колонну', всегда остающуюся верной роду Кащееву.
Другое дело Берендеево царство. Там Любаву хоть и любили, но навредить могли. Теоретически. На практике, конечно, до такого не доходило. Новгородский народ победительницу Марьи Моревны на руках готов был носить, но…
'Но' — такое короткое слово, всего две буквы, а как много в нем всего. Противоречия, сомнения, подлость, отговорки. Оно всегда оставляет лазейку для чего-то нехорошего. А для того, чтобы эту лазейку перекрыть, и нужна берегиня, которая обязательно поможет, даст то, что необходимо. К примеру, беременной царевне до зарезу нужно избавиться от токсикоза, Малашке от старой любви, Настюше от одиночества. Вот они и прибились к Маше. А та и рада. Для нее не в тягость помочь.