В гостях у сказки, или Не царевна лягушка
Шрифт:
И снова короткое, емкое слово ’но'. Берегиня это вам не христианский ангел кротости. Она не помогает всем подряд. Мало быть порядочным, нужно еще вызывать симпатию у берегини. Хотя бы неосознанную.
Вообще, про берегинь известно очень мало. Редкие они птички. Экзотические. Ну и возвращаясь к Кащеевой дочери… Подумала ее родня, посоветовалась среди себя, а так же на уровне глав государств, благо они ближайшие родственники по женской линии, да и решили Любаву до родов оставить в Тридевятом царстве. Дабы набиралась она сил и здоровья, а не шастала каждый день лешачьими тропами из Новгорода в Лукоморье и обратно. Для того у нее супруг имеется. Он — мущщина крепкий, основательный.
А Любавушка раскрасавица у папы с мамой да у дядюшек будет крепко спать, вкусно кушать и здоровеньких деток отращивать. Защитой же ей будет вся нечисть лукоморская с берегиней на подхвате.
Сказано — сделано. Теперь каждое утро, испив кофейку и приведя себя в рабочее состояние, Марья приступала к приготовлению завтрака. Ничего особо сложного от нее не требовали: каша, яичница, омлет, творожная запеканка иногда оладушки или блинчики. Ну оно и понятно. Как никак основными едоками были глубоко беременная царевна Любава и ее очаровательные детки: Злата и Владимир, которого все по-простому звали Вовчиком. Очень часто к компании присоединялись Аспид с Ягой.
Кащей в силу занятости присутствовал на подобных трапезах редко, а царица Василиса их ко всеобщей радости игнорировала.
Накормив голодающих Змеевых, Маша неизменно радовалась, что посуду за ними мыть не надо, и приступала к работе. Мало ли забот у хозяйки трактира. С домовыми поговори, с поставщиками разберись, Малашку выслушай, на раздаче постой… А как иначе, привык народ еду из белых Машиных ручек получать.
Короче, пока туда-сюда, время готовить обед. Слава богу, что продукты для царской трапезы Зверобой доставлял уже мытыми, чищенными и даже порезанными. Благо, меню с ним и Аспидом было заранее согласовано. После обеда — снова работа, потом ужин, чтоб ему подгореть, после ужина личное время, на которое бессовестно зарилась Кащеева семейка. То им поговорить, то поиграть, то в садочке зеленом прогуляться.
Самое удивительное, что такая жизнь Маше нравилась. Нет, она, конечно, ворчала время от времени, но не всерьез, а так… для связки слов. Марья привыкла к язвительной Яге, привязалась к царевне, нежно полюбила ее деток, даже Аспид не вызывал уже прежнего отторжения. Змей и змей. Красивый, злопамятный, ехидный и въедливый. Ну так ему и положено таким быть. Гадюк Подколодный, и этим все сказано.
Другое дело Горыныч. Спокойный, основательный, ничуть не похожий на брата мужик. Этакий облитый с ног до головы золотом купчина. Причем облитый в прямом смысле. Золотисто рыжими были его волосы и глаза, роскошная одежда изукрашена золотой вышивкой, пальцы унизаны червонным золотом, оружие… Меч или кинжал Горыныч при Марье, слава Богу, не обнажал, но рукояти и ножны их сверкали златом и каменьями. Даже сама кожа змейса золотилась, словно бы усыпанная драгоценными песчинками. А вот зубы миновала чаша сия. Нормальными они были: белые, здоровые, разве что чуть крупноватые.
И, несмотря на столь положительную внешность, именно Горыныч втравил Машу в авантюру с празднованием дня рождения царевны Любавы, чем и перевернул всю жизнь берегини. А дело было так.
— День рождения у Любаши намечается, — заговорщицки подмигнул Маше Горыныч. — На той неделе, — уточнил он, не дождавшись никакой реакции.
— Поздравляю, — вяло откликнулась та, начиная прикидывать что бы такое подарить царевне, у которой все есть. Хотя…
— Праздник организовать надобно, — без труда прочел ее мысли золотой змей.
—
— Да ладно, — не поверил Горыныч. — Я ж не об официальном праздновании говорю, а о келейном.
— Вечеринка для своих?
— Именно что, — обрадовался змей. — Соберемся в 'Лягушках' тесным кружком, отпразднуем. Что скажешь?
— Почему бы и не да, — задумчиво почесала нос Маша. — Только нужно определиться с программой.
— В смысле? — заинтересовался Горыныч.
— Конкурсы всякие забавные, шуточные соревнования, — вспомнила детские праздники Марья. Сколько она их устраивала. И не сосчитать. — Только, — Облигация серьезно посмотрела на царского родственника, — не хотелось бы поставить в неудобное положение гостей, а потому…
— Ой, да не волнуйся ты заранее, — отмахнулся змей. — Как определишься с программой, кликни. Я гляну, если что не так, подскажу.
— Договорились, — у Маши отлегло от сердца. Все-таки такая ответственность. Хрен его знает, что там может оскорбить монарших особ. Может для них бег в мешках, что нож острый.
Три дня Марья корпела над сценарием утренника по-лукоморски. Совместно с Настей она разработала меню, подключила Меланью в качестве консультанта аборигена с упором на морально-этический аспект, а на четвертый пригласила в 'Три лягушки' Горыныча.
— Вот, — на стол перед мужчиной легли несколько листов бумаги. — Тут список угощений, а это культурная программа.
— Ага, — деловито кивнул тот, водрузил на нос очки в тонкой золотой оправе и углубился в чтение. — Ну что, — заговорил змей спустя некоторое время, — мне в принципе все нравится. Особливо, если Любушке по сердцу забава сия придется. Как думаешь, угодим мы ей?
— Ей и малышам точно, а за остальных я не ручаюсь, — честно ответила Маша.
— За остальных ручаюсь я, — заверил ее Горыныч. — Ладно, бывай, красавица. Если что, обращайся. Или через ГТпатошу весточки передавай. Пусть поработает почтовым голубем, — хмыкнул змей.
— Угу, — вспомнив колоритного домового, улыбнулась Маша. И было с чего.
Личный домовик царевны Любавы был особой выдающейся и неповторимой в своем великолепии. Начать с того, что предан он был не дому, а хозяйке. Пока нормальные домовые присматривали за недвижимостью этот татуированный словно матерый уркаган здоровяк следил за Кащеевой дочкой да так пристально, что псы цепные обзавидуются. То и дело матюкаясь, ботая по фене и стыкуя в замысловатых (главным образом неприличных) позах грозных скандинавских богов, он костьми ложился ради комфорта ненаглядной Любушки и ее деток. Даже продукты и те самолично доставлял на кухню трактира. И к Марье с Малашкой поначалу цеплялся хуже Аспида, честное слово! Потом, конечно, попривык, но глядел подозрительно.
Вот такой вот кадр.
— На фиг мне такие почтальоны, — проводив Горыныча, зареклась Облигация. — Я уж лучше как-нибудь сама.
И ведь справилась. Сумела.
Накануне дня X спать в трактире никто не ложился. Ведь, учитывая интересное положение именинницы, праздновать решили с самого утра. Прибудет Любушка на завтрак, а ее уже поджидают с накрытым столами, подарками и поздравлениями самые родные и близкие.
Всю ночь напролет в 'Лягушках' кипела работа. В недавно отремонтированном роскошно украшенном банкетном зале накрывались столы, на кухне домовухи готовили угощение. Там командовала Настя грозная и великолепная. Куда там прославленным военачальникам. Махнет повариха нежной ручкой — готовятся десерты, поведет бровью соболиной, закуски сами собой в салатники прыгают.