В исключительных обстоятельствах 1979
Шрифт:
Белая пыль колола лицо, и воздух свистел около ушей. Кони, храпя, крепко били копытами по укатанной дороге. Вся жизнь сосредоточилась в этом стремительном движении. После Безайс смутно помнил, что они повернули несколько раз в переулки, спускаясь и поднимаясь по какой-то горе, проезжали мимо церкви и длинного дощатого забора, из-за которого торчали голые сучья деревьев. Несколько раз он слышал, что ему кричат что-то, но он не вслушивался. Лошади сами перешли в рысь, хотя Безайс продолжал машинально хлестать их кнутом. Он поднёс руку к подбородку и почувствовал боль. «Это я, наверное, о передок ударился», – догадался он.
– Безайс, – услышал он. – Да постой же ты! С ума сошёл?
Безайс медленно собирался с мыслями. Он только теперь заметил, что на нём нет шапки. Лоб и щеки были совершенно мокрые от снега и пота.
– Ну, что с тобой? Я не могу тебя дозваться. Погляди на Матвеева. Ну, двигайся скорей, ради бога.
Безайс вытер лоб.
– Что с ним? – спросил он, нащупав в ногах измятую шапку и надевая её на голову. – Что ты кричишь? Говори тише.
Он остановил лошадей и зажёг спичку. Некоторое время он бессмысленно смотрел, соображая, что произошло. Мгновенно он вспомнил Жуканова. Лицо Матвеева было бледно, губы закушены. Он сидел, вцепившись левой рукой в борт саней. Голова была откинута назад и повёрнута набок. У Безайса захватило дыхание. Убили?
– Матвеев, – позвал он тихо.
Но Матвеев молчал. Безайс поднял его руку – она беспомощно повисла. Скользнув глазами, он заметил вдруг, что левая нога Матвеева в крови. Безайс снова зажёг спичку. Ниже колена, около ступни, густо проступала кровь. Из обрывков материи виднелось что-то белое, сначала ему показалось – бельё. К крови прилипло несколько соломинок. Но потом он вдруг с мучительной ясностью заметил, что кусок белого был осколком кости, – острый, овальный, с неровными краями осколок. Это перевернуло в нём душу. Варя была поражена бессмысленным выражением его лица.
– Он жив? – спросила она.
Безайс снова поднял его руку и стал щупать пульс. На тротуаре, против них, остановился человек, постоял и пошёл дальше.
– Ну что? – спросила она.
Он никак не мог найти пульса. Напрягая память, он старался вспомнить правила первой помощи. В это мгновение Матвеев слабо пошевелил пальцами. Безайс бережно опустил руку.
– Ну что? – повторила Варя. – Он уже умер, да? Да что ты молчишь, Безайс?
– Он живёхонек! – воскликнул Безайс. – Ты знаешь, где здесь живёт хороший доктор? Самый лучший, самый дорогой доктор?
– На Набережной есть хороший доктор. У него лечилась тётя Соня. Только, Безайс, милый, езжай скорей. Ведь, правда, он жив, Безайс?
– Ну, разумеется, жив!
Он стал поворачивать лошадей, когда вдруг Варя вспомнила, что доктор на Набережной – специалист по лёгочным болезням.
– Дура! – сердито сказал Безайс.
– Я совсем сошла с ума. Погоди!.. – ответила она, прижимая ладони к вискам. – А какой нам нужен? Как он называется?
– Хирург.
– Хирург? Сейчас, сейчас! Погоди, я сейчас. – Она крепко закрыла глаза, покачивая головой.
Безайс глядел на неё с нетерпением.
– Скоро ты? У тебя голова набита опилками?
– Погоди, Безайс, голубчик, – повторила она умоляюще. – Я стараюсь вспомнить, но у меня ничего не выходит. Хирург?
Безайс ждал, нетерпеливо стуча каблуками. В эту минуту он ненавидел её. Надо было спешить, не теряя ни минуты, а она сидит и не может вспомнить! От его влюблённости не осталось ничего – ему хотелось отколотить её.
– Пока ты здесь сидишь, он истекает кровью! – воскликнул Безайс. – Ведь он умереть может, пойми ты!
Она молчала.
– Полено! – простонал он.
Плечи Вари вздрогнули. Она заплакала.
– Я… ничего… не могу вспомнить… – сказала она, всхлипывая. – У меня голова идёт кругом. Он ещё не умер?
Безайс вскочил в сани и взмахнул вожжами.
– Безайс, послушай, – сказала Варя, быстро вытирая слезы. – Хирурги не прививают оспу?
– Где тут ближайшая аптека?
– Прямо и направо. Не гони так, трясёт очень.
Улица шла далеко вперёд ровной линией. Сквозь ставни домов на дорогу сочился мягкий свет. Небо было по-прежнему ясно и холодно светилось крупными, близкими звёздами.
Профессиональный подход
В прихожей на вешалке грудами висели пальто и шубы. За стеной на пианино играли бравурный марш. Безайс впервые за несколько месяцев увидел своё лицо в зеркале. Ссадина на подбородке и клочья выбившихся из-под шапки волос делали его лицо настолько странным, что он с трудом узнал самого себя. Он снял шапку и приглаживал волосы, когда в прихожую вошёл доктор.
– Вы ко мне?
– Доктор, пожалуйста… Случилось несчастье: мой брат ранен. Я заплачу вам любые деньги, только помогите мне.
Он испугался, что доктор обидится и откажется.
– Я не стал бы вас беспокоить, но рана очень серьёзная, – продолжал он с натянутой улыбкой, просительно глядя доктору в глаза.
– Но у меня нет приёма сейчас. Отчего вы не обратились в больницу?
– Я приезжий и не знаю города. Мне указали на вас.
Доктор вынул зубочистку и поковырял в зубах, раздумывая.
– Кто вас направил ко мне?
– Мне рекомендовали вас в аптеке как лучшего хирурга.
За стеной пианино смолкло. Задвигались стулья. Безайс с беспокойством ждал ответа, ловя каждое движение его век.
Многое зависело от этого приземистого доктора с желчным лицом. В его белых сухих пальцах вздрагивала, теряя кровь, судьба человека.
Доктор поиграл брелоком.
– Хорошо, ведите его сюда.
Безайс бегом бросился на улицу. Обхватив плечи Матвеева, он стал его поднимать, стараясь быть как можно осторожнее. Нагнувшись, он положил его руку себе на шею.
– Держи его за поясницу, Варя!
Он поднял его и пошёл к двери, шатаясь под тяжестью бессильного, обвисшего тела.
– Безайс, ты упадёшь! – крикнула Варя.