В каком году что случалось с поэтами
Шрифт:
Французский французским, но и на немецком Гете складывает стихи, поражающие своей зрелостью и глубиной.
Державин становится рядовым лейб-гвардии Преображенского полка. В этой службе и в этой должности он пребывает 10 лет, в течение которых развивается его ранняя поэтическая деятельность. Он приобретает среди сослуживцев славу поэта: его творчество состоит в переложении на рифмы бывших в ходу "площадных прибасок" насчет каждого полка. Второй жанр, в котором он добивается известности было составление писем и поздравлений для жен младших чинов. Его способности были замечены, и
Одна рука в меду, а в патоке другая. Счастлива будет жизнь в весь век тебе такая
одно из двустиший поэта, из модного тогда жанра "приправ": кавалеры дарили девушкам сладости и сопровождали подарок такой "приправой". Пример Державина показывает, как можно вырасти в поэта из самой непоэтической обстановки.
20 лет. Лафонтен вступает послушником в коллегию св Маглуары, чтобы подобно Арамису изучать теологию, но в конце года покидает ее, отказавшись, как это ясно теперь, окончательно от религиозной карьеры в пользу... писания стихов? Навряд ли. Тогда стихи писали все, любой образованный человек должен был уметь составить мадригал или послание, но как профессия стихотворство всерьез не рассматривалось.
Беранже входит в кружок поэтов и музыкантов. Со своими ближайшими друзьями Беранже изредка устраивал в складчину небольшие пирушки. Чаще всего друзья собирались у доктора Малле. Квартира доктора разделялась на две половины: в одной жил он сам и принимал пациентов, другая отдавалась внаймы молодым людям более или менее состоятельным. Маленькие балы, маленькие ужины при громе песен и музыки, маскарады, самодельные водевили на импровизированной сцене сменялись здесь одни за другими. Беранже был коноводом,- самые веселые песни он написал для этого кружка. То же следует сказать о большинстве водевилей для приятельских спектаклей. Так сама поэзия рождалась из самой жизни, вернее из времяпровождения.
Бодлер совершает длительное и, должное быть увлекательным морское путешествие, предпринятое его родителями и прежде всего высокопоставленным отчимом, дабы отвратить его от стихов. Но это не помогает: "К сожалению, должен вам сообщить ... что я не могу довести до конца на корабле, коим командую, запланированное вами путешествие вашего пасынка Шарля Бодлера. Начиная с самого отъезда из Франции мы все, находящиеся на борту, увидели, что уже поздно надеяться на то, что г-н Бодлер... откажется от идеи ничем другим, кроме литературы, не заниматься".
В Омаре Хайяме просыпается поэтический дар. Вот как это описывается историком Тебризи:
"Я слышал еще, что, когда ученый (Хайям) соблаговолил прибыть в Бухару, через несколько дней после прибытия он посетил могилу весьма ученого автора "Собрания правильного" (аль-Бухари), да освятит Аллах его душу. Когда он дошел до могилы, ученого осенило вдохновение, и он двенадцать дней и ночей блуждал по пустыне и не произносил ничего, кроме четверостишия:
Хоть послушание я нарушал, господь, Хоть пыль греха с лица я не стирал, господь, Пощады все же жду: ведь я ни разу в жизни Двойным единое не называл, господь
Назым Хикмет увидел в советской газете странный текст: строчки разной длины, начинавшиеся с разного отступа. И хотя он не знал русского, он сразу понял, что это стихи и захотел познакомиться с автором, которым оказался Маяковский. На него произвело большое впечатление, как поэт читал свои стихи, не нараспев, как муэдзин молитву, а четко отчеканивая каждое слово, как оратор. Так и надо писать стихи для простых людей: чтобы слова буквально вбивались в их сознание, -- решил Хикмет. И эту программу реализовал в своем творчестве.
21 год. Блок, уже написавший множество стихов окончательно решает посвятить себя поэзии. Одновременно он увлекается идеалистической философией, штудирует Платона, учившего, что, кpоме pеального миpа, есть еще некий "свеpхpеальный", высший "миp идей". Это мироощущение, которое он скорее нашел у Платона, как отвечающее своим внутренним устремлениям, чем вычитал у него, он сохранил до конца жизни.
Мы живeм в старинной келье
У разлива вод.
Здесь весной кипит веселье,
И река поeт.
Но в предвестие веселий,
В день весенних бурь
К нам прольeтся в двери келий
Светлая лазурь.
И полны заветной дрожью
Долгожданных лет,
Мы помчимся к бездорожью
В несказанный свет.
Странное это представление, что наряду с красотой этого мира, видимой всем нам и зримой, есть еще какая-то иная, нетленная. Странное, да и чуждое русской культуре, где либо божественную красоту выдели воплощенной в мире, доступном органам чувств
Слишком я любил на этом свете
Все, что душу облекает в плоть
либо вообще таковой не признавали
"Природа не храм, а мастерская, а человек в ней работник". Да если и есть эта высшая красота, нам то что до нее дела?
Критические отзывы, которые правильнее было бы назвать хвалебными, появились на выход книги Браунинга, включавшую поэму "Полина" и некоторые другие произведения. Несмотря на то, что директор влиятельного издательского дома был близким знакомым семьи Браунингов, все же, думается, и качесто стихов сыграло свою роль. И все же Браунинг входил в литературу в тепличных условиях: биться за место ему не приходилось. Удача? Как сказать. Тепличными были условия, тепличной, замкнутой на игру словами и образами и совершенно удаленной даже от образованного читателя оставалось творчество поэта всю его жизнь.