В канун Рождества

Пилчер Розамунда

— Да, я тоже. Вот пройдет праздник, и снова надо будет ехать в Инвернесс, погружаться в дела…

— Но вы ведь вернулись сюда насовсем. Чтобы здесь жить.

— Ты тоже можешь вернуться, — напомнил Сэм, — и жить с Элфридой и Оскаром.

— Но не в Усадьбе. А в коттедже, если им придется переехать, может не оказаться лишней спальни.

— Вот уж не думаю, что такая мелочь смутит Элфриду. Она положит тебя спать в ванной, или на диване в гостиной, или в палатке в саду.

— А что, летом это даже забавно.

Впереди уже светились огни Кингсферри: на шпиле церкви и на городской ратуше.

— Вы

уже решили, что кому подарить?

— Нет. Но, думаю, меня должно посетить вдохновение.

В тот момент, когда они въехали на главную улицу, часы на ратуше пробили девять. Утренняя суета была в разгаре: магазины открылись; повсюду, брызгая водой и грязью, сновали машины; люди покупали утренние булочки и газеты. Из грузовика сгружали ящики с фруктами и овощами, охапки остролиста и маленькие рождественские елочки. Парковочная площадка за церковью была уже заставлена машинами, но Сэм нашел свободное местечко, заплатил за стоянку, и они отправились пешком по магазинам.

Люси не очень любила делать покупки. Когда в Лондоне она ходила с матерью в магазины, то сначала была полна энтузиазма, но, пробегав часа два по душным универмагам и постоянно дожидаясь, пока Никола решит, какие туфли или губную помаду выбрать, начинала скучать, жаловаться на жару и требовать, чтобы ей разрешили вернуться домой.

Однако с Сэмом делать покупки было одно удовольствие. Они носились «как ошпаренные», говоря словами миссис Снид, принимали решения внезапно и никогда заранее не спрашивали, сколько что стоит. Сэм за все платил кредитной карточкой, и Люси начала подозревать, что он ужасно богатый человек.

Покупки накапливались, пластиковые пакеты раздувались: кардиган из кашемира цвета морской волны для Элфриды, кожаные перчатки с меховой подпушкой для миссис Снид, пишущая ручка «Монблан» для Оскара, ежедневник в переплете из лучшей итальянской кожи — для него же.

Люси увидела несколько рулонов золотистой оберточной бумаги.

— А у вас есть, во что заворачивать подарки?

— Нет.

— Тогда купим? И еще ленты и карточки?

— Выбирай сама. Если в Нью-Йорке что-нибудь покупаешь, то там продавщица всегда спрашивает: «Вам завернуть как подарок?» И если отвечаешь утвердительно, она сама все делает. А я не заворачивал подарки много лет, и, наверное, у меня плохо получится.

— Я все заверну для вас, — пообещала Люси, — но карточки вы должны надписать сами.

Она отошла и вскоре вернулась с шестью рулонами бумаги с изображением остролиста в красных ягодах и с мотком красно-золотой ленты.

Они уже порядком нагрузились, а Сэм еще далеко не покончил с подарками. В бакалейной лавке «под старину», где пахло примерно так же, как на первом этаже универмага «Фортнэм и Мэйсон», а на двери красовалась золотая надпись «Итальянские продукты», Сэм долго выбирал и покупал деликатесы: копченую лососину, перепелиные яйца, банку икры, большие коробки шоколадных конфет марки «Бендик» и стилтон в глиняном горшочке. Продавец, распознавший в нем выгодного покупателя, был крайне любезен. Посовещавшись, они остановили выбор на дюжине бутылок какого-то особенного кларета, четырех бутылках шампанского и одной — коньяка.

Выставленные на прилавок, бутылки представляли внушительное зрелище.

— А

как же мы все это увезем домой? — удивилась Люси, но продавец сказал, что он доставит покупки сам на фирменном грузовичке.

Сэм назвал свое имя и адрес Усадьбы и снова достал кредитную карточку. И когда со всеми хлопотами было покончено, продавец вышел из-за прилавка и предупредительно распахнул перед ними дверь, пожелав обоим счастливого Рождества.

— Да, так покупать гораздо приятнее, чем толкаться в супермаркете, — призналась Люси, — но вы еще не всем купили подарки.

— Что же подобрать для Кэрри?

— Наверное, коробку шоколадных конфет?

— Не думаю, что она сладкоежка.

— Ну, тогда какое-нибудь украшение? Здесь недалеко ювелирный магазин. Я знаю, потому что Рори водил меня туда прокалывать уши, и там же мы купили мне медицинские сережки.

— А ну-ка покажи, где это?

Тут Сэм заметил художественный салон.

— Давай-ка заглянем сюда, — предложил он.

Они перешли через дорогу, остановились перед витриной и стали ее разглядывать. Там стоял бело-голубой кувшин с двумя веточками, а на мольберте покоилась небольшая картина в золотой раме: розы в серебряной вазе, три пунцовые и одна белая, рядом с вазой что-то вроде шарфика, и все это на фоне занавески.

Сэм долго молчал, и Люси, взглянув на него, поняла, что его по какой-то причине очень заинтересовал этот натюрморт.

— Вам нравится? — спросила она.

— А? Что? Да, нравится. Это Пеплоу.

— Что?

— Это картина Сэмюела Пеплоу. Шотландского художника. Давай зайдем.

Он открыл дверь и вошел. Они оказались в довольно большой комнате, все стены которой были увешаны картинами. Здесь также были выставлены и другие предметы искусства: статуэтки, декоративные, ручной работы горшки, которые, как показалось Люси, сразу протекут, если в них налить воду. В углу за столом сидел чрезвычайно худой молодой человек в огромном мешковатом свитере домашней вязки. У него были густые взъерошенные волосы и небритый подбородок. При появлении Сэма и Люси он с утомленным видом встал.

— Здравствуйте.

— Доброе утро, — ответил Сэм, — картина у вас в витрине…

— Да, это Пеплоу.

— Подлинник?

— Разумеется. Я с копиями дела не имею.

Сэм невозмутимо продолжал:

— А я могу взглянуть на нее?

— Если желаете.

Молодой человек подошел к витрине, открыл ее, снял картину с мольберта и, подойдя к Сэму, поднял так, чтобы на нее падал верхний свет.

Сэм поставил на пол пластиковую сумку:

— Позвольте мне, — и он осторожно взял в руки картину.

Наступило молчание. Сэм внимательно изучал ее, а молодой человек, очевидно, не в силах больше стоять прямо, оперся спиной о край стола и сложил руки на груди.

Все долго молчали, и Люси, заскучав, стала бродить по комнате и рассматривать другие картины, по большей части — абстрактную живопись, а также керамику и скульптуру. Ее внимание привлекла композиция под названием «Рациональность номер Два», состоящая из двух кусков дерева, соединенных ржавой железной проволокой. Люси посмотрела на ценник: «500 фунтов» и подумала, что если ей когда-нибудь срочно потребуется большая сумма денег, то она может соорудить композицию не хуже.