В моей руке – гибель
Шрифт:
В такой непростой ситуации само задержание лидера михайловской ОПГ не представлялось сыщикам таким уж сложным и невыполнимым делом. Ждали лишь подходящего случая, потому что…
Вот этот самый «случай» — из него надо было извлечь максимальную пользу по делу, — а так же другие вопросы Колосов не раз уже обсуждал с Халиловым. Он ценил его мнение.
Порой, правда, Ренат страдал излишним авантюризмом, но многие его советы и идеи стоили того, чтобы к ним прислушаться. Халилов, например, считал, что в сложившейся ситуации следовало на какой-то момент разделить дела Сладких и Гранта. Он настаивал на том, что лидер
Точная дата сбора была пока неизвестна, но конфидент Халилова из числа ресторанной обслуги держал, как говорится, руку на нужной кнопке. Халилов не сомневался в том, что Михайлов Бэмса непременно посетит. Их связывала дружба еще со времен давней воровской юности, к тому же они были равновелики по престижу. А равные в том мире, где вращались и Бэмс и Бриллиант Гоша, старались не выказывать друг к другу пренебрежения, потому что дурные манеры дорого обходились. Сгоряча Халилов предлагал поступить со всей этой воровской шайкой-лейкой, как, например, поступили бравые ростовские коллеги с воровским съездом в городишке Шахты. Однако Колосову никогда не нравился девиз некоторых не в меру ретивых стражей порядка: «Посадить не посадим урок, так хоть попугаем, хоть морду набьем».
С точки зрения объективной реальности и юриспруденции, и воровской бомонд, и Бэмс, и тем более умный осторожный Бриллиант Гоша внешне были перед законом чисты.
Как и в шахтинском деле при задержании у них вряд ли можно было бы обнаружить какие-то компрометирующие улики.
Это были старые лисы, и застать их врасплох «на хате» наивно было даже надеяться. Более того, сам Михайлов, интересовавший Колосова больше остальных, мало походил на расхожий тип крестного отца, насаждаемый в умах обывателя гангстерскими фильмами.
Бриллиант Гоша разменял уже пятый десяток, а это то время для мужчин, когда и душа и тело (даже самые воровские) жаждут покоя. Последняя его, шестая по счету, судимость была погашена. Внешне он вроде бы давным-давно завязал; у него имелся благоустроенный дом в деревеньке Храпово под Мытищами, жена, четвероногий друг — бульдог, недвижимость на Кипре, четыре автомобиля и даже некое подобие легального бизнеса — сеть ремонтных мастерских и станция техобслуживания. В формировании имиджа Бриллианта Гоши нельзя было выявить ни одной характерной черты, которыми так любят с избытком наделять своих героев-мафиози авторы криминальных романов. Никаких ночных оргий в саунах-джакузи, голых содержанок, кокаинового кайфа, классической музыки, услаждающей слух во время кровавых пыток конкурентов.
Бриллиант Гоша был худ, лыс, с виду скромен и тих, страдал хроническим катаром желудка и воспалением предстательной железы, пылко увлекался вегетарианством и йогой, по пятницам делал в своем меню разгрузку, плохо переносил женское общество, не терпел мата, любил игру в шашки и романсы под гитару на слова Есенина. Но самой главной страстью его жизни было накопление капитала. С деньгами он расставался туго и неохотно. Громких разборок с конкурентами он тоже не любил и прибегал к мокрухе крайне редко.
В принципе Игорь Сладких сам нарвался на неприятности. Тот дерзкий конфликт на улицах Раздольска с пьяными михайловцами, которых бывший депутат и его телохран скосили автоматной очередью, якобы защищая свою жизнь, дорого ему обошелся. Сладких по молодости лет и по глупости продемонстрировал недопустимую неуживчивость и безнаказанность, прикрытую депутатским мандатом. Он не учел одного: Бриллиант Гоша держал лидерство в преступном мире Подмосковья последние пятнадцать лет только одним: как никто, он умел хранить хорошую мину при самой плохой игре.
В принципе, рассуждали Колосов и Халилов, перебирая возможные мотивы поведения Михайлова в деле Сладких, все могло бы окончиться для бывшего депутата не столь плачевно, если бы он проявил гибкость и пришел бы к Бриллианту с повинной сразу после убийства его людей. Видимо, Бриллиант Гоша ждал такого шага. Выстрелы на улице прогремели в сентябре, прошло почти полгода, прежде чем Михайлов решил действовать круто. Пятьдесят лет жизни и пятнадцать, проведенные за решеткой, что-то да значат. Пожилые не так скоры на необдуманные поступки, как отмороженная молодежь. Но Сладких не оценил такого долготерпения. А свои в клане, видимо, в конце концов дожали осторожно Бриллианта. Возможно, в группировке назревал конфликт «непонимания». И ради сохранения спокойствия и своего влияния на наиболее радикально настроенные мстительные бандитские умы Бриллиант пошел на решительные действия: приговорил Сладких, скрепя сердце раскошелился на оплату заказа и сыскал исполнителя.
Поначалу, как и было запланировано, Ренат Халилов работал над прояснением основного вопроса во взаимоотношениях Гранта и михайловцев. Его интересовало, когда и где с киллером должны были расплатиться согласно уговору.
И самое главное — намеревались ли вообще это делать. Мотивом к устранению Гранта могла оказаться феноменальная жадность Михайлова: зачем выпускать из рук деньги, когда можно грохнуть того, кому должен?
Однако, по ходу работы, Халилов неожиданно переориентировал свои источники и на выяснение еще одной детали.
При очередной встрече он вдруг многозначительно сообщил начальнику отдела убийств:
— Знаешь, Никита, мы выяснили железно: Бриллиант Гоша никогда в глаза не видел Акулу. О том, что Грант и этот наркоман — кровные побратимы, он знает, такие слухи в их кагале не скроешь. Но они с Акулой никогда не встречались. Понимаешь? Ни-ко-гда.
У Рената — человека восточного — имелась излюбленная манера не договаривать фразу и наблюдать за реакцией собеседника: дошло до того или не дошло то, что он хотел в эту фразу вложить. Колосов знал этот фокус и отвечал тем, что хранил дипломатичное молчание. Халилов начал развивать свою идею:
— Ну, возьмем мы группу — ладно. Прокуратура, следователь настоят легализуем компру, потащим наших в суд — ладно. Но это ж все косвенные доки, Крестный! А с самим Гошей как работать? В камере на такого влиять — дохлый номер. Гошу вся тюрьма знает. Да и он калач тертый, все университеты прошел от нар до параши, — Халилов презрительно приподнял черную бровь. — Шум, гам, суета… Адвокаты, финты ушами, нервотрепка. Глухая молчанка с Гошиной стороны, охи-ахи со стороны прокуратуры: «дело разваливается», то, се…