В начале – муравей. Поэты Литвы в переводах Георгия Ефремова

Коллектив авторов

Наклонись

Мой Господь, возлюбленный от века,Ты с меня – на жалящем ветру —Благодать живую с человекаНе срывай, как с дерева кору.Как я – на виду вселенной этой —Вынесу беду и наготу?Наклонись за ягодой нагретой —Я растаю у Тебя во рту.

Эдуардас Межелайтис

1919–1997

Человещность

Вещь, Вещам, Вещами, Вещью,Для Вещей и о Вещах.Речь забыли человечью!Вещь – и только – на плечах!Даже вящий вещий разум —Тоже вещь и стоит свеч!А

преграда всем заразамГроб – удобнейшая вещь!Кротость вечная овечьяНам не слишком помогла.Вещь – подобие увечья:В гроб её – и все дела!

Подснежник

подснежник – чернильная синяя точка,последняя в этом прощальном письме,а ласточка в форме резного листочкараскрылась – весна изнутри и извнево всё проникает, как властная плазма,и ветка черёмухи никнет, смирясь,щекочут и ластятся крылья соблазна:втоптать эту точку в весеннюю грязьи фразу продолжить – всё тает во мне,меняется, точно смола на огне

Осколки сердец

Пусть лагуна милей, голубей и белейоптимизма – тут кладбище кораблей,их останки – подобны осколкам сердец:так инфарктом разорван храбрец и гордец;словно в крепком спирту или в глыбине льдадинозавров-суда сохранила воданавсегда, – а отважные кораблитак свободно к невидимой гибели шли:белый парус верлибра трепали ветра,а земля отступала – ясна и тверда,и аорты рвались, – но радист и матросотвергали диагноз под именем SOS;вольным воля, а страх – как докучливый страж.Это блажь, если жизнь превращается в пляж;в море нежится некто, изыскан как торт, —глубь укрыла обрывки снастей и аорт…Пусть лагуна смелей парадокса, светлейренессанса, – тут кладбище кораблей.

Бактерии осени

Назначив Музе randez-vouz,я лёг под клёнами в траву.А той порой – там целый ройбактерий осени сырой.Я Музу жду – уже готовбукет бесхитростных цветов.О, Муза, в час, когда придёшь —меня уже прохватит дрожь.Как сизый ворон, как изгойя буду заражён тоской.Везде – под кожей, под корой —бациллы осени сырой…

Паулюс Ширвис

1920–1979

«Не смотри…»

Не смотри,не светигрустью влажнойв глаза.Так случилось —не суди,грустно какие сказать.Тыменя обними,и пьяней,и полней,и кувшиннаклони —чашу нашуналей.Пусть не ты,всё равно —что гадать:нечет-чёт?Чашу часаиспей,а не тоутечёт…Утечёт?УтеклаТа минутаСедаКак и ты,Как и я —Навсегда,Навсегда.А у самойВодыГубДрожащая нить:Как и я,Как и ты —Чашу часаИспить.

Осколки

Налетают ветра,Задувают звезду…До зари, до утраПляшет

свадьба в саду.Ты сидишь у стола.Ночь бела и хмельна.Но полна и целаЧья-то чаша одна.Только всем невдомёк, —Кто, невидим никем,Одинок, одинок,И печален, и нем?..Ночь хмельна и бела…Он пришёл, нелюдим,И любви, и теплаПожелать молодым.– Уж таков мой удел…Что текло – утекло…Кто-то рюмку задел —Захрустело стекло.Реют вишни в цвету.Налетают ветра,Задувают звезду…Расставаться пора.Сдуты ветром однимДни мои и твои.Соберем, сохранимХоть осколки любви.Самый маленький – твой.А мои – нелегки.Ранят болью живойЛедяные клинки…

Витаутас Мачернис

1921–1944

«Человек! Так медлительно утро…»

Человек! Так медлительно утро,Кратки сумерки бытия.Нарождение – долго и трудно,И стремительна гибель твоя.

«Маленький народ с великим словарём!..»

Маленький народ с великим словарём!Как тебе соседи ближние помогутНеман одолеть: все видят лишь ярём,А сокровища твои понять не могут?..

Альфонсас Малдонис

1929

«Ты все моленья утолил…»

Ты все моленья утолил —И дни бесцветны и пусты.Кого там высоко, вдали,Не слушая, услышал ты?..Чья ласка – невесомей сна —Тебе становится слышна?Затем ли, что давным-давноОт шума – в сердце тишина?К тебе является сюдаВсё то, чего нельзя вернуть?Что началось Бог весть когдаИ кончится когда-нибудь?Луч, разорвавший пелену,Тьма, у которой нету дна, —Неодолимую волнуРождающая глубина?

Мгновенье

И пастбища пусты, и пашни голы,Уже доступно взгляду всё кругом.Последний терпкий мёд уносят пчёлыВ свой восковой многоэтажный дом.И тишина.Тепло в пустых просторах.И тишина.В пруду вода мутна.И тишина.Паучьих нитей шорох.Косые волны льна.И тишина.Сияние скупого небосводаДрожит вверху, как запоздалый плод.Осенняя неясная свободаКо всем долинам и откосам льнёт.Уходим от счастливой жизни летней,Нам стало тесно и в себе, и в ней.Благодарю тебя за мёд последний,Мгновенье светлых юношеских дней.

В краю больших ночей

Уснёт пурга. МетельОтбросит белый кнут.И звери лягут в тень.И птицы отдохнут.В ночи январский лес,Как вкопанный, замрёт.Лишь затрещит плетеньИли озёрный лёд.А колеи по льдуУходят в темноту,И яблоня в снегуКак будто вся в цвету.Она бела бела,Она едва едваЖива, как имена —И, как они, мертва.Не будешь никогдаНарядней и белей,Чем ночью, среди льдаВ кругу пустых полей,Под северной звездой —Холодной и ничьей,Под яблоней седойВ краю больших ночей.