В начале – муравей. Поэты Литвы в переводах Георгия Ефремова

Коллектив авторов

Лето пролетело

Лето отсмеялось, отцвело, умолкло,Закружили ветры в поле опустелом,Осень обступила и бормочет в окна:«Лето пролетело, лето пролетело!..»Пойте, пойте, ветры, в помертвелом полеОб осенней доле, о последней боли.Спойте мне о малом – счастье небывалом —О последнем солнце, золоте усталом.1927

«Ближе, ближе… С острых крыш…»

Ближе, ближе… С острых крышПрянули грачи.Там Литва. О чём молчишьСердце? Не молчи!Не даёт идти земля,Нет пути из мглы,Белорусские поляТак тебе милы?..1944

«Дни

красны и скоры…»

Дни красны и скоры.Чёрен перегной.Голые просторыВспаханы войной.Сказочно красиваДаль в огне зарниц.И растёт крапиваИз пустых глазниц.1943

Антанас Мишкинис

1905–1983

Наш роман

Наш роман завершился успехом:Ты ушла без причин и помех.Ты ушла со слезами и смехом,И со мной только вечер и снег.Я не всё до копейки истратил:Эти окна – в морозных цветах,И стихи из потёртой тетрадиТой, где осень и что-то не так.Ну а ты отпустила поводья,Весела от любви и вина.А в глазах у тебя половодье —Так над лугом вода зелена.От волос, от одежды и кожиВеет страстью, и всё как в дыму.Пусть кого-то пьянит и тревожитЭтот запах. А мне ни к чему.Та любовь завершилась успехом:Поднялась и ушла без помех.Но осталась слезами и смехом,И цветами, что брошены в снег.

Стасис Англицкис

1905–1999

Утро

Сумерки. Тёмные кроныСкрыли галдящих ворон.Солнце торопят вороны —Солнце бело, как творог.Вот уже на небе глянец,Рдеют зарницы кругом —И по земле, разрумянясь,Солнце идет босикомИли плывет, пламенеяЖарче, сильней и светлей…Мне это утро нужнееОгненной вечности всей.

Бернардас Бразджёнис

1907–2002

Взываю

Взываю к потрясённому народу,Затравленному сворой ГПУ:Зову избрать незримую дорогу,Где злым ветрам не оборвать листву.Зову литовца вместо звучных гимновРасслышать сердце в родственной груди,Чтобы в ночи кромешной не погибнув,Однажды на рассвете расцвести.Из тьмы, из мрака разглядите волю,При свете сердца различите храм,Рабам оставьте горестную долю! —Дух пращуров, я вновь взываю к вам.Зову народ, живой в любом смятенье,Хранящий свет в растерзанных сердцах,Прекрасный, как цветение сирениВ бушующих принеманских садах,Зову крестьян, что даром слов не тратят,Чья песня тает в тундре и в степи, —Пускай тайга и мерзлота подхватят:«Утихни, злоба! гибель, отступи!..»Набатный гром разбудит миллионы;Не на столетья воцарилась тьма.Не на погост зову, не в тюрьмы и загоны, —Пускай грядущий свет заполнит закрома.Взываю к вам над чернотой провалаЯ, голос деревень и древних крепостей:Не мстите, чтобы злая кровь не палаПроклятием на ваших внуков и детей!..Кричу: «Грядущей жизни недостоин,Кто устрашится нынешнего дня,Кто ненависти служит-тот не воин,Он рыцарь вероломного огня.Я сонм богов, я покаянный трепетИ свет крещенья, озаривший храм.Пребудьте вечны и сильны, как солнце в небе!Дух пращуров, я вновь взываю к вам.»1941

Моленья наши

Все надежды наши, все терзанья:Мы когда-нибудь в родимый домОт бескрайней стужи мирозданьяК очагу знакомому придём.Лишь о родине моленья наши:Господи,

иных не надо нег,Только отхлебнув из этой чаши,Сможем успокоиться навек.

Костас Корсакас

1909–1986

Сибирская берёзка

Сирая берёзка,тонкая как свечка.Пустота морозна.Мерзлота извечна.Задувает ветерлиственное пламя.Поле, поле, полебез конца и края.И куда ни глянешь —вправо или влево:голое пространство,серое как небо.И в окне вагонавид один и тот же —поле да берёзка,тонкой свечки тоньше.1942

Генрикас Радаускас

1910–1970

Собачьи пересуды

Меж телеграфных меркнущих опорС дороги, как с распахнутой ладони,Я вижу хуторов бесхитростный наборНа дымчатом осеннем фоне.За пестротой берёз, за лавой льнаПастушьи переклики в зарослях пугливых.Ленивый ливень, как луна,На конских гривах.Забыл про дробь рассыпчатую дятел.Ночная туча как веретено.Мир очертания утратил.Темно.Куда иду – лишь немота и сон там.Плесканье черных луж. Запретный зов.И далеко, за горизонтом,Ночные пересуды псов.

Барышне, которой нет

Она: святой небесный пухИ акварельное дрожанье,А у меня – спиртовый дух,И черти (или каторжане).Она… Она совсем не та —Не Маргарита, но блондинка.Невинность, нежность, чистота.Несовременность поединка.Живу с газетой. Например:С Богемией, учётной ставкой,Трухой сценических премьер,Самоубийственной удавкой.Её глаза глядят с полос,Из нонпарели и петита.И смех её – белей волос…Блондинка – но не Маргарита [1] .

1

Героиня Гётевского «Фауста».

Начальник станции

Ни валко, ни шаткоСлужа колесу и прогрессу,Пунцовая шапкаВыходит навстречу экспрессу.Весь в месиве снега и дыма,Немыслимый скорыйПроносится мимоХрипящей искрящейся сворой.Начальник, бедней погорельца,Взирает, нахохливши плечи, —На два эти рельса,На злые железные плети.Не надо провидца, —Вся жизнь улетает в безвестье.И в небе кривитсяЛуна и ветвится созвездье.С пустого перронаПосмотришь: ни жарко, ни зябко.Фонарный желток. И ворона.Пунцовая шапка.

Рождение песни

Не строю, не вершу великие дела, —Сижу, а надо мной акация бела,И ветер облачный в её ветвях ютится,И вьёт своё гнездо щебечущая птица,И есть мелодия древесной той тиши:Прислушивайся к ней и на песке пиши.Я дудочку беру и песню подбираю,Играю ветру в тон, и дереву, и краю,И облако звучит – окраски неземной —Над песенным холмом, акацией и мной.

Дождь

Дождь на стеклянных тонких ножкахБежит по саду, тяжелея.Вся влага – в лепестковых плошках.Восторженно хрустит аллея.Над рощей старая берёзаРазвесила дырявый купол,И над водой пучки рогозаТорчат безрадостнее пугал.Гром с каждым разом говорливей,И молнии уже не в ножнах.По всей вселенной скачет ливеньНа тоненьких стеклянных ножках.