В небе только девушки! И...я
Шрифт:
— Не создавай себе кумира!
Я откликнулся:
— Вот именно. В павильоне я бы выглядел гораздо круче!
Мы ушли бомбить 17–ю танковую дивизию, которая пыталась развернуться под Лозовой. У каждого своя работа: кто-то поет, кто-то бомбит. Во время войны бомбить — весомее.
В конце мая бои достигли своего апогея. А впереди маячила 'Операция 'Блау'': немцы должны были начать наступление на нашем участке фронта с целью взять Воронеж. Мы основное внимание сейчас уделяли своему Брянскому фронту. Много вылетов на разведку, тем более, что пришли американские 'Кодаки', в том числе и ночные. Кстати, с полупроводниковым фотоэлементом раскрытия затвора ночного фотоаппарата. У нас самих был только ламповый фотоэлемент к НАФА-19. С появлением Александра Ивановича и станков в ПАРМе, убрали две ахиллесовых пяты в Пе-2: забронировали и протектировали расходный бак в мотогондоле, и полностью заменили рули глубины. Бак теперь из самозатягивающейся резины и закрыт 'броняшкой', а рули — балансирные и полностью из дюраля, а не перкалевые, как было. Изменили и штурвал. Ручки стали толще, обрезинены, с удобными выступами под пальцами, не скользят, и появился привод на усилитель руля глубины. Он всегда был, но включался только через автомат вывода. Теперь, при необходимости, летчик сам может помогать себе, включая и выключая его. На крайней модели стоит простейший автопилот АК-1, и гироскопический полукомпас. Появилась возможность, если потребовалось, отпустить штурвал, и самолет сохранит направление и высоту. Только шумит эта хренотень довольно громко. Не шибко приятно слушать его завывание в кабине, прямо под собой. Его втиснули под кресло. Боевая нагрузка у крайней довольно значительно возросла: стандартная — 1000 кг, в перегрузе — 1250, обещают к концу года — 1500. Две под фюзеляж, и одну в бомболюк, пятисотки. Длина разбега чуть возросла, но, незначительно. Раиса Николаевна очень неплохо поработала над профилем и машиной. Решетки, и верхние, и нижние, закрываются плексом впотай. И, если не используются в полете, то аэродинамически не тормозят. У штурмана появился ЧАЙНИК, электрический, и работающий потом как термос, из нержавейки. Удобная крышка, так как давление может здорово прыгать, то сделан спецклапан, чтобы не закусывало, и не плескался кипятком. На остекление подается обдув, стекла прекратили обмерзать, и их не приходится постоянно оттирать от изморози. Выдох же много теплее забортной температуры и обязательно содержит влагу. Фонари на новой машине с двойным остеклением, и очень качественным плексом, скорее всего, не у нас делают. Высотный нагнетатель совершенно другой, английский, независимый. То есть, это уже совершенно иная машина, чем первые серии, на которых приходилось летать. И концепция конструкции изменилась. Стали думать, что в нем еще работать и выполнять сложные задания. Иногда, с ювелирной точность. 'Забронировали' штурмана, и 5 мм защищают стрелка. Самое противное, что титан уже выпускается! Надо напинать Путилова. Что я и сделал. Подействовало! Через два месяца приехали с завода и заменили стальную броню кованым титаном.
Девчонки совсем заматерели, летают уверенно, приятно посмотреть. У нас с Настей — новый стрелок, Анечка. У нее очень красивые глаза, как у лани, в глазах вечный страх, очень не любит, когда громко говорят. Пугается. По началу казалось, что стрелок из нее никакой. Обманчивое впечатление! Невероятной остроты зрение, в том числе, ночное. Есть у нее что-то калмыцкое в крови, скулы выдают. И непревзойденный мастер стрельбы из пулемета. В голове, наверное, компьютер для вычисления поправок приделан. Очень заботливая, вечно нам с Настей что-то свяжет, очень любит это занятие, что-то перешьет. Повесила новые занавески, подставки, вязанные, везде. Все закреплено, сделано добротно и красиво. 'Ведьмами' девчонки быть отказались, и все самолеты украсились веселой 'бабой Ягой' в ступе, с метлой, с растрепанной прической, и бомбами. А мы, с Настей и Анечкой, разучили и исполнили частушку: 'Я была навеселе, и летала на метле…'
За месяц Майя смогла добиться допуска к самостоятельным ночным полетам, и еще одним полнокровным летчиком стало в эскадрилье больше. После первого же ночного боевого вылета ей присвоили лейтенанта, и она стала командиром третьего звена, летая на Пе-3–ВИР ведущей группы. Теперь таких летчиков четыре, и я забросил удочку Красовскому, что можно и увеличить состав эскадрильи.
— Давно ждал такого твоего предложения, и знал, что ты его готовишь. Будем переходить сразу на пятизвенный состав. Это — 20 самолетов. Пять разведчиков, и 15–ть бомберов. Двух ночников я тебе подброшу, так быстрее будет. И вот еще, из неприятного, наши подпольщики в Харькове сообщают, что туда прибыла квартирьерская группа Nachtjagdgeschwader 1 (NJG1) из Голландии. Ночников гитлеровцы сюда перебрасывают. На новых 'Мессершмиттах-109G'.
— Это хорошо, что на них. В кошки — мышки поиграем. Очень сложно искать в темной комнате черную кошку, особенно, если это склад грабель. Потребуются немецкие радиостанции, достаточно только приемников. Наводить их будут либо с земли, либо с воздуха.
'Интересно, куда наш 'командированный' делся? Полтора месяца как уехал!' — подумал я, выходя из здания штаба армии. Сел в 'Виллис', их у нас уже много, и поехал на левый берег на аэродром. Когда остановился у КП, то увидел заходящий Пе-2 с белыми капотами. 'Легок на помине, ни иначе, как с нечистой силой общается.' Их поставил дежурный на самую дальнюю стоянку, поэтому опять пришлось прыгать в машину и пылить туда. Виктора Васильевича не узнать: весь седой, полностью белый, щеки ввалились, глаза усталые, красные. На машине пластиковый капот и отсутствуют 'ежики' антенн. Он сухо подал руку, крепко ее сжал.
— Готово, Александра Петровна, привезли шесть старых и две новых станции, старые все с новыми антеннами.
— Что с Вами? — я показала на волосы. Он отмахнулся, потом нехотя выдавил из себя.
— На Ленинград посмотрел. — 'Ну да, он же попал туда весной, когда все стало таять! Бедолага!' После такого шока, он установил у себя на заводе такой режим, что они работали 36 часов в сутки, без выходных, с 'отдыхом' на стульях. 6 из 9 станков, необходимых для производства ламп, обнаружили на площадке Мурино, и попросту 'забыли отправить', а в 44–м их разбомбили. Два станка нашли в разных городах, один исчез бесследно, но это уже не помеха. От использования клистронов Виктор Васильевич отказался. Поднял все работы своего учителя и запустил магнетроны в производство. Уже сделали более ста штук, не на потоке, пока производство штучное. Теперь ему требовалась машина, чтобы испытать радиопроницаемый обтекатель на полных скоростях, и воздействие полных перегрузок.
— Индикатор прямоугольный заказали, Александра Петровна, так что это — временный вариант, но, сразу же на место ставим с выводом на стекло. Есть машина, на которую можно ставить? Там переделки довольно значительные!
— Ставьте на мою, я пока на ней еще не летаю.
Василий Иванович просто взвыл, когда ему показали, что у его любимого детища отрежут кусок носа и хвоста. Он побежал искать защиты у Путилова, вердикт Путилова был:
— На прочность это не повлияет. — и работы начались. Длились они почти неделю, как как я потребовал не загромождать кабину стрелка, и расположить приемник и передатчик в другом месте. Их смонтировали на бронеспинке кабины с обратной стороны, там, где топливный танк. От части топлива пришлось отказаться. Минус 50 литров. Одна антенна в носу, индикатор у летчика, а не у штурмана. Часть индикатора оказалась в кокпите. Второй индикатор у стрелка, в хвосте малая антенна с дальностью всего пять километров, но, с обзором всей задней полусферы! Передний имел дальность 100 км, с разбивкой на шесть диапазонов, и понижением мощности излучения в зависимости от дальности. И два положения антенны: обзор земли и обзор воздуха. Все, что нужно. На последующих сериях машин станция устанавливалась слева и справа от бомболюка внутри фюзеляжа, но это требовало специальных вырезов, и испытаний по прочности. С этим не стали заморачиваться, показав 'правильное расположение' приборов, и предоставив действовать КБ и НИИ ВВС. Испытывать машину я начал 6–го июня. По управляемости ничего не изменилось. Было не понятно, как поведет себя пластмасса в случае попадания осколка или пули, но, антенный отсек отделен от фюзеляжа бронеплитой. В дальнейшем планируем поставить туда титан. Индикатор встал между правой и левой панелью приборов. Ручки управления им я попросил поставить выше него, чтобы руками вниз не тянуться, и чтоб коленям, и ногам в унтах не мешали. Виктор Васильевич с Настей чуть не подрались, кто из них пойдет за штурмана. Обиженная Настя, скорчила мне такую рожу! Мол 'нас, на бабу, променял!'
На взлете его лучше даже не включать. Немного долговато нагревается. В положении 'воздух' с 100 метров высоты засветки с земли нет. Но, только на дальности до 20 км, если повышать мощность, то засветка появляется. Опробовав все режимы, как мною, так и Аней, плюхнулись на аэродром, и пошли к 'МиГарям' договариваться о перехвате. Их я увидел с их высоты двести метров, и уверенно брал на них пеленг и дистанцию. Затем я развернулся, чтобы смогла отработать Аня. Два 'МиГа' полетали вокруг нас, мы замерили дистанции, мертвые зоны, затем у них начался отход, и я вел их до самой посадки. Но, шторочку или тубус для индикатора днем не помешало бы! А места нет.
— Я же говорил, что его надо штурману ставить!
— Да кто Вам мешает, где два, там и три индикатора.
Виктор Васильевич удивленно посмотрел на меня, хлопнул себя по лбу:
— Точно! Сигнал же уже выработан.
Но, это произошло не скоро. Пока дождались, что сделают прямоугольный индикатор, пока избавились от кривизны пилообразного напряжения. В общем, их ставили уже поздней осенью, но для нас это была манна небесная. Погода! Осенью локатор гораздо более ценен, чем летом. Даже если это жаркое лето 42–го.
Очень неудобно и плохо измерялась высота цели. На некоторых положениях цели, высоту вообще было не замерить. В общем, прибор еще совсем сырой, и к нему вычислитель нужен. 'Стоп, себе думаю, а не дурак ли я!' Хватаю Виктора Васильевича за руку, и волоку к Путилову, он себе целое здание под техслужбу 'вынудил'. Нудел — нудел и ему дали. Показываю ему вычислитель с 'Кобры'.
— Вот, это вычислитель с 'кобры', у нас такие на всех машинах стоят. Как их можно соединить с локатором, и использовать его как дальномер.
— А тут ничего и делать не надо. Вот разъем для соединения с радаром, это — с гирокомпасом. Схема есть?
— Есть, но она довольно примитивная.
Тихомиров погрузился в чтение схемы. Затем задумчиво сказал:
— Похоже, что можно попытаться их соединить. У вас есть тот, который вы не используете?
— Найдем, но, с возвратом!
— Тогда я его заберу, ненадолго. Удивляюсь я Вашей энергии, Александра Петровна, и Вашим знаниям.
— Они побеждать помогают, Виктор Васильевич.