В небе только девушки! И...я
Шрифт:
— Как дела?
— По четыре на нос!
— Отлично! Мы отходим.
— А мы еще покрутимся! Как Лиля?
— Устала! — ответил голос Лили.
— Ты? Устала?
— Метла — три, конец связи! — коротко бросил я в эфир. Настя положила мне руки на плечи.
— Помассировать?
— Угу, как ты?
— Перегрузки достали, по всему телу как булыжниками прошлись.
Начали спускаться. Аккуратно и осторожненько. Боезапас только в УБ, Настя слазила и перезарядила. Аня наблюдает за воздухом в локатор и глазами, но копается в справочниках.
— Александра Петровна! По позывным: первая группе 51–й дивизии, и, похоже, что первым мы Нордмана завалили, а потом какого-то Краффта.
— А, все равно не засчитают! Так что, просто поставим галочки напротив их фамилий.
Сбитые за линией фронта в тот год не засчитывались! если их не могли подтвердить другие подразделения. Так что Майе и Андрею сбитые пойдут в копилку, у нас останутся не засчитанными. Немцы о своих неудачах трубить не будут.
Следом за нами села 'пешка' комдива, повреждена, стрелок ранен, у Невзорова лицо в крови, осколками плекса посекло. А Иван Константинович цел, и заразительно над чем-то смеется. Может, так напряжение снимает. Затем сели Майя и Андрей. Идут вместе, Андрей все пытается ее за руку взять, она руку вырывает. Хорошая пара у них получилась. Но, ухаживания Андрея Майя отвергает. Девочки, на первом комсомольском собрании, постановили до конца войны забыть, что они женщины.
На КП дивизии страшный перезвон и переполох, все носятся: командарм летит, через полчаса сядет. Техники сняли пленки, и отдали их в проявку. Нам комнатушку выделили при штабе, чтобы меховухи снять. Лето, жаркое лето, чуть зазевался и тепловой удар можно получить в такой одежде. Косенко сел за стол, читает донесения. Руки дрожат, заметно дрожат. Зениток у Купянска много. Сел У-2 десятого полка, привезли пленки, бегут в фотолабораторию. Никто пока ничего о вылете не говорит, чтобы не сглазить результаты. Затем выходим все на поле, на котором приземлилась 'Кобра' Красовского, и его прикрытие. О себе командующий не забывает! Мы все построились и приветствуем его. Встречал его у борта только Косенко и начштаба Андреев. Степан Акимович сразу направился не в штаб, а к нам. Видно, что глазами ищет Настю. Он на нее неровно дышит, но активных действий не предпринимает. Принял мой доклад:
— Звено выполнило боевой вылет попарно, результаты обрабатываются.
— Добро, пошли в штаб. Девочки, как прошел полет?
Девчонки жалуются на мышей, и что всю ночь не спали. Командарм сходу выписал Косенке и комбату за небрежение к нуждам женского звена. Нас пообещали переселить в хаты в селе. До этого они все были заняты.
Принесли пленки с проявки. Удары нанесены, но промахов выше крыши. Все пикируют коротко, и сброс идет на большой высоте. 'Вертушку' даже и не пытались выстроить. Тем не менее, фиксируем попадания и по путям, и по эшелонам, и по складам с ГСМ. Пять машин потеряно, довольно много повреждено, но для первого боевого вылета полка совсем не так плохо. Красовский приказал поставить наши пленки. Нам засчитали те, которые зафиксированно развалились, поврежденные — не засчитали, общую — тоже, кинопулеметы отключились до попадания снарядов по ней. Не видно. В общем, из 13–ти зачтено 10. По пять на нос.
— Саша, записывайте все, а я распишусь под бесспорными. — сказал Степан Акимович.
Зажгли свет, поздравлений не последовало, почему-то, хотя звено поработало очень неплохо. Пока мы писали в летных книжках, он вышел к БОДО, принимал и отправлял какие-то сообщения. Вид озабоченный, что-то не в духе. Зашел обратно из 'секретки' уже довольный, потирающий руки, не иначе, как какую-нибудь гадость придумал.
— Так, девочки мои дорогие! У нас новости, и хорошие! Но, как обычно, не без ложки дегтя. С операцией, которую ты, Сашенька, задумала и провела, мы заканчиваем. Не тот масштаб, Саша. И хватит рисковать за линией фронта. Результаты — просто великолепные, двум полкам Люфтваффе нанесен серьезный, очень серьезный урон. Если данные старшего сержанта Мартьяновой подтвердятся службой перехвата, то сбит командир 51–ой ИАД оберст — лейтенант Нордман. Мы за налет на Воронеж рассчитались.
'А я — нет!' — подумал я. Но, генерал — лейтенант продолжал:
— В наш адрес направлены из тыла еще два полка на 'Пе-2': 50–й из Саратова, и всем вам хорошо знакомый 587–й женский. Готовится к перелету еще один полк из-под Москвы, 24–й.
Девочки зааплодировали, а я осознал, какую подляну подготовил Акимыч: 587–ым полком командовала Раскова. Этого мне только и не хватало! Дождавшись окончания аплодисментов, как хороший актер, он выдал окончательную дурь:
— Все эти полки включаются в 223–ю БАД, кроме того, к ней же переподчиняется 589–я ОРБАЭ.
Девицы опять зааплодировали. Не хлопали в ладоши только я и Лилия Литвяк. У нее в глазах стояли слезы. Как и я, она понимала, что наше дружное подразделение накрывают 'пелоткой'. Раскова его из своих цепких рук не выпустит. Настя, заметив, что я реагирую не так, как она, хлопать в ладоши тоже прекратила. Анечки и других стрелков в комнате не было.
— Ну, и последнее. Несмотря на имеющиеся разногласия с руководством ВВС, командиром Двести Двадцать Третьей бомбардировочной дивизии назначается подполковник Метлицкая. Ее заместителем — подполковник Косенко. Сашенька, ты даже не представляешь, чего мне стоило твое назначение. Это был не бой, это была битва, и не последнюю роль сыграло то, что ты, и твои люди, сделали в воздухе, и на земле. И вчера, и сегодня. На эту должность сватали… — он сделал театральную паузу, — Раскову!!! А у нее ни одного боевого вылета!
ППР закончилась, немного поболтали с командармом о том, как он видит усиленную дивизию бомберов, по мне, так лучше смешанная, но переубедить не удалось, хотя приданные истребительные полки появились. Хоть так! Реальность появления, на 5 месяцев раньше, Расковой на фронте меня не шибко порадовала, кроме ощущения, что дело с мертвой точки сдвинулось, когда события повторяются день в день и секунда в секунду. ''Что-то не так в Датском королевстве' — сказал принц Гамлет. И Йорик оживленно защелкал нижней челюстью черепа'. Этот приезд я оттягивал, как мог. Ее появление на фронте разрушало выстроенные баррикады. К ней самой я относился очень хорошо, но, кажется, взыграло 'святое'. Иначе бы она не сдернула плохо подготовленный полк в район боевых действий. Нашла коса на камень.
Я сел на телефон, и противным высоким голосом объяснял Путилову, что сделать, чтобы запустить 'Операцию 'Троянский Конь''. Все выкладки у него были, и он доложил, что запасные крылья для четырех машин крайней серии прибыли.
— Александр Иванович! Вы забрали изделие, о котором мы с Вами говорили?
— Вы меня обижаете, Александра Петровна! Конечно!
— Работы над ним начали?
— Естественно. Не стоит напоминать мне, что я должен сделать!
— Иначе я услышу, куда мне следует пойти?
— Я этого — не говорил.
— Я и не спорю. Мне нужна эта машина. Как можно быстрее.
— Вот это я понимаю.
— Ну, и поменьше любопытных.
— Несомненно. Сразу по готовности я сообщу.
Потираю руки от удовольствия: всех обставил, все продумал, все на мазях. Ждем развития событий! 587–й полк прибыл по расписанию, без опозданий, задерживалась только сама Раскова. Полк привела капитан Женя Мигунова, ее заместитель. Небольшого роста, плотная, с невысоким лбом, и небольшими усиками над губой. Коротко доложилась, даже не улыбнувшись. Хорошо, что девчонки перелетели уже к нам, имеется в виду 589–я ОРБАЭ, а Валя Кравченко — ближайшая подруга Мигуновой. Она влетела на КП, ойкнула, попросила у меня разрешения, и они кинулись друг другу в объятья, повизгивая от удовольствия, потискать друг друга. Через некоторое время Валя попросила разрешение удалиться, и они скрылись с глаз. Я собрался на ужин, вышел из штаба, смотрю, чуть в стороне толпа и митинг. Авторитет Расковой в этом полку был на такой высоте, что мама — не — горюй. А при соответствующей подаче… Мои девчонки, почти в полном составе там, на митинге. Они уже все с орденами, прыгнули по званиям вперед, у них за спиной двухмесячный опыт ночных полетов, боевых. По 25–40 боевых вылетов. По сравнению с остальными они — матерые волчицы. А прилетевшие — сосунки. Вот и пересказывают бывшим и будущим однополчанкам что и как. Причем, девочки из 586–го полка в круг не вошли. Сидят возле штаба, грызут семечки, и искоса посматривают на происходящее. Те, кто 'коренные', и в тех полках не был, чуть в стороне, тоже что-то обсуждают. Лиля поднялась с лавочки в курилке, в эскадрилье почти никто не курит, но по уставу возле штаба всегда оборудуется курилка, и подала команду 'Смирно'. Свои встали быстро, а легкий шум и поворот в сторону начальства полк выполнял довольно долго. Я посмотрел на часы, и сказал: