В небе только девушки! И...я

Найтов Комбат

Делать нечего, пришлось съездить переодеться и забрать дежурный чемоданчик с формой. Вылетели обратно уже около 22 часов. Довольно быстро добрались до Преображенского. Затем на стареньком автомобильчике доехали до Кремля. Несмотря на поздний час, Сталин нас принял. Выглядел довольно бодро, правда, курил много, и не обращал внимания на мои подкашливания. Я выслушал его доводы, покивал головой, и сказал:

— Я считаю эти выводы — ошибочными. С большим трудом нам во второй армии удалось укомплектовать и обучить целую дивизию настоящих пикировщиков, способных пробить любую оборону противника и обеспечить наступательные действия наземных сил. С Вашей помощью, непосредственно, создать истребитель — бомбардировщик, у которого пока нет равных противников, и который действительно в состоянии прикрыть действия этой дивизии. Да, бывшая 589–я в состоянии решать оперативно — тактические задачи на достаточно большом удалении от линии фронта, например, блокировать перевозки по Дунаю, посетить некоторые интересные

районы в Румынии. Продолжить работу в Западной и Восточной Пруссии, сорвать транспортные потоки немцев на территории нашей страны. И действовать нужно сейчас, сегодня. Пока мы имеем преимущество. 'Ме-1п' — машина дорогая, и, что немаловажно, не имеющая, пока, аналогов в мире. Техсостав, служащий в нашей части тщательно подобран. Контроль технического состояния находится на самом высоком уровне. Летный личный состав соответствующим образом подготовлен, кроме всего прочего, и психологически. У меня в прошлом году в линейную часть, пусть и 'элитную', в полк к Шестакову, ушли две девушки — истребители, которые не смогли понять, что наша задача: выбивать наиболее подготовленных летчиков люфтваффе. Наши цели, это мужички с белыми от отметок рулями направления. А с зелеными пацанами прямо со школьной скамьи должна справляться фронтовая авиация. Если что, и безопасно, то и мы поможем. Мы не можем ввязываться в свалку на тяжелых истребителях — бомбардировщиках. Да и права не имеем терять дорогущие машины. Косвенные признаки говорят о том, что немцы где-то готовят танковый кулак. Скорее всего, на юге, тем более, что мы и АДД немного помешали сделать это на Центральном фронте, лишив их части мостов через Вислу и Варшавского железнодорожного узла, который неплохо обработала АДД в момент скопления поездов с боеприпасами. Выполнять совместно с АДД такие операции, я считаю совершенно необходимым. Но, назначение пикировщиков, все-таки, другое. Основными нашими целями должны стать скопления войск противника и их коммуникации: склады, ГСМ, опорные пункты обороны. Плюс — все, что касается Люфтваффе. Если мы уйдем из двести двадцать третьей, дивизия потихоньку станет обычной: потери в полках есть, аэродромы будут прикрыты хуже, и настоятельно требуется летающий командный пункт ВВС. Но, почему-то, все увлеклись непонятно чем. Я так чувствую, что скоро предложат охоту на 'Тирпица' устроить.

Сталин заметно ухмыльнулся.

— Это не наша цель. Даже вылив на него несколько тонн пирогеля или положив ему прямо в трубу тонную бомбу, мы потеряем кучу машин, эти дела делаются с небольшой высоты, и, практически, не повредим его. А вот наши локаторы попадут к противнику. Товарищ Сталин, один осколок или пуля в летчика, и самолет — падает. Штурман не в состоянии и не имеет возможности заменить его. Место занято трупом, объем кабины такой, что не пролезть. Все отдано скорости. Поэтому, увлекаться сильно — не требуется. Я в своих девочках уверена, что любая из них сломя голову в ад не сунется. И постоянно над этим работаю. Мы должны заставлять гибнуть противника, а не погибать сами. Мы — ваша тяжелая рыцарская конница, которая обеспечивает победу пехоте. От тщательного планирования и контроля обстановки зависит все. Нам требуется самолет с большим запасом топлива. На котором мы установим РЛС не бокового, а кругового обзора, и мощные радиостанции, который будет контролировать поле боя. В боях над Ленинградом нам пришлось исполнять эти функции. Это и дорого, и непроизводительно.

Многое из того, что я сказал говорить, может быть, и не требовалось, но ИВС уже имел мнение, и кучу 'задач' под новые машины, придуманные фантазерами. Окрыленные успехами, кстати, чужими, они рвались в бой и желали обратить это дело на себя, совершенно забывая о том, что главным моим детищем была не группа девочек на 'супер — машинах', а пять полков обученных пикировщиков с доработанными машинами, с движками в 1420 лошадок, и натренированными экипажами, отличным ПАРМом, двумя учебными эскадрильями. Все это удалось сделать за время затишья. Эта дивизия опрокинула наступление на Воронеж, эти мужики поверили в себя, девочек из 587–го полка заменяли мужичками, и теперь там, в основном, смешанные экипажи. Есть 12 девичьих, но летчицы там супер! Это мой резерв для ОРБАЭ.

— То есть, Александра Петровна, Вы категорически против перехода в АДД. Я правильно Вас понимаю? — спросил Сталин.

— Так точно, товарищ Сталин.

— Вы свободны, товарищ Метлицкая!

Я вытянулся, повернулся кругом, и вышел. Во влип! Я же без машины! Эскадрилью, конечно, заберут, но есть маленькая хитрость, чисто бабская! Фиг вы получите моих девиц! С таким настроением я добрался до Центрального и позвонил в Воронеж. Оттуда направили борт в Москву. С грехом пополам на Си-47 к утру был дома.

Мы все попали в ВВС в одно время, а, следовательно, и проходили ВЛК в феврале — марте 42–го. Нас отвели на переформирование и обслуживание. Поэтому, через два часа после прилета, мы все дружненько сели в тот же 'Си', и через час сели в Харькове, где организована фронтовая Врачебно — Летная Комиссия. Все самолеты раскапочены, и им меняют выработавшие ресурс двигатели. Одна, новая, с нами не летавшая, стоит на замаскированной площадке. Интерьер кабины — почти один в один с 'Ту-2', а вся учебная литература находилась в учебной эскадрилье дивизии под Курском. Летать мы учились на машинах с обычным винтом. Дело в том, что вся аэродинамика этого крыла рассчитана на заднее положение основных стоек. При переднем положении, из-за значительных автоматических предкрылков и резкого изменения стреловидности, возникало 'легкое шасси'. Это многих летчиков поначалу вводило в ступор. Стоило на кочке неправильно среагировать рулем глубины, и начать опускать хвост, передние колеса отрывались, летчик автоматом увеличивал угол атаки и поднимал кран шасси: привычка! Шасси сходило с замков, а парашютирующий самолет падал на живот. Взлетать требовалось чисто по прибору. Первые полеты, мы проводили обязательно с обычными винтами, и на учебных машинах была сделана специальная полоса для посадки на живот. Менялись только винты.

Приехавшие архаровцы из АДД, 'многотысячечасовые' асы, прочли манускрипт о посадках, где отмечена ее легкость, им, тысячу раз взлетавшим, ждать баб — инструкторов было 'западло', тем более что нас, зеленых девиц, они в Царицино видели, и сильного впечатления на них мы не произвели, ну, максимум, что-то между ног пошевелилось. Они прочли 'молитву', и взлетели! Хорошо, что полоса на заводском аэродроме длинная! В Харьков с завода позвонил Путилов, пришлось прервать ВЛК, лететь в Воронеж, и после короткого уточнения, что допуск к вылету дал 'новый командир полка', назначенный приказом главкома АДД, но полк не принявший, зафиксировать это в соответствующих бумагах о летном происшествии, и отправить телеграмму товарищу Верховному Главнокомандующему. С указанием размера убытков от двух сломанных винтов и замены части титановых стрингеров нижней части фюзеляжа.

Реакция была мгновенной. 1–й гвардейский отдельный РБАП передавался 223–й дивизии из АДД. ИО командира полка назначалась полковник Метлицкая, с сохранением должности и оклада командира 223–й БАД. Мужики — они такие! Стоит поддразнить чуть — чуть и ущемить мужскую летную гордость.

В тот же день прилетело шесть 'Митчеллов — Эйч' с увеличенными топливными танками до 7540 км дальности, оборудованных для полетов над морем. Из них предстояло сгородить ДРЛО. Загнали в ПАРМ, а в Свердловске для них готовили вращающиеся 'грибы'. В нос ставили вертикальную антенну, позволяющую быстро замерять высоту полета целей. В 1–й ГвОРБАП я отбирала летчиков из всей дивизии. К сожалению, приходилось резать по живому уже сложившиеся звенья. Часть людей подкинул Красовский, в основном, это — истребители. У нас в Воронеже состоялся и первый слет пикировщиков: из 15–й армии Пятыхина прилетела сборная 'девятка', только что переученного, 34–го БАП из 301–й дивизии. Довольно много 'старых' летчиков, которые разбавлены двумя молодыми. Учились под Москвой, на организованных Новиковым, курсах, которые вел инспектор ВВС по штурмовой и бомбардировочной авиации РККА подполковник Полбин. Отучив переформировывавшуюся дивизию, он принял ее, и отбыл с ней на фронт. Сам он тоже прилетел, показать сам себя и своих 'орлов'. Они базируются чуть севернее нашей дивизии. Балтфлот прислал 'девятку' 12–го гвардейского БАП. Несколько армий не прислали никого. От нашей армии было шесть 'девяток', две из которых из 223–й. Много пикировщиков прислал новый в нашей армии бомбардировочный корпус генерала Судеца. Слава о пикировщиках 2–й армии ширилась, и у нас появились конкуренты! Чтобы слишком уж не травмировать подрастающее поколение, от первого ГвОРБАП в конкурсах никто не выступал. Мы только покажем в самом начале показательное выступление, и ночное бомбометание по мишени типа мост.

Кроме пикировщиков, прилетело немного истребителей из других армий, и пара десятков 'Илов'. Они тоже работают с пике. Степан Акимович пару недель дневал и ночевал на аэродроме, и полигонах. Всех достал, в том числе, и меня. Полностью готовых машин у ГвОРБАПа было мало. Решили показывать только восемь машин и действия истребительной восьмерки. Для этого подняли три 'девятки' Пе-2 из разных армий, и три 'восьмерки' на Як-7б, Ла-5 и Р-39n их прикрывало. В общем — обычное построение при сопровождении. Низковысотные Яки страхуют на выводе и наборе, непосредственно охраняют Ла-5, и 'кобры' ловят охотников и помогают, при необходимости, остальным.

Я пошел ведущим, и мы показали три последовательных атаки на эскорт. Само собой, внешне это выглядело не очень. Летчики больше хохотали, что 'девки на горшок забыли сходить'. В разгар праздника, я обнаружил посторонний самолет, который на высоте, довольно шустренько, полз к Воронежу. Запросил КП ПВО, на запрос получил офигительный ответ:

— Мы никого не наблюдаем!

— А меня?

— А где вы находитесь?

Дал пеленг и дистанцию, и высоту.

— Нет, в этом секторе чисто!

Сменил частоту и передал:

– 'Клен', Я — 'Метла-1'. Обнаружена высотная цель курсом на нас. Предположительно высотный разведчик противника. Как поняли, прием.

— Я — 'паскаль'. Этого нет в программе.

— Где 'Клен'

– 'Клен' вышел.

– 'Паскаль', я 'Метла — один', цель — фактическая. Передайте 'клену': ухожу на перехват.

А громкоговоритель дублировал все это на пол аэродрома. Через минуту — другую уже 'клен', а сзади слышны возбужденные голоса различного ранга, передающие куда-то какие-то матерные выражения: