В некотором роде волшебник
Шрифт:
– Я потерял их, - слегка виновато улыбнулся наместник, - по дороге к городским воротам. Не люблю дилетантов. Предпочитаю действовать в одиночку.
– - Она, - Септимус небрежно кивнул в сторону Мирры, - не в счёт.
– Конечно-конечно, - согласился седобородый.
– Значит, это нынешнее воплощение чаровского зерцала? Своеобразно, ничего не скажешь.
– Не забывай наш уговор, человек, - угрожающе зарокотал сильф.
– Конечно-конечно, - испуганно пробормотал седобородый и воздел руки к небу.
– В сей час взыва...
– Что с ней?
– перебил его Септимус.
–
– Полный паралич, - зловеще прошипел сильф, припадая к прутьям клетки.
– Не только вы умеете ставить ловушки на духов. Скоро эти ребятки сделают из тебя овощ. Расслабься: это метафора. Твое сознание уснет, а тело - тело будет жить. Долго, я надеюсь. Потому что пока ты не перестанешь дышать, магическая связь не прервется. Эта рыжая дрянь будет тебя отражать. Будете вместе пускать слюни и носить трусы на голове. Продолжай, магистр, - обратился он к седобородому лесному брату, - но поторопись! Меня уже тошнит от этого мира!
Магистр сглотнул:
– А...ммм...
– Ну, чё надо?
– раздраженно бросил сильф.
– О великий дух, поведай мне...
– Короче.
– Они действительно пришли вдвоем? Больше с ними никого не было?
– Вам, людям, что, магия последние мозги отшибла?!
– возмутился сильф.
– Какого рожна ты, баклан, не расставил охрану по периметру?
Магистр растерянно развел руками.
– Идиоты, - обреченно констатировал сильф.
– Значит так: я к тебе в холуи не нанимался. Разгребайся сам. И учти: нарушишь уговор - всех тут сдую.
Над оврагом пронесся ветер. Поймав его поток, сильф взмыл вверх и пропал.
Вероника сидела в кустах ни жива ни мертва. Если бы перед ней лежал расчлененный человек, она бы знала, как поступить. Но сейчас у нее не было ни расчлененного человека, ни малейшего понятия, что делать.
Магистр меж тем продолжал. С уходом сильфа он вновь почувствовал себя на коне. Голос его звучал драматически и внушительно:
– В сей час взываю к вам, братия! Мы, открывшие секрет Счастья, подчинив...
– Может, поделитесь?
– деловито поинтересовался Септимус.
– А?
– рассеянно обернулся магистр.
– Ну, секретом счастья. Раз уж мне все равно уготована участь овоща, так хотя бы исполните последнее желание, удовлетворите моё любопытство. За каким хреном вам понадобилось огораживать Город заклинанием?
– Великой Огненной Стеной!
– с раздражением капризной примадонна поправил магистр.
– Хорошо, так и быть. Пока готовится церемония ощаст...отщас...лив...о-счаст-лив-лива...ния...Так вот, пока она готовится, я поведаю тебе тайны нашего ордена! Все равно ты не сможешь никому он них рассказать. Так что плевать. Уведите его! И её...это...переместите, в общем. И пошлите в Город людей: надо разыскать тех двоих. Защитим же наш идеальный мир от недовольных!
Братья дружно взревели. Они подняли клетку, кучей навалились на Септимуса, скрутили его и уволокли в один из деревянных домишек. Туда же унесли окоченевшую Мирру.
Вероника медленно выползла из кустов и, низко припадая к земле, стала подниматься вверх по склону. Она не представляла себе процедуру осчастливливания, но уже само название звучало омерзительно.
Септимус лежал, привязанный к кушетке. Голова была зафиксирована между двумя металлическими пластинами. Из носа торчали трубки. Они были подведены к огромной дымящейся колбе, внутри которой бурлила радужная жидкость. На округлом боку колбы были выгравированы пиктэмы. Септимус уже видел их и помнил, что они читаются как "Ого".
– Что это?
– прогнусавил наместник.
– Сосуд счастья, - отозвался магистр.
– Его священные испарения сделают вас абсолютно счастливым человеком.
– Отвратная перспективка, - признался Септимус.
– И как скоро это произойдёт?
– О! Всего несколько вдохов! Чувствуете? Чувствуете, как проблемы отступают?
Впервые Септимус пожалел, что к нему начало возвращаться обоняние. И порадовался, что этот процесс затянулся.
– О да, чувствую!
– путы на руках были крепкими, но недостаточно. Если бы только удалось достать лезвие, припрятанное в рукаве.
– Чувствую! Но перед тем как я окончательно стану счастливым, будьте милостивы: расскажите, зачем нужен этот барь...Великая Огненная Стена!
Магистр задумчиво посмотрел в угол под потолком и сказал:
– Ради счастья. Этот Город и его окрестности - его воплощение. Идеальный мир. Тот, кто воздвиг Стену и основал братство, был мудрым человеком и могущественным волшебником. Он понял главное: понял Смысл счастья. А поняв Смысл, получил над счастьем абсолютную власть.
– И в чем же этот смысл?
– Смысл в том, что счастье недолговечно. Единожды найденное счастье нужно оберегать. А лучший способ сохранить скоропортящийся продукт - консервация!
– Но сильф говорил, барьеру семьдесят лет. Почему он стал заметен только сейчас?
– Потому что люди глупы! И потому что всегда найдутся ...уроды - ошибки системы, которых не удовлетворяет универсальное счастье. Люди покидали Город. Люди приезжали в Город. Угроза перемен, разрушение устоев, попрание традиций...О! Мы не могли этого допустить. Создатель Стены сделал её слишком слабой. Проницаемой. Поэтому мы её усилили. Усилили заклинание. Но все равно появились вы - проклятые...искуны! Вам даровали идеальный мир! Нужно было только сидеть и не рыпаться!!! Но вы...вы, как гнилостные бактерии, поганите наше законсервированное счастье!
– Законсервированное? Ха!
– Септимус зашёлся смехом.
– Скорее смахивает на мумификацию! Долговечный труп счастья!
– Не важно, - мрачно пробурчал магистр.
– Скоро мы выловим всех ущербных и подвергнем вас процедуре осчастливливания. Не за горами тот день, когда наше счастье станет абсолютным. Никому не избежать лучшего будущего.
Ганс сидел под деревом на вершине склона и пытался угадать, что же происходит на дне оврага. Совесть шептала, что нужно наплевать на амбиции и догнать остальных. Упрямство гневно кричало, что нефиг, потому как а чё они, и вообще. Аргументы не слишком убедительные, однако их хватало, чтобы удержать Ганса на месте.