В некотором роде волшебник
Шрифт:
– Это не она, - отрезал Ганс.
– А если все-таки она? Тогда есть все шансы, что в благодарность за спасение мы получим по кинжалу в брюхо. Ты к этому готов?
Глава 2. Смертоубийственные чудеса.
– Вопрос в том, готовы ли мы спасать Веронику, даже несмотря на то, что она король воров? Есть все шансы, что в благодарность
Вероника забилась в самый темный угол пещеры. Все шло наперекосяк, и не было спасения от надвигавшейся Тьмы. Вероника подумала о демонах нулевого измерения, которых она видела в Волшебном лесу. С какой жадностью они пожирали мертвого зверопотама! В заброшенных рудниках нет такого сильного магического поля, поэтому создания Тьмы остаются невидимы. Неужели они и сейчас здесь? Гложут труп её несчастного однокашника, имени которого Вероника не могла вспомнить. А может, никаких демонов не было, может, это Моргана навела чары, чтобы испугать их, заставить продолжать путь к дереву бур-бур?
– ...с кем имеют дело!
– это зудел молодой дворянин, которого поместили в одну камеру с Вероникой. Совершенно посторонний человек. Ему просто не повезло: оказался не в том месте не в то время.
Если бы Вероника лучше изучала магию, она бы знала, что у любого невезения есть Смысл. Но она не знала.
– Эти так называемые камеры не соответствуют международным нормам!
– продолжал распинаться молодой дворянин.
– Потолок слишком низкий, мало света, сквозняки. Если меня продует, я вычту стоимость лечения из выкупа!
– Какого выкупа?
– невольно спросила Вероника.
– Ваше высокородие, - напыщенно ответствовал дворянин.
– Что?
– не поняла Вероника.
– Я - урожденный барон Раффс. Всяким простолюдинам надлежит обращаться ко мне "ваше высокородие".
– Какое это сейчас имеет значение?!
– воскликнула Вероника.
– Нас, может быть, скоро убьют, а вы думаете об этикете?!
Злость волной захлестнула Веронику. И так же внезапно отступила. Вероника почувствовала, как по телу разливается тепло. Руки и ноги отяжелели. Адреналин схлынул, наступила апатия. Захотелось застыть на веки вечные в одном положении. Уснуть и не просыпаться.
Меж тем барон Раффс продолжал верещать что-то о правилах приличия, Протоколе, субординации. Угрожал тюрьмой, многочасовыми пытками и зверскими казнями. Далеко не сразу до потухшего сознания Вероники дошло, что Раффс описывает расправу, которую, по его убеждению, над ней сотворят разбойники.
– Вы думаете, вас они пощадят?
– слабо усмехнулась Вероника. И тут она вдруг поняла, почему Септимус в любой ситуации ухмыляется и отпускает остроты. Так легче побороть страх. Нет, так легче убедить себя, что не боишься. Заглушить панику. Заткнуть логику, пророчащую неприятности или скорую гибель.
– Разумеется!
– Раффс искренне верил своим словам.
– Я ведь не какой-то там простолюдин. Я приличный человек, и это сразу заметно. За меня заплатят выкуп, и я вернусь домой. А никому не нужные отбросы вроде вас займут подобающее им место в сточной канаве!
Вероника совершенно забыла, что в камере есть еще один живой человек: какой-то горожанин, который в числе прочих энтузиастов вызвался помочь врачам. Все это время он сидел, молчаливый и неподвижный. Наверное, он был безумно напуган. Мысль о том, что другому человеку требуется помощь, привела Веронику в чувство.
Она встала из своего уголка, подошла к одинокому сокамернику и осторожно тронула его за плечо:
– Как вы?
Барон Раффс громко фыркнул.
Горожанин медленно поднял голову, искоса взглянул на Веронику и вымолвил:
– Нормально.
– Как вас зовут?
– Людвиг.
– Не бойтесь, Людвиг. Нас обязательно спасут, - прошептала Вероника, старясь, чтобы её слова звучали убедительно.
Барон снова фыркнул:
– Будьте уверены: в первую очередь они обеспокоятся судьбой приличных людей. Даже этот бастард наместник знает цену Протоколу.
Упоминание наместника вызвало у Вероники целую бурю эмоций: от радостной надежды до тягостных сомнений. Что сейчас делают Септимус и Ганс?
– Не слушайте его, - сказала она горожанину.
– Он просто напуган. Септ...Наместник спасет всех.
– Напуган?!
– барон Раффс подскочил к Веронике, схватил её за руки и отшвырнул в дальний угол пещеры.
– Ты понятия не имеешь, с кем связалась! Если бы ты действительно понимала, кто я такой... Если бы вы все только знали...Я не позволю козявке в плохо сидящей одежонке разговаривать со мной в такой тоне! Я приличный человек! Я...
Барон Раффс хрюкнул и повалился на бок. Из шеи у него торчал нож. Вероника глухо вскрикнула.
– Не люблю приличных людей, - мягко улыбнулся Людвиг.
Он выдернул нож из шеи барона и, достав из кармана аккуратно сложенную тряпочку, тщательно вытер лезвие.
– От приличных людей вечно одни проблемы, - голос Людвига походил на журчание лесного ручья: ровный, плавный, приглушенный, убаюкивающий, без резких сломов. И вместе с тем этот голос вселял страх, ибо отдавался неизъяснимой, какой-то потусторонней пустотой.
– Я очень терпимый человек. Но приличные люди - это ведь совсем другая история.
Вероника очень надеялась, что общение с Гансом и Септимусом сделало её достаточно неприличной, чтобы не раздражать Людвига.
Людвиг спрятал нож, которым убил барона. Вероника вжалась в стену. Безобидный горожанин, а на самом деле бандит и убийца, медленно надвигался на нее. На его губах поблескивала легкая улыбка.
– Вероника, - в панике выпалила Вероника.
– Меня зовут Вероника.
Она слышала, что если убийца знает имя жертвы, ему тяжелее лишить её жизни. Факт весьма сомнительный. Однако Вероника хваталась за соломинку.