В нужное время
Шрифт:
С тех пор Алекс начала сочинять детективные рассказы дома, по вечерам. Написанное показывала отцу, он обсуждал с дочерью ее труды, порой что-то критиковал или подсказывал, что можно было бы улучшить. Алекс следовала его советам – и мастерство ее росло день ото дня.
Рассказы Алекс Эрик складывал в папку, а когда папка наполнялась, прошивал ее. К концу года у них накопилось более пятидесяти рассказов: одни очень хорошие, другие похуже, но все – вполне «взрослые», без следа детской неумелости и неопытности, с ярким узнаваемым стилем. И сюжет в них развивался столь стремительно и непредсказуемо, что
Да, у дочери определенно открылся писательский дар! Теперь Эрик поощрял ее читать взрослые детективы и триллеры – книги своих любимых авторов: Дэшила Хэммета, Дэвида Моррела, Майкла Крайтона, Жоржа Сименона.
Выходные дни Алекс проводила за чтением детективов и многому училась у мэтров.
На двенадцатый день рождения дочери Эрик преподнес ей необычный подарок: портативную пишущую машинку «Смит-Корона», подержанную, но в отличном состоянии, и научил с ней обращаться. Через две недели Алекс уже печатала всеми десятью пальцами. Машинку она очень полюбила.
– Многие знаменитые детективщики работают на старых пишущих машинках, – объяснил отец. – Говорят, в них есть особое волшебство.
Лучась от гордости, Алекс продемонстрировала пишущую машинку подруге Бекки, пришедшей к ней в гости. Но та машинку не оценила.
– Что ты с ней делаешь? – спросила она.
– Ну… играю по выходным, – уклончиво ответила Алекс. Их с папой секрет она выдавать не собиралась.
– Старье какое-то, – наморщила носик Бекки.
К тринадцатому дню рождения у Алекс скопились уже три толстые папки рассказов. Вместо подарка отец на сей раз повез ее на Букер-кон – ежегодный съезд писателей-детективщиков. Алекс была в восторге, слушала выступления как завороженная, побывала на нескольких мастер-классах, а вернувшись домой, написала еще один великолепный рассказ.
Пожалуй, пора ей начать печататься, решил Эрик. И они как раз обсуждали, в какой детективный журнал лучше послать свой рассказ и с какого рассказа начать… как вдруг произошло что-то странное. Неожиданно отец растерянно оглянулся вокруг. Потер лоб. Взглянул на Алекс так, словно не узнавал ее.
– А ты кто такая? – спросил он странным тоном. – Соседская девочка? Что ты здесь делаешь?
Алекс не знала, что ответить, и в изумлении смотрела на него. Через мгновение все прошло, перед ней снова сидел ее папа – только вид у него был такой, словно он только что проснулся.
– Папа, что с тобой? – с испугом спросила она.
Он запнулся, а затем махнул рукой:
– Все в порядке, милая. Все хорошо. Просто решил над тобой подшутить. Можешь вставить это в следующий рассказ!
– Папа, не шути так больше! Я испугалась! – попросила Алекс.
Но через несколько недель это повторилось снова. На бейсбольном матче. День был очень жаркий. Играли «Ред Сокс» и «Янкис» – «Ред Сокс» вели шесть к трем. Посередине игры Эрик вдруг обернулся к Алекс, и она заметила у него все тот же растерянный, непонимающий взгляд.
– Кто это играет? – произнес он. – «Янкис» с «Ориолс»?
– Что ты, папа! Это «Янкис» и «Ред Сокс»!
– Ах, да… – пробормотал Эрик, и, казалось, снова стал самим собой. Однако Алекс ясно видела: полминуты, а может, и целую минуту папа не понимал очевидных вещей, не знал того, что точно должен
В следующий раз это случилось на работе. Со странным, растерянным видом Эрик выглянул из кабинета и спросил секретаршу, что она тут делает, ведь сегодня выходной. Секретарша не знала, что ответить. Но дальше – и в этот день, и в следующие – Эрик вел себя как обычно, об этом не вспоминал, и секретарша решила, что он просто пошутил.
Это повторялось снова и снова. За несколько месяцев – десяток раз. И однажды – после того, как, вернувшись домой с работы, он спросил Елену, кто она такая и что здесь делает, – Эрик ясно понял: с ним творится что-то неладное. Возможно, опухоль в мозгу или нечто подобное. Отмахиваться от этого больше нельзя.
Он записался к врачу и рассказал на приеме о своих симптомах. Время от времени в мозгу словно случается короткое замыкание: он перестает узнавать знакомых и близких, понимать, что происходит вокруг. Порой даже не понимает, где он, или забывает собственное имя. Это длится недолго, однако повторяется все чаще и чаще.
Врач отнесся к его словам серьезно, направил к невропатологу, а тот назначил различные анализы и исследования. Дочери Эрик пока ничего не рассказывал.
Через несколько недель он отправился к невропатологу узнать результаты анализов – и по дороге в кабинет врача, в лифте, у него снова случилось помрачение. На сей раз оно длилось дольше обычного: почти десять минут Эрик бесцельно ездил в лифте вверх-вниз, нажимая кнопки, не в силах сообразить, где находится и как отсюда выбраться. Вскоре в голове у него прояснилось, он нажал кнопку нужного этажа – и вышел потрясенный, дрожа от пережитого испытания. Ощущение полной растерянности и беспомощности, чувство, что рассудок ему отказывает, вселило в него неведомый прежде страх.
В кабинете врача Эрик сообщил: у него только что был очередной приступ. Не умолчал и о том, что приступы стали чаще: теперь они случаются примерно раз в неделю и длятся дольше, по несколько минут. Что же с ним происходит?
– Доктор, у меня опухоль мозга? – с тревогой спросил он, отчаянно надеясь услышать: нет, ничего такого, это просто напряжение и стресс.
Тем более что для стресса имелись причины: в последнее время на работе у Эрика тоже не ладилось. Он не понимал, в чем дело: работал, как всегда, вдумчиво и добросовестно, презентациям уделял даже больше времени и внимания, чем обычно, но почему-то его презентации перестали впечатлять клиентов, и фирма упустила уже несколько выгодных контрактов.
– Нет, опухоли у вас нет, – ответил врач. – Но, боюсь, мне нечем вас порадовать. Исследование вашего мозга показало некоторые отклонения в его функционировании.
– Что же там такое? Может, я перенес инсульт на ногах?
Врач покачал головой:
– Данные указывают на то, что у вас ранняя форма болезни Альцгеймера, или деменции. К сожалению, эта болезнь неизлечима. Я могу выписать вам лекарства, замедляющие ход дегенеративного процесса, но ни повернуть его вспять, ни даже остановить болезнь нам не удастся. Трудно сказать, с какой скоростью пойдет процесс, однако я обязан вас предупредить: рано или поздно вы станете инвалидом.