В объятьях звёздного сиянья

Липатов Владимир

– Дед, а почему родник так называется?

– Я начну вот с чего. Как называется наше село?

– Ратиборово.

– А твоя фамилия?

– Любимова.

– Это по отцу. А фамилия твоей мамы?

– Ратиборова. Так, ведь, это же твоя фамилия, а мама твоя дочь.

– Всё правильно. А фамилия наша пошла из далёких древних времён. Однажды, девушка собирала в лесу то ли ягоды, то ли целебные травы, и проходила мимо этого родника. Около него она увидела, лежащего на траве, раненого дружинника. В те времена, это

не было, чем-то из ряда вон выходящим. Очень много было набегов степняков и распрей местных князей.

Так вот. Девушка напоила воина водой, перевязала его рану платком, сбегала домой и позвала братьев на помощь. Принесли раненого в дом. Обессилевший, он еле говорил. И всё повторял слово – счастье. Звали парня – Ратибор. Впоследствии, он женился на спасшей его девушке. Мы далёкие их потомки – Ратиборовы.

Эта легенда несколько веков передаётся из уст в уста.

Настя давно уже сидела тихо, облокотившись обеими руками о стол, подперев ладонями подбородок, и внимательно слушала деда.

Когда Матвей закончил свой рассказ, она протянула: «Да, вот это счастье, так счастье!»

– Придёт время, ты тоже найдёшь своё счастье! Оно где-то уже ждёт тебя. – Посмотрев на Настю, сказал дед. – Пойду, полью в теплице.

– Я помогу тебе. – Вскочила из-за стола девушка.

– Нет, нет. Я сам!

– Вот так всегда. Никогда не даёшь тебе помочь. Я, тогда, займусь ужином.

Закончив готовку, Настя взяла книжку, и забралась в гамак.

Глаза её бегали по строчкам, но смысл прочитанного плохо воспринимался. Мысли перескакивали с поляны, на родник, на рассказ деда…

Она понимала, что подспудно, в голове таится что-то другое. И это другое – Саша.

– Идти или не идти к нему, – по – Гамлетовски подумала она.

А солнце клонилось уже к закату. Настя вылезла из гамака, и подошла, к сидящему перед телевизором деду.

Поцеловав его в щёку, она сказала:

– Дедушка, я пойду, погуляю!

– Иди, иди. Он, наверно, ждёт тебя.

– Ты это о ком? – Покраснела Настя.

– Да, иди уже. И так весь вечер маешься! Может быть, сомневаешься. Идти на свидание или нет?

– Он, что провидец, что ли? Подумала девушка.

– Я, внученька, большую жизнь прожил, многое видел, многое испытал на себе, научился отличать правду ото лжи, видеть хорошее и плохое в людях. А у тебя всё написано на лице и в глазах.

– Иди, он ничего плохого не сделает.

Настя переоделась в спортивный костюм, вплела в конец косы широкую ленту, обула кроссовки, и громко крикнула деду:

– Дед, я ушла!

Легко сбежав с крыльца, она вышла за калитку.

– Настя, я здесь! – услышала она Сашин голос. Он вышел из-за стожка, и направился ей навстречу.

– Я был уверен, что ты придёшь.

– Какая самоуверенность! – ответила Настя.

– Просто я телепат, и читаю мысли на расстоянии. Ты, ведь, думала дома идти или

нет. Правда?

– Я пришла послушать твой рассказ о роднике, об истории его названия, и посмотреть, как растут крылья у солнца на закате.

– Вот и не правда, – сказал ей внутренний голос, – тебя тянет к Саше, какая-то неодолимая сила.

– Помолчи, – сказала она этому голосу про себя.

– Пойдём на наблюдательный пункт, предложил Саша.

– А, как туда забраться, – растерянно взглянула на стожок Настя.

– Очень просто. Вставай, – он подставил сложенные ладони, – вставай, не бойся, не уроню!

Настя встала одной ногой на Сашины ладони, и, не успев даже ойкнуть, взлетела вверх, и очутилась на стогу.

– А ты как?

– Обыкновенно, – Саша отошёл на несколько шагов, разбежался, и как по стенке, забежал к Насте/

– И долго ты тренировался? – Съязвила девушка.

– Ага, чтобы показать тебе свою ловкость, – парировал Саша.– Ладно, давай не будем кидать занозы друг в друга. Располагайся. – Он обвёл руками, укрытую палаточной тканью, с расстеленным на ней стареньким пледом, вершину стога. – Номер «Люкс». Всё для тебя, моя прекрасная принцесса.

– Шикарный номер. А главное – превосходная вентиляция и мягче, чем пуховая, перина.

– Устраивайся поудобнее. Видишь, солнце вот-вот скатится за горизонт.

Настя села на край стога, свесив ноги, а Саша улёгся на живот, подперев руками подбородок.

Запад плавно наливался красными цветами разных оттенков. Постепенно, на этом фоне, проявлялись нежно-розовые полосы, подкрашенные сверху зеленоватым, местами прерывающимся чуть голубоватым цветом. Цвета сменялись, как в калейдоскопе. Накладывались один на другой, смешивались, и исчезали, по мере того, как солнце уходило всё ниже и ниже за горизонт.

– Смотри, – тихо сказал Саша, – сейчас у солнца начнут расти крылья.

И, правда. В обе стороны, от скрывшегося почти наполовину солнца, в обе стороны стали отходить, похожие на крылья, с длинными перьями на концах, огненно красные полосы. Это явление длилось несколько минут. Потом они исчезли, как и солнце. Осталось только красноватое, как отблеск далёкого пожара, свечение неба.

– Вот и всё. А сейчас, в ожидании утренней зорьки, займёмся пересчётом звёзд на нашем потолке номера.

– Но ты мне обещал рассказать легенду. Или это было, что-то вроде заманихи?

– Ну, что ты! Раз обещал, значит расскажу! – Он перевернулся на спину, – ложись рядом, всё равно в небо смотреть.

Настя развернулась, и прилегла на бок, лицом к Саше:

– Я слушаю. Рассказывай.

– Ты, как школьная учительница! Слушай. – И он повёл свой рассказ.

Его рассказ, практически ничем не отличался от повествования деда. Но в Сашином рассказе был момент, который Настя не услышала от деда.