В оковах Шейха
Шрифт:
—Тора, — услышала она рев Рашида откуда-то из своей комнаты. — Тора! — Он появился в дверях на террасу. — Что ты здесь делаешь?
— Ты что, не мог просто постучать, как нормальный человек? — Сухо спросила она, гадая, откуда взялся огонь.
— Почему ты не принесла Атию, когда я просил?
— Потому что ты вызвал Атию, а не меня. И Юсра вполне способна принести ребенка. Она принесла тебе Атию?
— Да, но дело не в этом. Тебе следовало сделать это самой.
— Почему?
— Потому что ты ее няня. Ты несешь за нее ответственность.
— Нет, Рашид. Она твоя ответственность, но тебе нравится
— Почему?
— Потому что она становится зависимой от меня. Она сближается. Вчера, когда я вернулась домой с нашей прогулки, Юсра была измотана попытками успокоить ее. — Она начала кричать, когда не обнаружила меня.
Они услышали, как Атия приближается, все еще плача, когда Юсра вошла в апартаменты.
— Мне очень жаль, шейха, — сказала молодая женщина, когда Тора пошла ей навстречу, взяла ребенка и прижала к груди.
— Все в порядке, — сказала Тора и ребенку, и Юсре, когда Атия схватила ее за волосы своими крошечными ручками, и ее слезы пропитали платье Торы. — Все в порядке. — Тора отослала Юсру за теплым молоком, когда малышка уткнулась в нее носом, и ее крики постепенно стихли.
— Вот видишь, — сказала она, тихо обращаясь к Рашиду и покачиваясь. — Мне пришлось отправить ее с Юсрой, потому что она слишком привязалась ко мне. Тебе нужно нанять больше сиделок или позаботиться о ней самому.
Он выглядел озадаченным.
— Но если она чувствует себя с тобой в безопасности...
— Я уйду, Рашид. Вернусь домой, как только наш брак будет расторгнут. Или ты забыл?
Он покачал головой.
— Так оставайся подольше, если ты нужна Атии. Тебе нужно немедленно возвращаться?
— Как долго? И что потом? Она станет еще более зависимой от меня. Как это будет работать? Это не решение.
— Сколько заплатить, чтобы заставить тебя передумать?
Она вздохнула, когда Юсра вернулась с молоком.
— Знаешь, Рашид, в мире есть вещи, которые нельзя купить за деньги.
— Тогда научи меня, — прорычал он, когда Тора села, чтобы покормить Атию. — Покажи мне, как держать ее, чтобы она не плакала.
Тора моргнула, глядя на него.
— Ты действительно это хочешь?
— Конечно, я хочу. Она моя сестра. Как, по-твоему, я себя чувствую, даже если не знаю, как ее держать?
И Тора согласилась. Малышка начала успокаиваться, ее глаза покраснели и опухли от слез. Она могла бы сказать "нет" сейчас, чтобы избавить Атию от дальнейших страданий, но это было бы несправедливо. Поэтому вместо этого она подождала, пока ребенок полностью успокоится, ее веки стали закрываться, когда она пила.
— Тогда сядь, и я передам ее тебе, и, может быть, она не заметит.
Никто из них на самом деле в это не верил, но Рашид сделал, как она предложила, и Тора осторожно передала ребенка. Атия мгновенно пришла в себя, ее глаза были широко открыты, кормление прекратилось, когда она поняла, что произошли изменения.
— Все в порядке, Атия, ты в безопасности, — напевала Тора, даже когда она пыталась показать ему, как лучше укачивать младенца, расслабляя и смягчая его руки.
Атия не была убеждена, и в конце концов они оба признали свое поражение, позволив Торе забрать ее обратно.
— Я не могу остаться, — сказал он. — Мне нужно идти.
Тора кивнула, немного покачивая
— Я знаю, — сказала она. — Будет легче, я обещаю, — и она не смогла сдержать улыбки, когда он уходил, потому что Рашид все же пытался.
* * *
Слова Торы не выходили у него из головы, когда он возвращался через дворец на совещание по внешней политике с тяжелым сердцем, усугубленным тем фактом, что с Атией, казалось, ничего не получалось, даже когда он этого хотел. Он пытался. Клянусь Богом, он пытался сделать все, что говорила ему Тора, расслабиться и в то же время крепко держать ее, чтобы она чувствовала себя в безопасности, мягко покачивать ее, не дергая, успокаивая.
В мире есть вещи, которые нельзя купить или исправить за деньги. Разве он этого не знал? Не было никакой суммы денег, которую он мог бы бросить на то затруднительное положение, в котором оказался, и заставить его исчезнуть. Но, конечно, ее случай был другим. Почему она должна была уходить? Если бы она действительно заботилась об Атии и не хотела ее расстраивать, конечно, она могла бы согласиться остаться еще немного. Ей не нужно было спешить. По крайней мере, чтобы дать ему достаточно времени, чтобы привыкнуть к своим новым обязанностям. Кроме того, он был заинтригован ею, этой женщиной, которая могла быть соблазнительницей, Мадонной, бизнесвумен и даже утешительницей. Как она утешала его прошлой ночью, когда он пришел к ней в комнату, своими тихими словами и сочувствующими глазами.
Он не хотел, чтобы она уходила.
Пока нет.
— Ах, — сказал Карим, выходя из конференц-зала, в который он только что направлялся. — Мы ждали, когда ты начнешь.
Рашид знал, что она сказала правду. Никакие деньги в мире не могли ему сейчас помочь.
* * *
На следующее утро Тора и Юсра сидели в павильоне Махабба, где на берегу озера все еще было восхитительно прохладно, и мягкий ветерок шевелил занавески. Атия лежала на коврике на животе на полу, пытаясь сделать мини-отжимания на своих пухлых руках. Тора держалась вне ее поля зрения, но время от времени малышка оглядывалась по сторонам, пока не находила ее, прежде чем возобновить свои упражнения, убеждая себя, что да, Тора все еще там. Она была такой внимательной и слишком знающей для такого маленького детеныша, подумала Тора, и она как раз собиралась исчезнуть, чтобы прогуляться по саду, чтобы посмотреть, сможет ли она забыть, хотя бы ненадолго, когда они услышали голоса, молодые и постарше.
Сквозь тонкие занавески Тора могла видеть трех женщин, двух поразительных темноволосых красавиц и одну блондинку, не менее потрясающую, направляющуюся к павильону с группой детей на буксире.
— Похоже, у нас гости, — сказала она Юсре. — Ты знаешь, кто они такие?
— Нет, — сказала другая женщина, наблюдая за их появлением. — Я никогда их раньше не видела.
Тора забыла о том, чтобы прятаться, и подняла Атию с пола, ребенок жевал свой кулак, пока женщины маячили у двери.
— Мы сожалеем о вторжении, но нам сказали, что мы найдем здесь Атию. Мы не могли дождаться встречи с ней.