В паутине вечности
Шрифт:
Едва войдя в дом, я сразу отметила изменения в обстановке. Каждая ваза была наполнена благоухающими цветами, и я точно знала, кто именно являлся творцом причудливых композиций. Каждый бутон и веточка пребывали в дивной гармонии друг с другом, а цветовая палитра состояла исключительно из холодных оттенков. Изобилие белых хризантем, к которым Дана питала особую любовь, отдалённо напоминало воздушные сугробы из свежевыпавшего снега. Правда, наши с ней ассоциации разнились: там, где я видела пустоту, безмятежность и умерщвляющий холод, она углядывала лишь чистоту, жизнь и проблеск нерушимой надежды.
– Вижу,
– Я рада, что тебе нравится, – с тихим восторгом ответила Дана.
– Не только она одна заждалась тебя, сестрица, – с задорной улыбкой ответил Алек, подходя ближе с распростёртыми объятиями.
Выражение лица юноши оставалось непринуждённым, но чёрно-лиловые круги под глазами выдавали, что он испытывал острую потребность в питании.
– Всё это время ты провёл в четырёх стенах, верно, братец? – его состояние тревожило.
Утомление, в привычном для людей понимании, мы не испытываем. Одышка не согнёт пополам после продолжительного бега, но всё же ресурсы нашего тела расходуются, а возможности далеко не безграничны. Зная, с каким энтузиазмом Алек берётся за любое дело, вряд ли в его плотном графике восстановлению отводилось достаточное количество времени. Учитывая обстоятельства, в которых мы оказались, находиться в уязвимом состоянии крайне неблагоразумно, и это очень меня злило.
– Я тоже беспокоился, Лина, – сказал он, уклонившись от прямого ответа.
Когда обмен любезностями завершился, двое умнейших удалились в рабочий кабинет, а мы с Даной отправились в свои покои. Я не видела смысла лично пересказывать Алеку скудную информацию, с этим прекрасно справится Роберт, поэтому в собрании участвовать не стала. Пока мы шли по коридорам, я задала Дане вопрос, который не выходил из головы:
– Ты считаешь, что Алек занимается этим делом добровольно?
– Вряд ли ради собственных амбиций, но да. Уверена, он отчётливо понимает,чтоделает и с какой целью. Твой брат переживает за тебя ничуть не меньше, милая, – её высокий благозвучный голос, льющийся из уст подобно ангельской песне, не мог не внушать надежду.
– Очень надеюсь, ты права.
Оставшись в гордом одиночестве, я рухнула на кровать, устремив пустой взгляд в потолок. Ожидание для бессмертных было привычным состоянием. Запретив себе любые мысли, я неподвижно лежала и наслаждалась покоем в течение нескольких часов, пока не раздался короткий стук в дверь. Никакой реакции на моё разрешение войти не последовало. С настороженностью я подошла и распахнула дверь, но в коридоре никого не оказалось, кроме бумажного конверта, лежавшего у порога. Размашистый почерк на конверте, перевязанном шёлковой лентой, гласил о том, что его автор – Роберт. Послание было лаконичным: «Илина! Прошу составить мне компанию на прогулке. Рекомендую удобно одеться. Буду покорно ждать у главного входа в восемь часов после полудня. Роберт». Всего через час. Написанное вызывало недоумение и заставляло гадать о характере и целях встречи. Очередное знакомство с кем-то из советников? Слишком неформально. Свидание? Исключено. Но отказываться от предложения не хотелось. Отыскав в шкафу комфортные эластичные брюки, спортивный джемпер, высокие сапоги без каблука и короткую тонкую куртку, я поспешила
В условленное время мы с Робертом встретились возле машины, стоящей у входа. Мой спутник был одет в брюки, отдалённо напоминавшие галифе, джемпер на молнии и стёганый жилет оливкового цвета. Часть волос он собрал в аккуратный хвост. Даже повседневный стиль был пропитан лоском.
– Благодарю за согласие, Лина, – наградив вежливой улыбкой, он открыл передо мной дверь автомобиля, приглашая сесть.
Как только я заняла своё место, Роберт разместился за рулём, и машина тронулась по неизвестному мне ранее маршруту.
– Речь шла о прогулке, разве не так? – как бы невзначай поинтересовалась я.
– Терпение. Прогулка будет, но до отправной точки мы доедем, – уголки губ тронула озорная улыбка.
Без малейшего намёка на раздражение Роберт всегда отвечал на любой мой вопрос. Решив всецело ему довериться, я замолчала и принялась терпеливо ждать. Спустя каких-то полчаса мой тонкий слух уловил давно позабытые звуки. Волнительное предвкушение нарастало по мере приближения к строениям из кирпича вишнёвого цвета. Сомнений быть не могло: размеренный хруст сена, фырканье и стук копыт подтверждали мои догадки.
– Мне подумалось, ты не откажешься от приватной прогулки верхом, – произнёс мужчина, заметив неподдельный интерес в моих глазах.
В этом он не ошибся. Едва мы остановились, я с нетерпением выскочила из машины. Роберт без промедления провёл меня на территорию. У прохода к стойлам я замерла в нерешительности.
– Они привыкшие к таким, как мы? – взрослые звери чувствовали в нас хищников и испытывали тревогу.
– Разумеется. Все лошади принадлежат мне. Порядок поддерживает Фил, мой давний слуга. Идём.
Медленно шагая вдоль денников, я испытывала мощные отголоски былых чувств. Так странно: эмоции бессмертного аналогичны людским, но ощущаются совсем по-другому. Любой радости сопутствует боль утраты, которая ещё не наступила. Знание того, что это неизбежно, затмевает собой всё. Ты существуешь, будто бы, не имея настоящего: есть только багаж из прошлого, которое навсегда мертво и будущее, которое его пополняет.
– Знакомься, это Идальго. На нём поеду я, – указал Роберт на породистого тёмно-гнедого жеребца с массивной шеей. Нельзя было не отметить некоторое сходство между ними.
– А это Амелтэя. Она сочтёт за честь, если твой выбор падёт на неё, – сказал он, обращая моё внимание на статную вороно-чалую кобылу.
Её масть напоминала небосвод, затянутый тяжёлыми грозовыми тучами. Кончиками пальцев я бережно провела по контурам воображаемых облаков. Животное действительно не вздрогнуло от моих прикосновений и принялось с интересом изучать карман моей куртки в поисках съестного. Довольная улыбка тронула уголки губ Роберта, украдкой наблюдающего за мной.
К вечеру температура опустилась. Пошёл снег. Ветра не было, поэтому ничто не нарушало стройный ряд крупных белых хлопьев, медленно падающих на землю. Казалось, время остановило свой бег. Всего лишь казалось, но сейчас это было неважно. Под копытами звонко хрустела тонкая корочка льда, покрывшая лесные тропы. Размеренно покачиваясь в седле, я жадно слушала каждый звук, концентрировалась на каждом своём ощущении. Странное чувство дежавю не покидало меня.