В паутине вечности
Шрифт:
– Материальный ущерб возмещу, не переживайте, -процедила я, не поворачиваясь.
– Думаешь, меня беспокоит именно это?
Понимая, что в порыве злости могу наговорить лишнего, я стиснула зубы и отвернулась к окну, не проронив ни слова. Настроение старейшины вряд ли было лучше моего, но искусством самоконтроля он владел в совершенстве. Наши сущности, увы, застыли, вобрав в себя исключительно самое яркое и значимое. Когда от прошлого остаются лишь тонкие нити, а не целое хитросплетение, ко многим ситуациям относишься проще, но сегодняшняя ночь была явным исключением. У Роберта, как и у всех, остались струны души, на которых всё ещё можно играть. Полное безразличие наступает лишь в небытие. По возвращении в гостиницу, Роберт
– Когда будешь готова, поговори со мной. Пожалуйста, – озвучив просьбу, он сразу отошёл в сторону.
Времени, проведённого в дороге, вполне хватило для того, чтобы совладать с эмоциями. К тому же, не Роберт являлся причиной моей злости.
– Поговорим сейчас, – уверенно ответила я, проходя в номер.
Расположившись в кресле, гость терпеливо ждал, пока я переоденусь. Продолжать сидеть с оголённым бедром было бы непристойно. Выйдя из ванной комнаты, я села напротив и заговорила первая.
– В Рольштаде тоже есть подобные заведения?
– Нет. Таких – нет. Хочешь, чтобы были? – с мягкой улыбкой спросил он, заранее зная ответ.
– Нет, – если я чего и хотела, так это держаться подальше от мест скопления как смертных, так и бессмертных.
– Мир изменчив, Лина, но суть вещей остаётся прежней, даже спустя столетия. Ты поймёшь это, когда перестанешь обращать внимание на мерцающие фасады.
– Обязательно учту, – ответила я на поучение лёгким сарказмом.
Неожиданно Роберт произнёс одно короткое, но очень ценное слово:
– Спасибо.
– За что? – его благодарность вызывала искреннее недоумение.
– Ты снова сделала то, чего не хотела и блестяще справилась. Я ценю это.
– Не стоит. Мои желания не имеют значения. Это работа, – формально это действительно так, а мои личные мотивы не должны никого касаться.
– Разумеется, – протянул он, снова погружаясь в свои мысли.
– В разговоре с Мартином ты упоминул убийства сородичей. Расскажи подробнее.
– Когда речь об альянсе зашла впервые, я инкогнито отправил на разведку своего приближённого. Из Мондервиля он больше не вернулся. Алеку удалось выяснить, что его казнили за убийство, совершённое при свидетелях. Я убеждён, что это ложь.
– И почему же?
– Причины есть. Лучше поделись своими впечатлениями, – Роберт с ловкостью перевёл тему, и я не стала упорствовать.
– Теперь мне более-менее понятно, за кем и чем нужно следить. Индира – совсем молода. Либо она играет роль временного эротического увлечения, либо наделена ценными способностями. Иначе я не знаю, для чего она может понадобиться. Воспользоваться внушением и получить информацию было бы легко, но остаться наедине нам вряд ли удастся. Доминик остался тёмной фигурой. Он всё время молчал, но сложилось впечатление, что его роль не самая важная. Мнение о старейшине, с твоего позволения, оставлю при себе.
– Всё верно. Информация об Индире весьма скудная. Раньше мне не доводилось с ней встречаться лично. Ближайший советник Мартина редко появляется в качестве сопровождения, но на съезде старейшин присутствовать будет. Доминик служит телохранителем, и это его единственная обязанность, – подтвердил он правильность моих выводов. – Но я хотел узнать не о других, а лично о тебе, Лина.
– Это так важно?
– Да.
В равной степени я желала и боялась услышать эти слова. Обнажить перед кем-то душу, если она имелась у подобных мне, означало наделить другого властью над собой. Меня нестерпимо влекло к Роберту, но быть уязвимой я себе позволить не могла. В попытке удержать от разрушения стену, возведённую между нами, в грубой форме я озвучила самые негативные мысли.
– Пф. Последние пятьдесят лет я бродила по заснеженной тайге, а теперь заточена в бетонной клетке. Почти три века потрачено впустую на попытки избежать сетей, в которых сейчас я добровольно запутываюсь. Трижды, ради невнятной высшей
Взгляд Роберта потускнел, на скулах заиграли желваки. Перестаралась? Хотела бы я вести себя иначе, но такая роскошь непозволительна. Мужчина поднялся и бросив короткое: «Отдыхай», вышел из комнаты, тихо хлопнув дверью. Оставалось надеяться на то, что мы сможем поддерживать деловые отношения. Ради интересов клана, которые внезапно стали и моими тоже.
Решив провести дневное время с пользой, я достала подаренный смартфон и приступила к внимательному изучению карты столицы и окрестностей. Площадь была внушительной. Центр густо застроен, но окраины, как и везде, прогресс затронул в меньшей степени. Уже вечером я твёрдо решила, что покину зону комфорта в гордом одиночестве. В течение всего существования я толком не оставалась одна. Меня повсюду сопровождали Алек и Дана. Их присутствие никогда не напрягало и многое упрощало, но пришло время сепарироваться. Я обязана научиться рассчитывать только на собственные силы. Моя затея наверняка не получила бы одобрение Роберта, поэтому придётся прибегнуть к хитрости. Стены неплохо заглушают звуки, но щелчок дверного замка всё равно будет слышен. Надеюсь, мне удастся незаметно ускользнуть.
Дождавшись полного захода солнца, я убедилась, что конкретных планов у Роберта не намечено, иначе бы он уже пришёл за мной. В качестве отвлекающего манёвра я отправила короткое сообщение: «Ушла на первый этаж, в ресторан. Надеюсь, я не в плену». Чем проще повод, тем меньше подозрений он вызовет. Не дожидаясь ответа, я швырнула телефон на кровать и спешно покинула комнату. Излишне осторожничать и делать всё тихо не было никакого смысла: скрытность только усилила бы сомнения в моей искренности. Портить отношения ложью не хотелось, но иначе меня никто не отпустит.
Выйдя на шумную улицу, я опасливо огляделась. Никто не следовал за мной, но задерживаться на одном месте нельзя. Медленно шагая вдоль вереницы домов, я осознала, что передвигаться быстро будет затруднительно, ведь город не спал. Свет фар проезжающих мимо машин ослеплял чаще, чем я могла бы вынести без раздражения. Даже под покровом ночи всюду сновали галдящие толпы смертных. Их одежда была яркой и вызывающей, под стать поведению. Бессмертные, встречающиеся на пути, с лёгкостью смешивались и растворялись в общей массе тел. Я же пока ощущала себя чем-то инородным и не чувствовала готовности окунуться с головой в этот кипящий поток жизни, поэтому взяла курс на окраину. Изредка из переулков доносились чьи-то короткие вскрики и шум возни, но я в естественный ход событий я не вмешивалась. Деревьев было мало, а те немногие, что встречались, ещё не успели обзавестись новой листвой. По мере удаления от центра фасады сменялись на менее вычурные. Я брела по однотипным тротуарам, пока в один момент меня не окликнули. Чутьё явственно давало понять, что источником звука являлся смертный. Засунув руки в карманы и ускорив темп, я рассчитывала избежать ненужного контакта, но возглас, наполненный мольбой, повторился. Незримая сила заставила остановиться. Будь рядом со мной Дана, я бы сказала, что её сердобольность заразительна. Выругавшись одними губами, я развернулась. Ко мне навстречу семенила невысокая пожилая женщина. Её осунувшееся лицо, испещрённое морщинами, волосы с неравномерной сединой, прикрытые драдедамовым платком, и усталый вид лишний раз заставили мысленно поблагодарить Дану за избавление от подобной участи. Да, именно она обратила нас с Алеком, когда в деревне случился пожар. Я могла быть сравнить её отношение к нам с материнским, но бессмертные избегают употребления подобных слов. Мы даруем вечность, но не жизнь. Смертная прижимала к груди небольшую стопку каких-то бумаг. Подойдя ближе, она залепетала, тяжело дыша: