В паутине вечности
Шрифт:
Глава 9. Непарный танец
Сутки пролетали незаметно. Новых значительных сведений не поступало, либо мне просто предпочли не сообщать об этом, но могу заверить, что поиски информации в тылах Рольштада велись неустанно. Роберт был угрюм и напряжён, хоть и пытался не демонстрировать негативно окрашенные эмоции в моём присутствии. Львиную долю свободного времени он уделял нашим совместным тренировкам, за что я безмерно благодарна. Прогресс в развитии силы внушения был, правда, весьма спорным. Проникновению в собственный разум мне удавалось препятствовать всё лучше, но мысли Роберта, как и прежде, оставались неприкосновенными. Совокупность всех этих обстоятельств заставляла нервничать ещё больше, ведь сегодня вечером состоится одно из важнейших событий: съезд старейшин. Он пройдёт
Серость улиц успешно разбавляли дамы в платьях, богато расшитых всевозможными тесьмой, цветами и рюшами, от которых веяло сентиментальным романтизмом. Их холёные кавалеры во фраках и цилиндрах ярко контрастировали с отребьем в изорванных лохмотьях – таков колорит тех времён, когда нашу троицу можно было назвать полноценными членами общества. Работяги, не выигравшие билет в безбедную жизнь, скитались по ветхим амбарам с прохудившимися крышами в надежде обрести хоть какой-то кров и становились лёгкой добычей. Мы же обосновались в одном из тех самых домов, дорожки к которым были вымощены двухцветной мозаикой из небольших плиток натурального камня7. Когда города начали страдать от разгоревшихся войн между смертными, я попыталась с помощью дара повлиять на мнение масс, дабы уберечь от столкновений хотя бы нашу территорию, но в глобальном плане это не изменило ничего. Тогда меня постигло очередное разочарование, а окружающее пространство постепенно утратило свой привычный облик, заставив снова покинуть место, начинавшее становиться привычным. Наш предпоследний дом был единственным, который располагался в крупном городе. В нём мы прожили девятнадцать полных лет. Основные силы смертных были брошены на реконструкцию, поэтому постройка нашего дома не привлекла лишнего внимания. Вот только новые здания утратили былое величие, а вслед за ними и одежда, и людские нравы. Я всегда ощущала себя чем-то инородным, но стремительно меняющийся мир окончательно отбил желание становиться его частью. Справедливо будет заметить, что Рольштаду удалось сберечь в себе прежние черты. Если бы я обитала в вычурном Мондервиле, переезд в Нивэйс произошёл бы гораздо раньше. Только там, где время застыло в многовековых льдах, похороненных под толстым снежным покровом, я обрела долгожданный покой. В излюбленном месте тех, кто ищет уединения, царило негласное правило: бессмертные уважительно относятся друг к другу и никогда не посягают на личное пространство. Что важнее, там не было лишних вещей и формальностей, которые в своей сущности не имеют никакого значения.
Несмотря на всё это, долгие годы я бережно хранила одну вещь: платье, подаренное Даной на моё первое столетие. Она находила мир крайне удивительным и многогранным, поэтому старалась привить чувство прекрасного и мне, но такие нарядные вещи я никогда не носила. Не думала, что однажды представится случай его надеть. Натуральный атласный шёлк жемчужного цвета, расшитый тонкими вензелями, эффектно мерцал на фоне бледной кожи. Корсет выгодно подчёркивал тонкую талию, а многослойная юбка из шифона вкупе с объёмными рукавами-фонариками придавала образу воздушной лёгкости, которой так не хватало нашим крепким безжизненным телам. Зону декольте украшала причудливая цветочная вышивка лентами, которую собственноручно сделала Дана. На поясе она закрепила контрастный шлейф пыльно-синего оттенка, струящийся полупрозрачной дымкой. Вульгарные причёски мне категорически не нравились, поэтому я позволила волнистым локонам свободно ниспадать по плечам. Отражение в зеркале перестаёт восхищать, равно как и разочаровывать, когда точно знаешь, что оно никогда не изменится. Платье мне нравилось, но внешнее никогда не меняет наше внутреннее. Всё это – очередной маскарад, в котором я вынуждена принимать активное участие. И до конца не уверена, в какой именно роли. Завершив образ изящными закрытыми туфлями, я принялась дожидаться Роберта.
Как только он вошёл, я лишилась дара речи. Мало будет сказать, что выглядел он бесподобно. Скорее,богоподобно. Каждая строчка была безукоризненно ровной, а крой вещей идеально подчёркивал все достоинства. Из-под рукавов чёрного фрака выглядывали манжеты кипенно-белой рубашки. Платиновые запонки были инкрустированы бриллиантами. Вокруг шеи был повязан атласный чёрный галстук в виде тонкой ленты с плоским бантом – такая же держала его локоны. Приблизившись, он осторожно взял мою руку и оставил на тыльной
– Изумительное платье. Но оно не сравнится с той, что его носит, – несмотря на отсутствие уверенности в себе, я чувствовала, что в словах Роберта не было ни грамма лести.
Глупо мнить себя хрупкой принцессой, предающейся грёзам о благородном рыцаре, когда ты являешься кровожадным порождением тьмы, но желание разделить с кем-то вечность не было мне чуждо. Хоть я и упорно отрицала это.
– С тобой тоже, – сделать откровенный комплимент я не решилась.
Я видела, что Роберту приятны мои слова, но вместо ответа он протянул мне коробку из синего бархата, которую до настоящего времени скрывал за спиной.
– Прошу принять от меня скромный дар, – пояснил он, видя мой недоумевающий взгляд.
Помедлив, я взяла её в руки и несмело открыла. Содержимое, вопреки заявлению Роберта, кричало о своей нескромности. Внутри находилась тонкая платиновая цепочка с изящным плетением, а на ней висел аккуратный кулон в виде одного камня: насыщенно-красного, как капля свежей крови, бриллианта.
– Мне показалось, ты не очень любишь вызывающие вещи… Нравится? – волнение в голосе Роберта было неподдельным.
– Поэтому ты подарил самый редкий и дорогой камень в мире?
– Меньшего я не мог себе позволить, – ответил он с мягкой улыбкой. – Позволишь надеть?
– Если не затруднит, – сдалась я, поддавшись чарам.
Мягко откинув мои волосы, он обнажил шею и ловким движением застегнул цепочку. На самом деле его прикосновения были для меня куда большим подарком. Не в силах выдерживать близость, я повернулась и направилась к выходу, бросив неловкое: «Благодарю». Разделяя мои чувства, мужчина без лишних разговоров помог мне одеться в длинное шерстяное пальто, а сам облачился в укороченное, сшитое из тёмно-коричневой кожи с эффектом потёртости. Сесть в машину, не испачкав пышное платье, оказалось непростой задачей. К счастью, Роберт самоотверженно вступил в борьбу с подолом, и я невольно задумалась о том, насколько его забота, проявляющаяся в каждой мелочи, ценна для меня.
До места собрания мы добирались раздельно. Согласно плану свою машину я оставила чуть поодаль, а непосредственно ко входу мы подъехали вместе. Сомневаюсь, что кто-то осмелится причинить нам вред на глазах у представителей сторонних кланов, но Роберт предпочёл проявить осторожность. Спорить с ним я не стала, доверившись опыту. Войдя внутрь архитектурного шедевра, под руку со своим очаровательным спутником, я окунулась в атмосферу величественной старины. Расписные потолки, многоярусные люстры, барельефы, пилястры – всё было выполнено искусными мастерами. Поднявшись на второй этаж по широкой винтовой лестнице с резными опорами, я всеми фибрами ощутила мощь сановитых бессмертных, находящихся в просторном фойе. Уловив моё напряжение, Роберт накрыл ладонью и слегка сжал руку, давая понять, что рядом с ним я в полной безопасности. Незнакомцы чинно приветствовали друг друга, но одна группа, к которой мы направлялись, выделялась на общем фоне. Мужчина в бордовом одеянии, щедро украшенном золотым шитьём, был Вэзилом, старейшиной Церпеша. Его портрет я встречала в летописях. По левую руку от него стояли две спутницы, имеющие схожие черты: густые брови, чёрные волосы, острые бодбородки, тонкие поджатые губы и большие глаза цвета безлунной ночи. Обладательницу зрелой внешности и более высокого роста звали Эуджения. Как рассказывал Роберт, она являлась кровной сестрой правителя, а Лукреция – любимой избранницей. Именно она надменно бросила проходившему мимо официанту:
–Адучеци-не о стикле де вин рошу8.
Я уловила, что речь шла о напитке, но первые сложности с переводом возникли гораздо раньше, чем ожидалось. Приблизившись, я склонилась в глубоком поклоне, а Роберт ограничился сдержанным кивком. Долговязый мужчина, стоявший справа от Вэзила, первым отреагировал на наше присутствие.
– Совет Церпеша выражает глубочайшее почтение представителям клана Рольштада, – торжественно изрёк ближайший советник правителя.
– Взаимно, Гуарил. Хочу представить Вашему вниманию Илину, свою приближённую. Знакомство с Вами – честь для неё, – ответил Роберт.
– Моё убеждение в том, что на съезд прибудут достойнейшие, было твёрдым, но ошибочным. Почему, властитель Рольштада, я лицезрею рядом с Вами сиюфара радачини9?Дэсфрынаре10, – выражение морщинистого лица Вэзила оставалось каменным, но тон не сулил ничего хорошего.