В паутине вечности

Зима Рина

– Твоя кровь.

В порыве негодования я машинально схватилась за нож, готовясь отразить атаку.

– Я не посмел бы, – хрипло произнёс Роберт, делая шаг назад.

Напряжённо вглядываясь в его лицо, я пыталась распознать ложь, но безуспешно. Одному Всевышнему известно, по какой причине я поверила словам бессмертного с самой первой встречи и верила до сих пор. Надеюсь, меня не постигнет горькое разочарование. Не прерывая зрительного контакта, я стянула с себя перчатку и коротким движением рассекла тонкую кожу на указательном пальце. Поморщившись, я протянула Роберту лезвие, окроплённое кровью, но взять его он не спешил.

– Уверена?

– Да. Иначе бы не делала этого.

На долю секунды он прильнул губами к холодной стали и резко отшатнулся.

– С тобой всё в порядке? – настороженно спросила я, заметив, как на выразительных скулах заиграли желваки.

Некоторое время Роберт продолжал неподвижно стоять, очевидно,

пытаясь совладать с жаждой. Когда морщины между густыми бровями разгладились, он медленно кивнул и твёрдо произнёс три ценных слова:

– Я буду рядом.

Стоило голове коснуться подушки, все накопившиеся эмоции хлынули наружу нескончаемым потоком горячих слёз. Противоречивые чувства сплелись в одно несовместимое целое и, отторгаясь, болезненно разрывали душу на части. Измождённое лицо матери время от времени всплывало перед глазами, заставляя сгорать от чувства вины. Я клялась отомстить за каждую пролитую каплю родной крови, а теперь готова обо всём забыть? Разумеется, нет. Её гибель не будет прощена никогда, но так ли правильно ополчаться на весь мир из-за личных счётов? Если раньше я слепо следовала своей цели и не сворачивала с выбранного пути, то после встречи с Робертом мой взгляд окончательно прояснился и лишился предвзятости. Фундамент из принципов, на которых держалась наша община, растрескался под натиском здравого смысла. Исполняя преступные приказы Вальтера, который искусно манипулирует болью каждого из нас, мы все невольно становимся предателями. Как же избежать бессмысленных жертв? На принятие решения оставались считанные часы, а жизнеспособного плана у меня до сих пор не было. Единственный шанс – сопроводить отряд до границы и приказать затеряться на территории Рольштада, а самой отправиться в столицу и попытаться заключить перемирие. Предводитель не сразу узнает, что мы отклонились от маршрута, но проблема заключалась в другом. Что, если у меня не получится убедить соратников? От тягостных мыслей разболелась голова. Понимая, что на мне лежит огромная ответственность и нельзя растрачивать силы на бесполезное уныние, я заставила себя успокоиться и заснуть.

Предзакатные росчерки в небе велели отправляться к Вальтеру на поклон. Надеясь обойтись без длинных речей, я выразила почтение, которого в действительности не испытывала, и с порога отчиталась:

– К отбытию всё готово, предводитель. Отряду приказано разойтись по домам и хорошо отоспаться, а я заступаю на охранный пост. После полуночи меня сменит Дастин. Ранним утром выдвигаемся в столицу.

– Великолепно, – удовлетворённо произнёс он. – Я не сомневался, что тебе можно поручить столь ответственное задание. Твоё трудолюбие достойно восхищения, дитя.

– Сполна отдохнуть я успею в вечном сне, – не удержалась я от саркастического замечания.

– Я глубоко убеждён, что усилия не бывают напрасными. Ваш славный подвиг увековечат в истории и будут передавать из уст в уста.

– Я очень тронута.

Безразличие в голосе и каменное выражение лица кричали об обратном, но Вальтер предпочёл ничего не замечать.

– Ступай и пусть Всевышний хранит тебя, – покровительственно изрёк он.

Откланявшись, я тихо затворила за собой дверь с твёрдым ощущением, что не вернусь в этот дом никогда. Солнце почти скрылось за горизонтом, и я направилась прямиком в конюшню.

Долгие годы Сапфир был моим верным боевым товарищем, судьба которого тревожила ничуть не меньше всего остального. Заботливо распутывая длинную гриву, я с теплотой вспоминала, сколько раз его скорость и выносливость выручали меня из беды. Жеребец мирно хрустел сеном, которое я щедро натаскала в его стойло, но вдруг резко поднял голову и навострил ушли. Его слух гораздо тоньше моего, и я хотела было обернуться, дабы увидеть источник звука, но не успела. Нестерпимая боль сковала движения, а мощный толчок в спину лишил опоры. Повалившись в стог сена, я схватилась за шею и почувствовала, как моя жизнь неумолимо утекает сквозь пальцы, словно жидкость из клепсидры. По телу прокатилась волна жара, сменившаяся ознобом. Руки и ноги стали ватными. Голова кружилась, а на глаза кто-то накинул непроницаемый саван. Характерный металлический привкус во рту вызывал тошноту. Онемевшими губами я судорожно хватала воздух, но весь кислород куда-то исчез. В полночь мне мог бы исполниться двадцать один год, но волею судьбы я бесславно умираю вдали от поля боя, не успев ничего изменить. Если бы неделю назад кто-то сказал, что перед смертью я буду сожалеть о невозможности провести вечность вместе с Робертом, я бы не поверила и громко рассмеялась в лицо. Мысли затуманились. В агонии мне пригрезилось хладное, но такое желанное, объятие сильных рук, и с этим чувством я канула в бесцветное небытие.

Глава 14. Цейтнот

Одним

рывком я вынырнула из пучины воспоминаний и попыталась сделать ненужный глубокий вдох. Грань между прошлым и настоящим всё ещё оставалась тонкой, и мне потребовалось время на то, чтобы осознать, какая из моих личностей является реальной. Кусочки пазла должны были собраться воедино, но ничего подобного не произошло. Вскочив на ноги, я первым дело подошла к портрету, висящему на дальней стене моей временной комнаты. Иронично, что всё это время я фактически смотрелась в зеркало, но даже не подозревала об этом. Вглядываясь собственный силуэт, излучающий жизнь, я чувствовала, что изменилось всё и ничего одновременно. Проведя кончиками пальцев по вороному силуэту, я задумалась о том, какая участь могла постичь несчастное животное. Впрочем, ответ на этот вопрос я знать не хочу. Самая ценная информация уже была в моём распоряжении, и касалась она того, кто безраздельно владел моим сердцем. С самых первых встреч, в обеих своих жизнях, я горячо любила Роберта, невзирая ни на что. Почему же он не решался открыть правду столько лет? Страшно представить, что я могла навсегда увязнуть в многовековой паутине, сотканной изо лжи. Всё более-менее встало на свои места, за исключением одного: связь открывшегося прошлого с событиями настоящего оставалась неясной. Советник Мартина откуда-то знал меня, но в воспоминаниях носителем имени «Бернар» был совсем другой, смертный мужчина. С бессмертным его объединяло наличие одинаковых старинных часов на запястье, которые привлекли моё внимание ещё во время съезда. Как они у него оказались? И почему наше оружие обладает поразительным сходством? Ответов не было, но я не остановлюсь, пока их не получу. Будучи человеком, я смогла найти неожиданную поддержку в лице бессмертного. Принадлежность к противоборствующим сторонам не помешала нам придерживаться общей цели и двигаться в одном направлении. Спустя почти три века я наконец нашла своё истинное предназначение, которое намерена исполнить до конца.

Не желая ни на секунду оттягивать момент примерения с Робертом, я молниеносно переместилась к двери, но, распахнув её, столкнулась лицом к лицу с Джоном. Бросив короткое приветствие, я попыталась его обойти, но помощник явно не собирался выпускать меня из комнаты. Вопросительно изогнув бровь, я с нетерпением ждала объяснений.

– Постойте, Госпожа. В доме никого нет, кроме нас.

Услышанное совсем не обрадовало. В голове зароились тревожные мысли.

– Куда все уехали? Как давно?!

– Сутки назад старейшина отбыл на аудиценцию с Вэзилом. Алек с Даной сопровождают его в поездке. Если они не вернутся в оговорённый срок, я обязан буду известить об этом совет. Кроме того, мне приказано не препятствовать, если Вы захотите покинуть дом. Любая Ваша просьба будет выполнена.

В порыве гнева я ударила рукой по косяку, оставив на древесине неровную вмятину. Дьявол. Я слишком долго пребывала в забытьи. Уверена, что Джон сказал правду, но одно обстоятельство заставляло усомниться в его осведомлённости об истинном положении вещей. Для того, чтобы Дана поехала в Церпеш, должна быть чрезвычайно веская причина, ведь она не является членом совета и тоже хранит мой секрет. Значит, есть все основания полагать, что первоначальный план мог существенно измениться. Действительно ли все они находятся в Церпеше? Если это запланированный визит, почему никто не остался со мной? Неужели за сутки моего отсутствия ситуация успела настолько накалиться?

– Сколько у нас есть времени?

– До рассвета.

«Думай, Илина, думай», – судорожно повторяла я себе. Информации катастрофически не хватало, и единственным, на чью очередную подсказку приходилось рассчитывать, был Алек.

– Подготовь машину и жди. Я скоро приду.

Джон беспрекословно подчинился и отправился выполнять поручение, а я бросилась в комнату Алека. Правильность моих суждений подтвердилась: на письменном столе я обнаружила заветную подсказку в виде конверта. Внутри него лежал фрагмент карты и маленькая записка, содержимое которой гласило: «Теперь ты знаешь, где искать. Навеки твой брат, Алек». Тонкой линией на карте знакомой местности был аккуратно очерчен небольшой участок. Ровно секунду я запечатлевала маршрут в памяти, после чего отдала бумажный лист на растерзание пламени. Незримо Алек всегда направлял меня, за что я мысленно его благодарила.

Спустившись в гараж, я сразу подошла к Джону, который дожидался меня возле заведённой машины Роберта. Открыв передо мной дверь, он тотчас отчитался:

– Господин распорядился отдать его личный автомобиль Вам. Если хотите, можете выбрать любой другой.

– Нет, не нужно, – всё, что связано с Робертом, стало для меня ещё ценнее, чем прежде.

– Что прикажете делать дальше?

– Не прикажу, а попрошу. Останься здесь. Кто-то должен будет связаться с советом, если в этом возникнет необходимость. Когда Роберт вернётся, передай, что я отправилась туда, где всё началось. Он поймёт, о каком месте идёт речь.