В переплете Книги Знаний
Шрифт:
– Что грустишь, малец? У меня беда побольше твоей будет. Совсем у меня мало зверей осталось. А был один мишка, да стар стал, вот я его недавно и отпустил на волю. Все равно у него уже из трюков ничего не выходило, да и помирать ему было скоро, наверное. Безобидный был, добрый, зубы выпали, когти обломались… Кого бы он там задрал? А ведь был когда-то заглавным развлечением цирка! Ну а теперь же кто его вспомнит?
– Неужели слава земная столь недолговечна, и, как бы ты ни старался, все равно все позабудут про твои деяния? – ужаснулся
– Я тебе верно говорю, - ответил хозяин зверинца.
– Кем бы ты ни был, хоть воином, хоть королем, и чего бы ты не натворил, природа людей такая – поговорили, порассуждали, разошлись и позабыли. Спустя сотни или тысячи лет, но обязательно обо всем позабудут.
Это еще больше опечалило Демиана, сразу же разрушив его надежду на дальнейшие подвиги, которые он мог бы совершить ради славы.
– Не слушай эту старую развалину, - вмешался проходивший мимо жонглер.
– Он и сам-то толком не помнит даже того, с какой стороны солнце восходит!
Но, пораженный словами старика, Деми не обратил внимания на этот издевательский выпад.
– Неужели память людская так коротка? – чуть не плача пробормотал Демиан.
– Все мы смертны, а камни и земля памяти не имеют. Хотя, говорят, живет в дальних странах один человек – он помнит все. А все потому, что живет вечно.
После этих слов Демиан взбодрился духом. Он променял кусок хлеба на глоток свободы и ушел из деревни, отправившись в странствия вместе с обозом. Всю свою жизнь он поклялся посвятить поиску этого загадочного долгожителя…
– Надеюсь, ты не будешь сейчас пересказывать по порядку ВСЮ его жизнь? – перебил Гаузен, заскучавший от столь глубокомысленных рассуждений.
– Но ты же САМ просил что-то рассказать?! – возмутилась Лин.
– Ну, я думал, что ты расскажешь все самое интересное… - замялся Гаузен, который, порывшись немного в памяти, признал частичную правоту девушки.
– И что же это, по-твоему, самое интересное? – язвительно поинтересовалась девушка.
– Ну, поиск сокровищ, приключения, путешествия, сражения…- поразмыслив, начал перечислять юноша.
– Драки, кутеж, попойки, азартные игры… – торжествующе продолжила список Лин.
– Я этого не говорил! – возмутился Гаузен то ли от необоснованных обвинений, то ли оттого, что Лин угадала ход его мыслей.
– Наверное, я неправильно о тебе подумала, - раскаивающимся голосом протянула девушка.
– Неправильно! – горячо поддержал предположение девушки Гаузен.
– Вероятно, я неверно тебя оценила! – продолжала сокрушаться Лин.
– Неверно! – настаивал на своем Гаузен.
– В таком случае теперь наши разногласия разрешены. А это значит, что когда мы вскорости подъедем на постоялый двор, то я устрою лошадей в конюшню, а ты закажешь нам еду и комнату. И чтоб никаких драк и выпивки! Или я все-таки ошиблась в тебе, Гаузен? – глумливо поинтересовалась Лин.
Юноша, поняв, что девушка загнала
Впрочем, безмолвствовать пришлось недолго, так как гостиница оказалась ближе, чем думал Гаузен.
– Вот что, Гаузен, - посерьезнев, сказала Лин юноше, отсчитывая монеты в конюшне.
– Ты отправишься в таверну, но осмотрись там повнимательней. Если заметишь, что в таверне что-то не так, то не суетись. Особенно, если это будут какие-нибудь подозрительные типы бандитского вида. Если что, то не обращай лишний раз на них внимания. Просто купи себе немного еды для вида… и да, выпить, но тоже чуть-чуть! Поешь, погрейся у огня и уходи. А если ничего не произойдет, то закажи нам места на ночь. И чтоб никаких выходок!
– Да мне все понятно, - успокоил девушку Гаузен.
– Я часто останавливаюсь в таких местах и знаю, кому можно доверять, а кому нет.
Глава 5
Зайдя в таверну, Гаузен обнаружил, что она почти пуста. По крайней мере, хозяина за стойкой не было. Похоже, тот куда-то ненадолго отлучился, и юноша решил подождать. Он вспомнил, что свою сумку он оставил висеть на шее лошади, но решил забрать ее после. Оставив дверь за спиной, Гаузен приблизился к стойке и постучал по ней, но никто не подошел. Тогда, чтобы привлечь внимание, он набрал несколько монет в кулак и хорошенько встряхнул их. Отвлекшись, юноша не заметил, как в таверну зашли несколько незнакомцев. Но незнакомцев ли? Это были те же самые три негодяя, что набросились на него в прошлый раз! Вот только Зубочист повязал себе трофейный кусок плаща Гаузена наподобие шейного платка.
«Хорошо, что я не надел плащ, а то бы они сразу меня узнали» - подумал Гаузен. Тем временем бандиты уселись за столик в углу, наверное, для того, чтобы удобней было следить за входом. Гаузен тут же повернул голову в противоположную сторону и начал молиться Катапаку о том, чтобы его не узнали. Юноша решил, что подождет, когда в таверну набьется побольше народу или бандиты разговорятся между собой, и тогда он по-быстрому улизнет. Но от волнения он не заметил, как стал легонько потрясывать кулаком, отчего монеты, зажатые в руке, снова начали позвякивать.
– Эй, звонарь! Дозвонишься у меня! – крикнул Зуб из угла и захохотал. Гаузен понял, что пока его не узнали, нужно что-то ответить, а не то бандиты поднимутся со своих мест.
– Я вовсе не собирался никому докучать, - изо всех сил огрубляя голос, откликнулся Гаузен.
– Просто хотел привлечь внимание хозяина.
– Пока хозяина нет, мы тут за главных, - решил пошутить тощий Репей и засмеялся, но быстро осекся.
– То есть ты, конечно, главный, Кловиад, - поправился бандит и снова обратился к Гаузену: