В плену желаний
Шрифт:
— Леша?
— Тшш, — он укрыл ее одеялом и погладил по голове. — Спи… — прошептал на ухо и невесомо коснулся губами мягкой кожи.
Приняв теплый душ, Алексей надел пижамные штаны и вернулся в спальню. Лег на кровать и, притянув к себе Елену, почти сразу погрузился в сон.
Московская область. БО «Васильки»
— Я надеюсь, ты сделала выводы? — поинтересовался Тимур, как только они вошли в комнату.
— Да, — тихо ответила Ира. Не осталось сил воевать, она сдалась, полностью и безоговорочно.
— И я прошу тебя, не выходи никуда из комнаты. Хоть это-то ты
Романова смиренно кивнула и опустила глаза.
— Мне пора.
— Тимур, подожди… — она робко дотронулась до его предплечья и заглянула в глаза. Так много нужно было ему сказать, но слова упорно не складывались в предложения.
— Поздно, Ира… Ложись спать, — отрезал Громов и спешно покинул комнату.
Романова смотрела на закрытую дверь и нервно кусала губы, стараясь сдержать вновь подступающие слезы. «Еще не все потеряно, это не конец», — уговаривала она себя, и это у нее почти получилось. Очень хотелось принять душ, смыть с кожи все события этого тяжелого дня, но Ирина сумела только добраться до кровати и, не раздеваясь, забралась под одеяло. Футболка Тимура все еще хранила запах его парфюма. Прикрыла глаза и, глубоко вдохнув, улыбнулась. Представляла себя в его руках, сильных и надежных, мечтала о том, чтобы он крепко прижал ее к себе, невесомо поцеловал в висок и нежно погладил по спине. Ей было так хорошо и спокойно, что, погрузившись в свои фантазии, она не заметила, как уснула.
Но долго поспать не удалось. Услышав громкий шум в коридоре, Романова распахнула веки и села на постели. В следующую секунду дверь с грохотом отворилась и в комнату вошел мужчина. В темноте он выглядел устрашающе. Ира задрожала и отползла в угол кровати, натянув одеяло до подбородка. Страх сковал ее тело железными цепями.
Щелкнул выключатель, и она зажмурилась.
— Что вам нужно? — еле выдавила она, щурясь от яркого света.
— Че расселась, иди помогай!
Незнакомец свалил свою ношу на свободную кровать. Тут же раздался протяжный женский стон.
Романова будто очнулась и, сообразив, что происходит, бросилась на помощь. Инга, корчась от боли, сжалась и отвернулась к стене.
— Что с ней? — взволнованно спросила Ира. Незнакомец больше не казался ей страшным — обычный и дико неприятный.
— Понятия не имею, — холодно ответил мужчина и направился к выходу. Для него все это было рутиной, не стоящей внимания.
— Подождите, — воскликнула Ирина, схватив его за руку. Она всего лишь хотела узнать, что ей делать дальше, как помочь Инге. Должны же быть какие-то инструкции на такие случаи.
Молодой человек пренебрежительно скривился, выдернул свою руку и схватил Иру за горло.
— Не смей до меня дотрагиваться, грязная шлюха, — прошипел он ей в лицо и, брезгливо швырнув ее на пол, покинул комнату.
Романова непроизвольно всхлипнула. Она не привыкла к такому обращению, но сейчас ей было не до самокопаний. Превозмогая боль в ушибленном колене, поднялась на ноги и подошла к Инге. Девушка лежала вся в крови и явно нуждалась в медицинской помощи.
— Инга, ты слышишь меня?
— Слышу…
— Как тебе помочь?
— Юлю позови, пусть вколет что-нибудь.
— Юлю? Хорошо-хорошо, я сейчас.
Ира ринулась к двери, но остановилась в нерешительности.
— Я не могу, — прошептала она. Громов настоятельно просил не выходить из комнаты, но оставлять Ингу в таком состоянии было
— А я к тебе собралась, — облегченно выдохнула Романова и, придержав дверь, пропустила девушку вперед.
— Зачем? — удивилась Михайлова, в рабочее время ее невозможно было застать в комнате.
— Так Инга…
— Я знаю.
Тщательно осмотрев Томилину, она набрала в шприц лекарство.
— Сейчас полегче станет.
— Спасибо, — прохрипела Инга, постепенно погружаясь в сон.
— Как она? — осведомилась Романова, присаживаясь на край кровати.
— Ничего серьезного, кровоподтеки, ссадины и поверхностные ожоги. Сейчас обработаю, и все. Но могло быть и хуже, если учесть, откуда ее принесли.
— Откуда?
— Из красной комнаты, не была там еще? Надеюсь, и не придется.
У Иры внутри все похолодело. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — именно там она сегодня и находилась, и, если бы не Громов, неизвестно, чем бы все закончилось.
Обработав все раны Инги, Михайлова повернулась к Ирине.
— Ну вот и все, пусть спит, утром приду, перевязку сделаю. Вот таблетки, если сильно болеть будет, — она достала блистер и положила его на тумбочку.
— Хорошо, я поняла, — ответила Романова, нервно ломая пальцы. До нее наконец дошел весь ужас ситуации. Предположи она раньше, насколько все серьезно, никогда бы не решилась надеть это чертово платье.
— Давай теперь тебя осмотрю.
— Меня-то зачем? — удивилась Ира, ведь по сравнению с Ингой она отделалась легким испугом.
— Понятия не имею. Громов сказал осмотреть, значит, так тому и быть.
— Но…
— Ир, давай резче, мне некогда переговариваться, другие девушки ждут, — резко перебила ее медсестра. — Футболку подними и ложись на кровать.
Внимательно осмотрев раны на коже и продезинфицировав их, она вынесла свой вердикт:
— Все порезы поверхностные, только один достаточно глубокий, но, думаю, проблем с ним не возникнет. Вот тебе мазь, наноси три раза в день. И пожалуйста, не надо геройств. Если что-то пойдет не так, сразу ко мне, — тараторила Юля, собирая медикаменты в чемоданчик.
— Хорошо, спасибо тебе.
— Не за что, выздоравливайте, — улыбнулась она и покинула комнату.
Глава 40
Московская область. БО «Васильки»
Остаток ночи Громов провел в аппаратной. Наблюдая за происходящим на камерах, приходил в ужас от того, что вытворяли клиенты. Отвратительное, мерзкое чувство сковало все внутри. Нечеловеческие пытки, кровь, крики и слезы, — все смешалось в одну вязкую массу, и он ощутил, как тошнота подкатывает к горлу. Невыносимо было смотреть на то, как взрослые мужики лупят молоденьких девочек, чтобы удовлетворить свои низменные желания. Раньше, видя избитых и изнасилованных девушек, Тимур очень им сочувствовал, но даже и представить себе не мог, через что они проходили. Душераздирающие визги и стоны, доносившиеся со всех сторон, дезориентировали, вгоняли в апатию. Хотелось бросить все и сбежать как можно дальше, но он вынужден был оставаться на месте и контролировать ситуацию.