В плену желания
Шрифт:
Лаура надрывно стонала сквозь кляп, который, приведя девушку в камеру пыток испанской инквизиции, Реджи засунул ей в рот.
— Я не хочу, чтобы ты кричала — звуки разносятся по пещерам на много миль, моя любимая, — с улыбкой объяснил он. — Кто-нибудь может услышать и не понять, что мы просто забавляемся в наш медовый месяц.
Он сказал ей, что она должна попробовать дыбу и колесо, чтобы понять, что испытывали несчастные жертвы.
— А потом, дражайшая супруга, ты сможешь создать роман о временах инквизиции и достоверно описать ощущения мучеников, руки и ноги которых были стянуты кожаными ремнями.
Увидев испуганное лицо Лауры, он засмеялся и добавил, как бы успокаивая ее, что собирается только поиграть. Подведя девушку к дыбе, он застегнул ремни на ее вытянутых над головой руках. Затем он проделал то же самое со щиколотками, раздвинув ноги как можно шире, после чего повернул колесо на один-два оборота. Тело Лауры пронзила нестерпимая боль.
О Боже! Она бы закричала, если бы это было возможно, но из-под кляпа вырывались лишь глухие, сдавленные стоны.
— Как бы не переусердствовать с самого начала, да? — Лауре казалось, что ее мычание и голос Реджи доносятся из дальнего конца туннеля. Она мечтала потерять сознание или умереть — любым способом остановить нескончаемый кошмар.
Чего еще он от нее хотел? Она уже подписала все бумаги, передала в его распоряжение свое состояние. Что еще он хочет с ней сделать?
Лаура беззвучно молила Господа о том, чтобы он освободил ее, чтобы все это оказалось лишь страшным сном, чтобы к ней вернулась любовь, которую она так легкомысленно потеряла! «Почему он не приехал? Трент… О Господи! Пожалуйста, услышь мои мысли! Почувствуй их, Трент, люби меня, возьми меня с собой навсегда, пожалуйста! Трент… Трент… Трент…»
Лаура снова и снова мысленно выкрикивала его имя, заглушая им гадкие, злорадные слова Реджи и боль, терзавшую ее беспомощное обнаженное тело. Реджи начал искусно хлестать ее кнутом — он сказал Арчи, что захватит его, чтобы выдрессировать сучку. «О, Трент, — подумала она, — почему я не поняла, что ты — мой?»
Догадавшись, что он, наконец, приблизился к этой проклятой камере пыток, Трент вытащил из чехла нож. На его лице появился кровожадный оскал хищного зверя. Лезвие, в котором отражался свет факела, казалось уже обагренным кровью. «Скоро оно и правда заалеет», — подумал Трент, борясь с застилавшей его сознание красной пеленой. Скоро! Сейчас!
«Трент, — она мысленно повторяла его имя, точно заклинание, — он придет за мной, придет, придет!» Кнут угодил Лауре между ног, и боль заставила ее открыть глаза. Внезапно, словно она действительно породила его в своем воображении, Трент оказался рядом! Она увидела его за спиной Реджи. Он был одет почти точно так, как в тот раз, когда она увидела его впервые, с револьверами на бедрах. Но выражение его лица и глаз показалось ей совершенно незнакомым.
— Ну, сучка, — насмешливо заговорил Реджи и вдруг услышал донесшийся сзади тихий ледяной шепот, напоминавший шипение гремучей змеи перед атакой:
— Повернись, сукин сын! Повернись — я хочу видеть твое лицо, когда ты будешь умирать.
Выронив кнут, Реджи повернулся; он не мог поверить, что слышит этот голос. Внезапный ужас охватил его, как будто он заглянул в лицо смерти. У смерти были серые глаза и нож с длинным лезвием. — Нет! — завопил Реджи. — Нет, ты не…
— Ты взял мою женщину, Реджи Форрестер. И глумился над ней.
Трент шагнул вперед, держа перед собой нож, лезвие которого блестело, точно жало смертоносной змеи.
— Нет! Господи… нет! Она хотела меня… она… Реджи не успел договорить — нож скользнул между его ног снизу вверх. В тот же миг кулак Трента врезался в шею Реджи, потом в солнечное сплетение, лишая Форрестера возможности вздохнуть или закричать. Нож делал свое дело методично и решительно. Глаза Реджи закатились, он несколько раздернулся на полу, словно обезглавленный цыпленок, пока Трент не прикончил его старым индейским способом. Потом он освободил Лауру, взял ее на руки и прижал к своей груди. Она обняла его за шею, и он вытащил кляп из ее рта.
— Я устроил бы ему медленную казнь, если бы у меня было время, моя любимая! — яростно прошептал Трент. — Но сейчас я должен отвезти тебя к Эне — да, она уже в безопасности, доктор посмотрит вас обеих, пока Франко избавится от Арчи и этого!
Он презрительно, словно какую-то падаль, пнул Реджи ногой и, завернув Лауру в свою рубашку, понес ее из камеры пыток на свежий воздух, насыщенный ароматом цветов.
На полпути они встретили Франко, подталкивавшего ножом плачущего Арчи.
Трент кивнул в сторону кошмарного места, которое они только что покинули:
— Я разделался с негодяем. Наведи там порядок ради Игана, ладно?
— Эной занимается доктор, — сообщил Франко и обвел взглядом сестру. Она никогда не видела такого блеска в его глазах. Потом Франко повел Арчи к пещерам, выходившим к морю, и бросил его акулам, которые плавали внизу в ожидании любой пищи, какая могла им подвернуться. Вскоре он проделал то же самое с изувеченным трупом Реджи.
Глава 43
«Смогу ли я когда-нибудь забыть?» — горестно подумала Лаура. Сможет ли она избавиться от воспоминаний о кошмаре? И сможет ли Трент прикасаться к ней, даже смотреть на нее, не вспоминая то, что он видел, и то, о чем узнал? Сможет ли он забыть?
Они вернулись в Лондон на королевской яхте; каждую ночь Лаура просыпалась, чтобы вырваться из страшных снов, и горько плакала. Иногда Лаура спрашивала себя, что чувствовала Эна, мучили ли ее подобные кошмары. Но общие воспоминания мешали подругам посмотреть друг другу в глаза. «Господи, — в отчаянии думала Лаура, — что мне теперь делать? Как жить дальше?»
Она могла утешать себя тем, что Трент каждую ночь держал ее в своих объятиях, нашептывал ласковые слова, убирал волосы с ее лица. Но он ни разу не занимался с ней любовью, не целовал и не ласкал ее так, как делал это прежде! Неудивительно, думала Лаура. Могла ли она винить его? Во всем виновата она сама! Он спас ее, а теперь она стала для него бременем!
В поведении Лауры чувствовалась апатия, даже голос ее звучал вяло, подавленно. Эна цеплялась за руку Франко, словно боясь отпустить его от себя. «Интересно, как обстоят дела у них?» — подумала Лаура.
Франко и Эна шагали впереди, но потом вдруг исчезли. Чтобы прогнать из головы свои мысли, Лаура спросила: — Куда мы поедем теперь? И что будем делать? На самом деле ей хотелось сказать: «Почему бы нам не положить этому конец, Трент? Ты сделал то, что требовала твоя гордость, но теперь ты можешь отпустить меня. Я вернусь домой — мама меня поймет. Я не хочу получить тебя, Трент, только из-за твоего чувства долга!»