В поисках дракона
Шрифт:
В Даурии Роман пытается создать Орден военных буддистов. Какой же рыцарь без Ордена! К этому времени в Прибалтике уже кипят революционные страсти, и в 1906 году погибает его отец. Через год умирает мать. Унгерн понимает, с кем ему придется сражаться – с революцией, ибо она потрясает основы государства, на защите которого он стоит.
В Ордене Унгерн ввел безбрачие, так как считал брак серьезным препятствием для воплощения своего жизненного предназначения – смелых подвигов во славу Отечества.
Дед Романа был буддистом и жил в Индии. Отец тоже разделял идеи буддизма.
В 1910 году суд офицерской чести принуждает Унгерна покинуть полк. Причина – невызов на дуэль офицера, публично оскорбившего Романа Федоровича.
Виктор задумался: это так не похоже на взрывного, вспыльчивого и безумно храброго барона. Этот поступок может быть объяснен только одним: тот офицер, видимо, входил в Орден военных буддистов и Унгерн не мог себе позволить драться с соратником.
Унгерна отсылают в 1-й Амурский полк в городе Благовещенске за 900 верст от Даурии. Роман верхом на лошади с одной винтовкой и охотничьей собакой отправляется в одиночку через непроходимую тайгу без какого-либо провианта. Наконец-то долгожданная свобода! Непреодолимые трудности для любого другого человека: одиночество, дикие опасные места, холод, голод, огромная глубокая река, через которую надо было переправиться на коне, отсутствие всего необходимого для жизни, безграничные лесные просторы и высокие горы, отделяющие Даурию от Приморья, более тысячи километров безумно тяжелого пути – все это было в радость молодому рыцарю. Он может больше! Унгерн охотился по пути, меняя часть добычи на спички и хлеб в редких селениях, и прибыл раньше назначенного срока, выиграв пари, заключенное с друзьями из Даурии.
Размеренная служба в Приморье пришлась не по вкусу Унгерну. Он постоянно нарушал ее устои. Однажды был даже ранен шашкой в голову на дуэли.
В это время Монголию охватило революционное восстание, и Унгерн пожелал встать на защиту монгольской монархии, в ряды интернационального корпуса. В связи с этим он в 1913 году вышел в отставку, направившись в Кобдо, где располагался русский корпус и служил его друг по Даурии поручик Резухин.
Опять огромное расстояние было преодолено Унгерном на лошади без вещей и провизии.
Случайный попутчик Романа Федоровича от Улясутая (ныне Тува) до Кобдо Бурдуков так описывал барона: «Военный костюм его был необычайно загрязнен, брюки протерты, голенища в дырах. Сбоку висела сабля, у пояса револьвер, винтовку он попросил везти улачи. Вьюк его был пуст. Русский офицер, скачущий с Амура через всю Монголию, не имеющий при себе ни постели, ни продовольствия, производил необычное впечатление». Причем при себе Унгерн имел завизированное удостоверение, текст которого еще больше удивил Бурдукова: «1-ый полк Амурского казачьего войска удостоверяет в том, что вышедший добровольно в отставку поручик Роман Федорович Унгерн-Штернберг отправляется на запад в поисках смелых подвигов».
Барон спешил в предкушении будущих сражений. Он нещадно гнал улачи и 450 верст, отделяющих Улясутай от Кобдо, экипаж преодолел за неполные трое суток.
В пути Унгерн учил монгольский язык. В беседе с Бурдуковым Роман упомянул, что восемнадцать поколений Унгернов погибло на войнах и ему самому на роду написано умереть на поле сражения. Роман Федорович, видимо, сильно увлекался мистикой и верил в предсказания. Похоже было, что к тому времени ему уже кто-то нагадал трагическую смерть либо Унгерн сам ее предчувствовал.
Бурдуков с опаской смотрел на необузданного офицера, глаза которого горели маниакальным блеском. Унгерн рвался в битву и боялся не поспеть к месту действия.
Один случай сильно поразил попутчика барона. Унгерн заставил улачи ехать ночью, и путники потерялись в степи. Впереди оказалось болото. Улачи наотрез отказался ехать через топь, как ни хлестал его плетью Унгерн. Тогда барон, спешившись, по колено в воде более часа шел впереди экипажа, отыскивая надежные кочки, и вывел экипаж из болота.
Потом, стоя на холме, Роман Федорович долго втягивал в себя воздух и по одному ему уловимому запаху дыма определил, что рядом находится жилье. И действительно, через некоторое время путники услышали собачий лай и выехали к станции.
Полковник Казаков, начальник русского отряда в Монголии, и консул Люба отнеслись отрицательно к затее Унгерна создать интернациональный корпус для борьбы во имя монгольской монархии, и барону пришлось уехать в Россию.
1914–1916 года принесли Унгерну долгожданную деятельность во славу Отечества. В это время барон не покидал фронт. Когда Донской казачий полк, в котором он служил, уходил с передовой в тыл на отдых, Унгерн временно переводился в другой полк, который приходил на фронт из тыла.
Барон не знал страха. Под градом пуль вел разведку, добывал «языков», участвовал в сражениях и дерзких вылазках. Мог на спор въехать во вражеские окопы и беседовать с солдатами на австрийском или немецком языках. Пять раз был ранен и все же опять становился в строй. Был награжден пятью боевыми орденами за храбрость, в том числе и орденом Святого Георгия 4-ой степени, которым очень гордился, хотя никогда никому не рассказывал о подробностях того боя, за который получил эту награду. «Ты там не был, не знаком с обстоятельствами», – обычно скромно отвечал Унгерн на вопросы.
Однажды барон едва не погиб. Раненый, он повис на заградительной проволоке, спасли его подоспевшие казаки. Рядовые казаки боготворили его за храбрость, за простоту, ведь Унгерн спал рядом с ними у костра, ел из общего котла. Высшие офицеры недовольно посматривали на обтрепанного есаула, который упорно не хотел принимать офицерский вид.
Читая про безумную храбрость Унгерна, Виктор подумал, что барон, видимо, знал, что ему не суждено погибнуть на этой Великой войне, поэтому он так бесшабашно рвался в бой. А, может быть, дело было в характере Унгерна? Может, он не мог жить по-другому?