В поисках дракона
Шрифт:
Виктор не принимал всерьез легенду местных жителей: одному монаху незачем было сооружать в земле несколько келий. Но и то, что катакомбы – это развалины средневекового монастыря, как утверждал академик Плоских, ничем не подтверждалось. Хотелось поскорее поехать в экспедицию Владимира Михайловича и поучаствовать в его поисках. На память пришел Аман и пещера с сокровищами. Что если Мельникофф узнает о раскопках в Курментинском ущелье, как он себя поведет?
Встреча с бароном Унгерном
Виктора интересовали все газетные заметки, которые касались вопроса о кладах в районе Иссык-Куля. В основном, как казалось Виктору, все тайны и легенды придумывали журналисты, стремясь привлечь внимание публики к горному озеру. Надо было как-то развивать туризм в Киргизии. Еще со времен Союза велись разговоры о летающих тарелках
Тем не менее, Виктор обязательно прочитывал все подобные статьи. Вдруг в какой-нибудь отыщется хоть зерно правды! Иссык-кульский клад не давал покоя Виктору, хотелось помочь Аману в его поисках. Может быть, найдется хотя бы намек на правильность предположений кладоискателя. Виктор просматривал и Интернет. Там велась оживленная дискуссия о Курментинских раскопках. Высказывались предположения, там может быть найден клад самого Чингисхана, который безуспешно ищут по всей Азии как ученые, так и авантюристы. Упоминался и эмир Тимур, проходивший по северному берегу Иссык-Куля со своим войском. Виктор отыскал даже упоминание о знаменитом «черном бароне» Унгерне. Вроде бы он мог отослать на Иссык-Куль своих гонцов для того, чтобы они надежно спрятали золото, бывшее в его распоряжении. Золото было в достатке в Азиатской дивизии барона, кроме того, Унгерн задержал в Монголии караван из 18 верблюдов, который перевозил золото Колчака. После разгрома армии верховного правителя Сибири красными частями, адмирал послал свой золотой запас в банк города Харбин в сопровождении военной охраны. Этот запас попал в руки Унгерна. Естественно, что он не мог возить все золото за собой в походах. Это было рискованно и опасно. Золото нужно было барону для организации вооруженного движения против большевиков. Унгерн мечтал объединить все разрозненные белые отряды в Китае, Синьцзяне и Монголии и, опираясь на местную национальную аристократию, монгольских князей, киргизских и казахских ханов и беков, уничтожить красную «заразу» и создать Срединную империю во главе с маньчжурским императором.
Золото пряталось в тайных местах, известных лишь избранным. Участники организации кладов обычно уничтожались.
Виктор задумался. Конечно, Монголия от Киргизии далеко. С другой стороны, Восточный Туркестан и Кашгария рядом. Там были отряды атамана Дутова и Анненкова, генерала Бакича и других участников Белого движения. Унгерн хотел иметь в союзниках Тибет и Далай-ламу. Обращался он за помощью и к Букейхану, руководителю казахской партии «Алаш-Орда», которая поддерживала атамана Анненкова. Мог ли барон Унгерн рассматривать Киргизию, со всех сторон защищенную высокими горами, в качестве оплота для своего воинства? Особенно Иссык-Куль, откуда близки и степи Казахстана и китайский Кашгар?
Виктор решил побольше разузнать о легендарном бароне.
Информация об Унгерне была очень разноречива. Советские источники говорили о нем как о кровожадном бандите, маньяке, который упивался убийствами и истязаниями. Эмигрантская пресса делилась на два лагеря. Бывшие белые офицеры, после разгрома колчаковских войск попавшие в Азиатскую дивизию, писали об Унгерне явно предвзято, выпячивая его отрицательные стороны, сгущая краски, сосредотачиваясь на описаниях телесных наказаний и смертных казней, которые щедро применялись в Азиатской конной дивизии. Те же, кто прошел весь скорбный путь с «черным бароном» от Даурии, где была сформирована Азиатская конная дивизия, до Урги, тогдашней столицы Монголии; кто спал рядом с ним у костра в зимние морозы в горах Монголии; кто под его руководством побеждал армии врагов, превосходящих их силой и количеством в десятки раз; кто пережил ужасы поражения и на своей шкуре испытал тяжесть бароновского «ташура» – бамбуковой палки, те писали об Унгерне с благоговением и почтением. Барона называли единственным борцом с большевизмом, который всего себя отдал этой борьбе. Для него не существовало ничего другого на белом свете. Ни денег и материальных благ, ни вина и женщин, ничего кроме войны с революционерами любой нации, которых он называл «нечистыми духами в человеческом образе, заставляющими первым делом уничтожать царей, а потом идти брат на брата, сына на отца, внося в жизнь человеческую одно зло». Унгерн был ярый монархист. Только монарх, по мнению барона, мог навести порядок в обществе.
По рассказам соратников Унгерна, он отличался совершенно аскетической неприхотливостью и был равнодушен к своим нуждам. Был бессребреником, никогда не искал себе выгоды или наживы. Его заботой были лишь его люди, его Азиатская конная дивизия, его «войско», как называл дивизию сам Унгерн.
Чем больше узнавал Виктор о бароне, тем больше загадок рождал его образ.
Романтик, искатель приключений и жаждавший смелых подвигов благородный рыцарь – таков был Унгерн Роман Федорович, 29 лет от роду, когда началась Первая мировая война – Великая война, как тогда ее называли.
Упоминание о роде Унгернов появляется в исторических хрониках в начале XII века, когда два брата де Унгария переселяются из Венгрии в Галицию и женятся на сестрах славянского князя ливов. Потом братья переселяются в Прибалтику и становятся рыцарями Ливонского ордена. Предки Романа Федоровича участвовали в Крестовых походах, практически во всех крупных сражениях на территории Европы. К венгеро-славянской крови вскоре примешивается и германская, и скандинавская. В хрониках Пруссии и Щвеции часто встречаются имена отпрысков дома Унгернов, занимавшие высокие посты. Появление двойной фамилии – Унгерн-Штернберг указывала на родство с чешским графом Штарнбергом.
Русский дом баронов Унгернов основал барон Рено, сподвижник Петра Великого. Он был первым предводителем дворянства Прибалтийского края и немало сделал для укрепления России на вновь завоеванных землях. У барона Рено было много сыновей, и все они владели многочисленными земельными угодьями и островами на Балтике.
Как писал в своей книге «Люди, звери и боги» профессор Оссендовский, бывший министром у Колчака и после разгрома адмирала бежавший в Монголию, в Унгернах жил дух авантюризма, некоторые даже пиратствовали в Балтийском море. Роман Федорович, очевидно, с детства впитавший в себя истории семейных хроник, мечтал прославить и свое имя. Кровь рыцарей жила в нем и требовала смелых подвигов. Роман очень много читал, не только по-русски, но и на французском и немецком языках. Это было время авантюрных романов. На литературном небосклоне сверкали такие звезды, как Густав Эмар, Луи Буссенар, капитан Майн-Рид. Видимо, мальчик, проглатывая их романы, представлял себя благородным героем, сражающимся с жестокими варварами, пробирающимся в одиночку сквозь непроходимые джунгли, преодолевающим тысячи опасностей, могущим вытерпеть любые лишения. Роман предпочитал спать не в уютной кровати, а на твердой земле, подложив под голову камень или руку. Он готовился к испытаниям, даже в лютый холод ходил в легком платье и закалялся в холодной воде. Молодой барон любил физические упражнения и не знал, что такое простуды и прочие болезни.
Помимо художественной литературы Романа увлекала и философия. Его захватила замысловатая игра человеческой мысли, поразили глубины смысла, открывающиеся мысленному взору исследователя. Унгерну казалось, что тайна жизни где-то рядом и совсем скоро откроется ему.
Однако мальчику пришлось испытать серьезное разочарование. В лицее, куда его определили, была бессмысленная, с его точки зрения, дисциплина, ненужные предмете и скучные занятия. Все существо Романа восставало против школьных порядков. Он одевался не по форме, нарушал распорядок, делал все, чтобы доказать, что он сам себе хозяин. Родители вынуждены были забрать из лицея свое чадо из-за систематических жалоб преподавателей.
Романа отдают в Морской корпус, но и там он не может смириться с военной дисциплиной. Через два года обучения молодого гардемарина опять забирают родители.
Это был 1905 год. Русско-японская война. Двадцатилетний Роман чувствует зов сердца и без раздумий устремляется на Восток. Там барон поступает в пехотный полк и весь в ожидании сражений. Но, хотя Унгерн и был награжден медалью за участие в военной кампании, в настоящем бою побывать ему так и не удалось. Зато Роман Федорович понял, что пехота не для него. Рыцарь должен быть на коне! Унгерн поступает в Павловское военное училище, в 1908 году оканчивает его и поступает хорунжим в 1-ый Аргунский полк Забайкальского казацкого войска. Унгерн становится казаком. Вот кто близок ему по духу. Ведь казак рожден для боевой службы, без войны он себя не мыслит. Унгерн без устали обучается верховой езде и вскоре становится лихим наездником. Осваивает фехтование, учится владению клинком шашки и сабли. Учителя Унгерна в восторге от его способностей. И в то же время Роман Федорович для многих остается загадкой. Он немногословен, ни с кем не заводит близкой дружбы, изучает языки (полк стоял в Даурии, и Унгерн изучал бурятский язык), читает философскую и религиозную литературу. Унгерн крайне честен и щепетилен, не выносит даже легких насмешек и оскорблений в свой адрес. Несколько раз дерется на дуэли.