В поисках Минотавра (сборник)
Шрифт:
– Госпожа Ева нас ждёт, – сообщил дракон.
– Входите, господа, она на веранде. Пьёт чай. Прошу вас.
Несмотря на свои «под пятьдесят», Ева выглядела более чем аппетитно. Хорошо сохранившаяся, красивая, элегантная, с прекрасными манерами, она скорее походила на аристократку, чем на содержательницу борделя, тем более что никаких красоток в обозримом пространстве не наблюдалось.
– Здравствуйте, господа, прошу к столу, – сказала она, едва мы вошли, – желаете чаю?
– С удовольствием, – ответил дракон, целуя
– Константин, – назвался я, видя, что дракон снова не может вспомнить моё имя.
– Очень приятно, – ответила она, подавая руку, которую я неловко поцеловал.
– Думаешь, он готов пройти лабиринт? – спросила Ева.
– Есть только один способ в этом убедиться, – ответил дракон.
– Тогда приступим. Держите, – она протянула мне красивую деревянную коробочку, с половину спичечной.
Внутри лежал тёмно-коричневый шарик, примерно с полсантиметра диаметром.
– Вы должны это принять, – сказала Ева.
– А что это? – спросил я, не желая брать в рот незнакомый предмет.
– Эта пилюля откроет перед вами дверь в лабиринт. Без неё не получится.
– Пей. Это – чёрный аламут, – пояснил дракон.
– Тот самый?!! – вырвалось у меня.
Моя реакция заставила дракона и Еву рассмеяться.
– С некоторыми доработками. Мы же не террориста-смертника готовим, – сказала она.
– Пей давай, – нетерпеливо приказал дракон.
Разумеется, я выпил. Разве можно отказываться от таких предложений? Ведь чёрный аламут – фирменный наркотик Хасана ибн Саббаха, при помощи которого он отделял семена от плевел, вербуя последователей.
Короче говоря, я принял аламут, и…
Митота шестая. Адреналин
– Я так понимаю, барин, что иллюминат должен быть в иллюминаторе, а ежели он не в иллюминаторе, то какой же он иллюминат? – услышал я, и проснулся.
Я всё ещё был немного под кайфом, поэтому потребовалось около минуты, чтобы сообразить, что лежу я у себя в постели, в домике дракона. Лежу, как полагается, раздетым. Одежда аккуратно сложена на стуле. На теле никаких следов бурного секса: ни засосов, ни царапин.
И ни одного воспоминания о том, что было после принятия волшебной пилюли. Поняв всю тщетность разобраться без посторонней помощи с тем, что было вчера, моё сознание вернулось к разбудившим голосам. Сначала я решил, что дракон смотрит по телевизору какой-нибудь наш ответ Ларе Крофт, – иначе откуда взяться дурацкой фразе про иллюминатов и иллюминатор, – но тут до меня дошло, что голоса настоящие, и их источник, а вернее источники, находятся на кухне. Один принадлежал дракону, а другой… предстояло выяснить. Беседовали они, разумеется, не об иллюминатах, – якобы услышанная идиотская фраза оказалась порождением моего подсознания.
Одевшись, я направился сначала в туалет, а потом на кухню, решив,
Гостем оказался бесцветный мужик неопределённого возраста в поношенном костюме и засаленном галстуке – из тех, что были модными году в семидесятом. Похоже, реликвия передаётся у них в роду по наследству.
Гость вдохновенно что-то вещал, а дракон слушал с тем вниманием, с каким, наверное, апостолы слушали Христа.
Увидев меня, дракон приветливо оскалил пасть.
– А, проснулся? Присоединяйся, – сказала он, и, обращаясь к гостю, добавил: – Геннадий Петрович, позвольте представить моего ассистента и правую руку.
«Стремясь стать чьей-то правой рукой, следует помнить, что, кроме всего прочего, ею вытирают задницу, держат член, когда ссут, и чаще всего онанируют», – промелькнуло в голове. Вслух же я сказал:
– Константин. Приятно познакомиться.
– Рад такой чести, – ответил гость, вставая и протягивая руку. И чуть не перевернул чашку – дракон потчевал его чаем с печеньем.
– Геннадий Петрович – диссидент старой закалки, – сообщил дракон, когда мы обменялись рукопожатием. – У него свой метод борьбы с властью.
– Я считаю, что власть ругать бесполезно, – вдохновенно сообщил Геннадий Петрович, и его глаза воспылали «огнём паранойи».
– Вот как? – опрометчиво спросил я.
– Именно так! – он тут же сел на любимого конька. – Власти привыкли к ругани, они к ней готовы. В их руках есть всё, чтобы противостоять ругне: милиция, СМИ, административный ресурс, спецслужбы, пиарщики и политтехнологи, и так далее. К тому же, ругая власть, мы льём воду на её колесо, так как, борясь с руганью, власть оттачивает своё мастерство. От ругани она становится сильней, изворотливей, находчивей.
А посему власть надо хвалить, – продолжил он, громко глотнув чаю. – Хвалить до тошноты, до отвращения, до стойкого желания проблеваться. Надо рукоплескать в ответ на каждый её шаг, петь дифирамбы, кричать «осанна»! Нужно восторженно воплощать в жизнь её наиболее абсурдные решения, а то здравое, что она пытается воплотить, необходимо либо саботировать, либо доводить до крайней формы идиотизма, и воплощать уже в этом виде.
– А, по-моему, в СССР, да и сейчас, все только этим и занимаются, – заметил я.
– Ну, и где ваш СССР? – всплеснув руками и чуть не перевернув чашку, воскликнул он!
«Помилуйте, Геннадий Петрович! Этак вы к Эсесеру и чашки отправите», – чуть не ляпнул я, но в разговор вовремя вмешался дракон. Не желая выслушивать речь Геннадия Петровича по второму кругу, он сообщил:
– Сегодня Геннадий Петрович сражается с властью на просторах интернета.
– Ну, это громко сказано, – засмущался тот.
– Он создал прекрасный сайт: «Клевета и обман. Средство массовой дезинформации». Так, кажется?