В поисках рая. Зов судьбы
Шрифт:
Его слова ранили прямо в сердце. Я ощущала себя так, будто из меня выжали всю энергию, забрали все эмоции. И поэтому я никак не могла отреагировать на его обвинения. Но вдруг все мое естество, каждая клеточка моего тела до самых краев наполнились злостью.
Как он может так говорить? Я всего лишь хотела получить ясные ответы, которые он мне не в силах был дать все это время. И я их получила. Так чего устраивать из этого целый скандал? Или его честь уронил тот факт, что я получила искомое не от него?
— Если бы ты сам сходил к ним, то ничего бы из этого не произошло, — сказала я, не уступая ему по тону в голосе.
— И ты была бы рада услышать все то, что сказали тебе на Совете, от меня? — замер он в ожидании моей реакции, — Я хотел защитить тебя от того, что услышала сегодня там, в зале. Искал решение, что дало бы тебе то, чего ты хочешь.
Как так случилось, что мы дошли до такого? Мы говорим так, словно чужие люди, всеми способами пытаясь ударить друг друга словами как можно больнее. Что будет с нами дальше?
— Калим, но неужели на поиски решения должны уйти годы? — не унималась я, — Что может произойти за это время, ты понимаешь? Как я могу быть счастлива и вести тут беспечную, беззаботную жизнь, когда не знаю, живы ли мои родители, все ли у них хорошо?! Мой мир рушится, я больше не вижу радости вокруг.
На этой ноте я, конечно же, залилась слезами. Но, как говорится, слезами горю не поможешь. И Вождь, видя позицию, которую я заняла, развернулся и, молча, покинул покои. Так я впервые провела ночь в холодной постели и полном одиночестве.
Всю ночь я пролежала без сна. Я все думала, куда направился Калим в столь поздний час? Где проведет эту ночь? А главное, с кем?..
Нет, так нельзя думать. Вождь никогда не пойдет залечивать свои раны в объятиях другой женщины, он не поступит так со мной. Лучше уж попытаюсь уснуть или морально подготовлюсь к завтрашнему дню, чем буду думать о таком. Да, завтра весь дворец будет обсуждать то, что Калим не ночевал в своих покоях. Разве он не унижает меня в таком случае?
В сложившихся обстоятельствах я ощущала себя пленницей, настоящей и крепко связанной пленницей. Только моя темница была совсем не похожа на тюрьму. Скорее, она напоминала рай, где для меня открывалась любая дверь, а к ногам сыпались невиданные ранее богатства. Здесь мне столько всего было позволено. И вместо того, чтобы наслаждаться всем этим и быть благодарной, я рвалась за ее пределы. Все осложнял и тот факт, что я сама дала согласие на свое заключение, пусть и такое раздольное. То есть выходит, что я законная пленница, плененная по своему же желанию.
Глава тридцать четвертая: Простая истина
На следующий день я проснулась с дикой головной болью. Поспать за ночь мне удалось всего пару часов. За это время я успела посмотреть очень страшный сон. В нем была я, мой сын, но не хватало Калима. И я отчаянно его искала, а все вокруг будто бы специально его от меня прятали. Даже не знаю, куда обратиться, и кому пожаловаться, чтобы мне больше не показывали таких кошмарных снов.
Позавтракав, я отправилась за Кенаи. Его играющимся я нашла в покоях матери Вождя. Юлика приветствовала меня обеспокоенным и допытывающим взглядом. Она, конечно же, была уже в курсе всех событий вчерашнего дня, и как мать, переживала за семейное благополучие сына.
— Я заберу Кенаи, — поставила я ее в известность после короткого приветствия.
— Кенна, дорогая, по-моему, тебе сейчас нужно хорошенько отдохнуть и привести свои мысли в порядок, — преградила мне путь к сыну моя свекровь номер один.
Я замерла. Отчасти она была права. В связи с последними событиями непонятость и опустошенность словно тяжелый камень легли на мою душу. И это такая непосильная ноша для меня. Поэтому мне срочно нужно было избавиться от нее. Найти того, кому можно было бы высказаться, выплакаться, кто бы мог выслушать и наконец-то понять меня, а вместе с тем и причину моего вчерашнего странного поведения.
— Кенна, послушай, — продолжала Юлика, — Я знаю, что у вас с Калимом сейчас не все гладко, но Кенаи тут ни при чем. Не нужно его впутывать в свои личные дела. Так что давай ты успокоишься, приведешь себя в надлежащий вид и затем уж вернешься к сыну. А то выглядишь совсем не важно. Калиму я посоветовала сделать то же самое.
Она смотрела на меня таким проницательным и понимающим взглядом, словно сама проходила это испытание сотни раз. В ее тоне не было ни недовольства, ни разочарования, ни призрения. Она просто хотела помочь своему единственному, пусть и не родному, но такому дорогому и любимому, сыну и его семье. Поэтому я впервые безукоризненно послушалась Юлику и тот час отправилась исполнять ее наказ.
Если быть точнее, то следовать я решила своему внутреннему голосу. И он подсказывал мне найти Мирину и поболтать с ней, дабы облегчить душу. Нет, я не собиралась жаловаться ей или выносить ссору из избы. Но простое человеческое понимание и дружеский совет были бы сейчас очень кстати.
Мирину я обнаружила в нашем с ней классе. Там она училась писать на английском. У нее была та же самая песня, что и у меня. Сам язык она понимала и могла спокойно на нем общаться и читать, а вот с письменностью нужно было еще попыхтеть.
Моя австралийская подруга как всегда выглядела просто потрясающее. Волосы за эти годы отросли почти до колен, лицо стало еще более вытянутым, а губы пышнее. В Англии у нее точно не было бы отбоя от поклонников. И, возможно, она уже бы вышла замуж и нарожала своему дорогому мужу кучу детишек.
— Привет, Кенна! — завидев меня, идущую по коридору, крикнула Мирина, — Слышала, что дела у тебя так себе.
— О, боже! И ты уже в курсе!
— Покажи мне хоть одного, кто еще не ведает, что произошло вчера в Совете, — хихикнула она.
Я не злилась на нее за это. Наоборот, мне доставляли большое удовольствие ее прямота и откровение, с которыми она вела разговор обычно не только со мной.
Мирина недолго измывалась надо мной. Очень скоро она потребовала от меня всех подробностей вчерашнего дня и нашей с Калимом ссоры. В двух словах я рассказала ей все, как было. Моя собеседница внимательно выслушала меня, но более ни о чем не спрашивала. Тогда я предложила ей отвлечься от ее занятий и прогуляться со мной в саду. Та поспешно согласилась.