В поисках рая
Шрифт:
Не прошло и часа, а он уже лежал под капельницей.
Пробуждение было страшным. Никакое похмелье не шло в сравнение с тем, что он ощущал после отравления. Он застонал и отвернулся. Неужели жив останется? Тем не менее пробуждение состоялось. Возле его постели кто-то вполголоса разговаривал:
– Кажись, очнулся.
– Оклемается, молодой еще.
– Говорят, самоубийца.
– Да ну! Токсикоман.
– Это еще что?
– Это который таблетками догоняется. Что поделаешь – сухой закон, водяры не достанешь, вот ихний брат и жрет дурь всякую.
– Эт
– Да ты везучий, Колян. Технический спирт – это по-джентльменски.
– Ага… Только вот я сюда из-за него и попал.
– Ишь ты… Перепил поди.
– Спирт бодяжный попался.
– А! Ну, все равно, тебе позавидовать можно. Я вообще всякую дрянь жру. Раньше, пока тройной одеколон еще продавали, его употреблял. А как и одеколон из магазинов пропал – перешел на стеклоочиститель.
– Ну, эт ты, Михалыч, слишком.
– Да прям! До сих пор с рук сходило – у меня, вишь ли, желудок луженый. Но, видно, и желудок не выдержал, раз я сюда угодил.
Максим повернулся, чтобы посмотреть на этих отъявленных алкоголиков. На двух соседних кроватях сидели два мужика лет пятидесяти в трико и майках.
– Что, оклемался? – спросил один из них, широко улыбаясь. – Мы, сынок, переживали за тебя. Жалко, если б помер, молодой еще. Жить да жить.
– Ты это – таблетками-то сильно не увлекайся, надо догнаться – лучше пей, оно как-то здоровее.
Максим перевел взгляд – и ахнул:
– Ой! Негр! Иностранец!
В самом деле, на кровати, которая стояла чуть поодаль, лежал под капельницей человек с темно-коричневой кожей. Мужики загоготали.
– Да нет, это не негр, – просмеявшись, сказал один, – это тоже потравленный – краски напился, морилки.
Два дня Максим пролежал в токсикологическом отделении с жертвами сухого закона.
И вот он дома. Еще слаб, лежит на своем диване, закутавшись в уютный клетчатый плед. Рядом бабушка. Читает нотации:
– Ну, и что на тебя нашло? Голодаешь? Работой тебя изнуряют? Может быть, дома у тебя нет?
– Ай, бабушка, если бы все было так просто…
– Видишь вот эту бумажку? Это в больнице мне дали, направление в психушку.
– Почему в психушку?
– Потому что в нашем обществе считается, что тот, кто недоволен жизнью – тот психически ненормальный. И вот что я сделаю с этой бумажкой, – бабушка разорвала ее. – Вот. Я схожу в школу, скажу Тамаре Юрьевне, что ты чего-то наелся, провалялся с расстройством желудка. А ты, дорогой мой, знай: ты должен быть мужественным! Никакие неприятности не должны сломить тебя! А как мы жили, вернее, выживали, во время войны? Было голодное время, мы просыпались уже уставшие в пять утра, работали на станках под открытым небом в лютый мороз. Целый день, до самой ночи. Когда смеркалось, при свете фонарей. Голодали… Но этот труд доставлял такую радость! Домой не хотелось уходить, хотя падали с ног от усталости. Работали – и пели. И я все время думала, что вот этот снаряд, и следующий, и сотый, и тысячный – попадет в фашистов! И приблизит победу! И это придавало мне силы. А ты?
– А что я?
– А то – ты сыт, хорошо одет, работа у тебя одна – в магазин за хлебом сходить.
– Ай, бабушка! Как ты не понимаешь! Что голод, что труд, когда в вашей жизни был смысл – победить! Вы все были вместе – один народ! А сейчас каждый сам по себе, человек человеку – волк, товарищ и брат. Каждый стремится занять свое, или чужое, место под солнцем. И ради этого места друг друга сожрать готовы! И это – смысл жизни?
– Нет, не это.
– А – что?
– Ну, не знаю… Раз родился, значит, живи – вот и весь смысл. Короче! Дела у тебя нет, вот и забиваешь голову всякой ерундой! Думал бы больше об учебе, а не о смысле жизни!
Бабушка вышла. Осталась Женя.
– Макс, что все-таки случилось? Зачем ты?..
– Понимаешь, раз смысл в жизни – всех локтями растолкать, и место занять под солнцем, да поуютнее, поудобнее, то я готов принять такие правила игры, А что делать, раз я в этом мире родился? Можно, конечно, плюнуть на все, и отшельником стать, но ведь хочется благами цивилизации попользоваться – есть повкуснее, одеваться получше, не пешком ходить, а на машине ездить. Ну, и так далее.
– Ну, вот! Так зачем травиться?
– Затем – не получается…
– Что – не получается?
– Место занять не получается. Вот я и решил: пройду ступени посвящения, хозяином жизни стану.
– Какие ступени?
– Ну, учение святой Виринеи.
– Виринея? А! Помню – она еще голая выступала.
– Ну, так вот. Я тебе ничего не говорил, а сам к ним заниматься ходил. Сначала они со мной бесплатно занимались, а потом денег потребовали. А у меня таких денег нет. Они и перестали со мной заниматься. Вот я и…
– Так вот в чем дело! Ты попал в секту!
– В какую еще секту…
– Макс, плюнь ты на них! Денег захотели… Ишь, вымогатели!
– Так ведь помогает! Сценарий для «Патефона» помнишь? Это после занятий я его смог написать!
– Ты бы его и так написал!
– Нет! Ни за что! И другие… достижения…
– Макс, я тебя умоляю! Не ходи к ним!
– Не буду… Все равно денег нет…
На самом деле, вернувшись из больницы домой, он твердо решил, что ходить на занятия будет. В конце концов, он прошел первую ступень на пути к сверхчеловеку, он почти победитель над этой жизнью, над своей судьбой. Он своего добьется любыми путями. Надо только четко представлять цель. Чего он хочет? Совершенствоваться дальше, так? Что ему для этого надо? Деньги! И он их получит! Хоть из-под земли достанет!