В поисках утраченного
Шрифт:
– Миледи? – полушёпотом произнесла Эйда, раскрывая перед ней ларчик с косметикой, что подарила де Нанон ещё пару лет назад.
Принцесса бессильно кивнула. Нужно было выглядеть перед французскими вельможами подобающе…
Заиграли фанфары.
Ирена сделала настолько глубокий вдох, насколько ей это позволил тугой корсет, и вложила свои бледные пальчики в смуглую ладонь Джерома. «С Богом!» – прошептали губы юноши, и ноги их синхронно сделали первые шаги по алой дорожке главной залы Лувра.
Придворные склонились в почтительных реверансах и поклонах. Король засиял улыбкой. Королева одобрительно кивнула. Королева-мать
Ослеплённые блеском серебряного платья, придворные не заметили полуопущенных уставших век принцессы Уэльской, сочтя их за томный взгляд венценосной особы; не заметили тщательно забеленные круги под глазами, как не заметили и самой пудры – настолько бледна была девушка. Но гордая осанка и твёрдая поступь будущей королевы вонзились в память всем.
Джером, облачённый в чёрное с головы до пят – даже над мягкой шляпой качалось чёрное перо, был искренне рад, что персона идущей рядом дамы отвлекает всеобщее внимание от его внешности, поэтому не сразу приметил, где стоят шотландские принцы. Лишь когда Людовик и Анна приветствовали Ирену, юноша очнулся и пробежал глазами по рядам придворных.
Его чуткое ухо уловило странное волнение, исходившее от вельмож, но недостаток знания языка напрочь перечёркивал наблюдательность.
После официального обмена любезностями и преподнесения подарка принцессе Генриетте Марии, которая откуда ни возьмись появилась перед королём и королевой, гости были предоставлены себе. Воспользовавшись этим, Остин Вендер увёл названную сестру к сладостям.
– Съешь пирожное – у тебя руки скоро затрясутся.
– Так заметно, что я волнуюсь? – подняла на юношу бездонные морские глаза принцесса.
Он взял корзиночку с безе на маленьком серебряном блюде и подал ей, приласкав девушку взглядом:
– Другим – нет, но я-то тебя хорошо знаю и чувствую.
Людовик разговаривал с герцогом де Шеврёзом, искоса поглядывая на странную парочку из Англии. Ему доложили, что условием, с которым наследница Тюдоров согласилась прийти на бал в честь Генриетты Марии, стал английский караул из рыцарей Красного ордена, стоящий непосредственно за торжественной залой. «Я понимаю, что в Европе идёт война, но у нас же именины, и мы пригласили в гости будущих родственников. Да и Англия нейтральна сегодня!» – удивлялся король накануне праздника в разговоре с Ришельё, но мудрый министр посоветовал монарху выполнить все капризы островной дивы.
Сейчас же кардинал стоял поодаль, внимательно наблюдая за лицами принцессы Уэльской и её сопровождающего, о котором по Лувру уже ползли всевозможные слухи.
– Кто этот юнец? – наклонившись к уху де Шеврёза, спросил Людовик. – Почему он всегда с ней?
– Это фаворит и внебрачный брат наследницы, – с поклоном ответил герцог. – Он же её личный телохранитель.
– Ааа, всё понятно, – разочарованно ответил король и повернулся в сторону придворных дам, чтобы полюбезничать с ними.
– Дорогая, Вы уже познакомились с будущей королевой Англии? – осведомилась Анна Австрийская у Генриетты Марии.
Обмахиваясь лиловым веером, французская принцесса игриво прикрыла глазки и шёпотом ответила:
– Ещё нет, но надеюсь, что она уделит мне внимание, оставив этого черноокого красавчика на растерзание фрейлинам.
Церемониймейстер объявил танцы. Ирена недовольно повела плечами, понимая, что сейчас ей придётся вставать в пары с кем угодно, только не с Джеромом. Но сделать ничего было нельзя – того требовал этикет.
– Будь рядом, брат, – шепнула девушка Остину Вендеру.
– Я не танцую, сестрёнка. Но я пристально наблюдаю, – в тон ей ответил рыцарь.
Людовик подал Ирене руку, приглашая на первый танец. Королева в этой партии предназначалась Ротсею, а Генриетта Мария – Кинтайру.
К удивлению Джерома, внимание придворных к принцессе Уэльской вовсе не было ехидным или зловещим. Мужчины откровенно восхищались её грацией в танцах, женщины обсуждали узоры парчи и изящество венца на голове, справедливо предполагая, что внешне Элисса Английская больше похожа на Екатерину Медичи [13] , нежели на рыжеволосую королеву Бесс.
13
В альтернативной версии Екатерина Медичи – прабабка Ирены по линии матери.
Спустя два часа принцесса Уэльская со своим верным рыцарем переместилась в игральную комнату, где царил азарт. Не рискуя раскидывать карты, Ирена лишь делала ставки и наблюдала за игроками. Джером, словно молчаливое изваяние, стоял за спинкой её алого стула с резными ножками.
Сюда же вошёл кардинал. Взоры тех, кто не был занят покером, обратились к нему. Но министр повёл рукой, опережая желание придворных вскочить с мест, и просто прогулялся по помещению в некотором отдалении от стола с зелёным сукном. Его взгляд задержался на хрупких плечах англичанки. «Совсем ещё девочка… Шатобриан уверял, что она слишком умна, а оснований не доверять Шатобриану у меня нет», – размышлял Ришельё, в то время как незаметные лакеи разносили бокалы с шампанским. От вина кардинал отказался. Его тонкие пальцы перебирали чётки, а внимательные глаза не упускали ни одного движения принцессы Уэльской.
Пронаблюдав некоторое время за августейшей гостьей двора лично, де Ришельё исчез так же тихо, как и появился.
К игрокам присоединился Ротсей, который уже неплохо знал французский язык и мог даже отшучиваться в разговоре с балагурами.
– Вы покинули виновницу торжества, дорогой кузен, – заметила Ирена. – Не заскучает ли она без Вас?
– О, уверяю, у принцессы Генриетты столько тем для сплетен с фрейлинами, что ей сейчас просто не до меня, – тонко улыбнулся шотландец. – Чего только стоит появление нашего Остина Вендера.
– Я снова становлюсь притчей во языцех? – догадался Джером, который по праву «брата» наследницы мог вступать в разговор с «рыжими принцами».
– Да, кузен, – беспечно ответил Ротсей. – Пора бы Вам к этой роли уже привыкнуть и начинать извлекать из неё выгоду.
– Хочу заметить, что эта тема не для девичьих ушей, принц, а рядом с нами Её Высочество, – учтиво склонил голову рыцарь Красного ордена, вновь заставив любоваться собой всех, кто обратил на него в этот миг взор.
Даже те, кто не понимал слов, прекрасно слышали тон, в каком говорили эти трое… Тон равноправных людей. Да и слово «кузен» звучало на двух языках примерно одинаково.