В полночь упадет звезда
Шрифт:
— Что это тебя к нам принесло, Трандафир? — спросил сержант Пылимару, с трудом выговаривая слова, так как рот у него был полон еды.
— Господин капитан приказал сменить у вас телефонный аппарат.
— А зачем его менять?
— Как будто он неисправен. Капитан сказал, что вы знаете.
Только сейчас сержант Пылимару вспомнил, что накануне, действительно, капитан предупредил его о том, что будет менять на радиостанции телефонный аппарат, в котором, как он утверждал, есть какая-то неисправность.
—
Как вы уже, читатель, догадались, речь шла не о новом телефонном аппарате, а о специальном микрофоне подслушивания, о котором позаботился начальник Второго отдела. Уверенный в том, что Некулай Тупица в конце концов попытается использовать радиостанцию для передачи своих сообщений, капитан Георгиу запросил и получил через Второй отдел штаба армии аппарат для подслушивания.
Провода от радиостанции были протянуты в кабинет капитана Георгиу. Час спустя Уля, в отличном настроении, свидетельствовавшем о том, что на этот раз время, проведенное в библиотеке, не пропало даром, вместе с капитаном Георгиу слушал разговоры, которые велись на радиостанции.
Микрофон отлично регистрировал самые незначительные шумы и звуки. Слышны были и стук ключа и скрип стула, на котором сидел дежурный радиотелеграфист. Они даже слышали, как телеграфист в минуту перерыва прилег на голую скамейку, чтобы, пользуясь случаем, немного подремать.
— Ну, что вы скажете, господин капитан? — довольный, спросил Уля.
— Аппарат работает отлично.
— Если Некулай Тупица попытается что-нибудь передать, мы тотчас об этом узнаем.
— В конце концов он это сделает.
— Не исключено, что это «в конце концов» будет именно сегодня.
— Вы так думаете?
— Я почти уверен в этом. А пока мне надо отлучиться на полчаса, у меня есть еще кое-какие срочные дела. Зато уж потом меня никто не сможет вытащить из вашего кабинета. Предварительно мне хотелось бы поболтать с управляющим. И подумать только, что он меня считает круглым идиотом, который охотно снабжает его полезными сведениями!.. Если без меня на станцию заявится Некулай Тупица, пошлите, пожалуйста, за мной кого-нибудь.
Начало темнеть, когда Некулай Тупица просунул голову в двери радиостанции.
— Можно? — спросил он, как обычно, робко и застенчиво.
— Входи, Некулай! — пригласил его сержант Пылимару, который успел вздремнуть и находился теперь в превосходном настроении.
— Здравия желаю, господин сержант. Добрый вечер!
— Привет, Некулай! Ну, что слышно? — поинтересовался сержант Пылимару.
— А что может быть у меня слышно, господин сержант? Ничего. Вот явился на урок.
— Я так и понял, Некулай. Ты приходишь сюда только тогда, когда тебе это надо, а иначе и поздороваться
— Разве можно, господин сержант, так плохо думать обо мне, — защищался Некулай.
— Брось, Некулай, знаю я тебя. Вот я тебя спросил, что слышно, а ты мне ничего не рассказал. Разве я поверю, что ты ничего не знаешь? Не бывает того, чтобы денщики не разузнали какой-нибудь новости первыми.
— А откуда я, грешный, могу что-нибудь знать, господин сержант?
— Вот это-то мне и не нравится в тебе, Некулай. И зачем ты притворяешься дурачком? Можно подумать, что твой капитан вечером, когда ты помогаешь ему снять сапоги или даешь помыться, не разговаривает с тобой и не рассказывает о том, что происходит в мире?
— Может быть, другие господа офицеры так и делают, не могу этого отрицать. Но мой господин капитан из другого теста. Пожаловаться на него я не могу, обращается он со мной хорошо, но разговаривает со мной только тогда, когда ему что-нибудь понадобится. Ей-богу, господин сержант! Жалко, что вы на меня сердитесь… именно сегодня.
— А почему именно сегодня на тебя нельзя сердиться? Насколько я помню, сегодня не пасха и не день святого Некулая.
Некулай Тупица уселся на уголок скамьи и стал, как всегда, безжалостно мять и трепать свою пилотку. Он казался смущенным больше обычного и бросал взволнованные взгляды по очереди на каждого радиста.
— Что же ты мне не отвечаешь, Некулай? — спросил Пылимару. — Что сегодня, праздник какой-нибудь, о котором я ничего не знаю?
— Не в этом дело, господин сержант.
— А в чем?
— Сегодня я хочу, чтобы вы мне сделали икзамин. Я вам отстучу сегодня все буквы, без единой ошибки.
— Что ты говоришь?
— То, что вы слышите, господин сержант.
— Вот что, Некулай, если ты действительно сделаешь это, то получишь от меня в награду пачку табака. Но если ты сделаешь больше трех ошибок, пачка табака за тобой, согласен?
— Идет, господин сержант.
Радисты приготовились к развлечению. Они были убеждены, что Некулай проиграет пари. Правда, он запомнил несколько букв азбуки Морзе, но в то, что он сумеет отстучать всю азбуку, они не верили.
— Слушай, Некулай, если ты не ошибешься больше трех раз, получишь и от меня пачку табака, — вступил в разговор другой радист.
— Я постараюсь.
— Подумай хорошенько, Некулай. Если ошибешься, проиграешь две пачки табака.
— Мне нечего думать. Я согласен, и всё!..
— Ладно, Некулай, ладно! Садись и берись за ключ. Некулай Тупица, который, казалось, только этого и ждал, быстро подошел к рации. Он погладил ключ, потом поплевал в ладони.
Радиотелеграфисты расхохотались: