В прятки с отчаянием
Шрифт:
Саунд: Laura Pausini — It’s Not A Goodbye
— Люююси, — низкий шепот, и длинные пальцы вплетаются в волосы, запрокидывая мою голову. Вспухшие губы прикасаются, сначала трепетно, затем с напором пробирается языком внутрь, встречаясь с моим, делая поцелуй откровеннее, еще глубже. Я чувствую, как сердце его сердце заходится в безумном ритме. Риз придерживает меня одной рукой, мои пальцы впиваются в плечи, наши тела соприкасаются. Ноготки прочерчивают узоры по широкой спине, вынуждая ее владельца слегка выгнуться. Он отстранятся, внимательно разглядывая меня в сгущающемся полумраке. — Что ты делаешь со мной, Люси?
— Это я тебя так соблазняю, — фыркаю я, посмеиваясь, изображая недоуменную невинность.
Огромные
— Вот как, соблазняешь, значит? — вкрадчивый голос проникает в самую душу, начинающую трепетать от пониженных ноток. — Любишь сама все контролировать… — А потом, подхватив меня под бедра, повалил спиной на кровать, что я не успеваю даже пискнуть. — Какая же ты красивая… — шумно выдохнул он, нависая сверху. — Люси, я так хочу тебя… я просто с ума сойду сейчас… — слышать это, и смотреть в глаза, чувствуя его каждой клеточкой — непередаваемо…
Непослушные от возбуждения пальчики тянутся к ремню, пытаясь справиться с пряжкой, но он перехватывает мою ладонь, прижимается к ней губами на мгновение, чтобы потом отвести руку в сторону, придавить ее к кровати своей, обездвижив, потянуться за поцелуем, голодным, нетерпеливым, жадно соскользнуть на шею, к ключицам, полностью перехватив инициативу… Крепкие пальцы торопливо сдирают с меня майку прямо с треском. Брюки небрежно отшвыриваются в сторону. Смотрит пристально, ноздри его хищно раздуваются. Возбуждение разрастается, разливаясь горячей дрожью в каждую частичку тела. Кровь мгновенно приливает к щекам, и низ живота наливается томительной тяжестью, стягивая к эпицентру пылающее вожделение, когда он легонько шлепает меня по бедру, чтобы я приподнялась и дала снять с себя белье.
— Риз… пожалуйста… иди скорее ко мне, — зову я, хватая ртом воздух, не сумев в очередной раз вздохнуть, пока он раздевается, не позволяя мне ни прикоснуться к себе, ни помочь. Губы начинают беспомощно дрожать, и я закусываю костяшку собственного пальца, чтобы он не заметил. Освободившись от одежды, мужчина резко подминает меня под сильное тело, коленом разводит мои бедра, раскрывая для себя. Руки тянутся к его шее, припухшие губы к губам, как к самому необходимому во всем мире источнику, требуя поцелуй за поцелуем, яростно, обрывисто, воздуха совсем не хватает. Никаких нежностей, никаких ласк, слишком тягостно напряжение.
Пытливо заглядывает в глаза, темные зрачки затопили всю радужку, делая ее совсем черной, лихорадочно блестящей. Весь мир в этот миг сконцентрирован там. Ощущать его желание не просто волшебно, это несоизмеримое удовольствие, сумасводящее полностью… Я вздрагиваю, запрокидывая голову, подаваясь навстречу, как только он проникает глубоким, настойчивым толчком, глуша мои стоны своими влажными губами и собирая выдохи.
— Риз, о-ох… — рваный, судорожный вдох… Тяжесть крепкого мужского тела, запах возбуждения, размеренные глубокие вторжения, вынуждающие вскрикивать. Руки поглаживают мое тело, исследуя каждый сантиметр, сжимают грудь, талию, касаются напряженного животика, стискивают бедра, заставляя несдержанно стонать, извиваться под ним, вышептывая его имя, прося, умоляя… то комкая пальцами простынь, то с силой впиваясь во взмокшую от пота спину. И тихонько ахать, забывая дышать, податливо выгибаясь дугой, когда его губы смыкаются вокруг заострившегося соска, язык вырисовывает влажные узоры лаская. Каждый его хриплый вздох, почти звериный взрык, каждое напористое движение сводят с ума, бедра подаются вперед, пальцы зарываются в непослушные темные пряди его волос, крепче прижимая к себе, чтобы хоть урывками коснуться к губам, все больше стремясь навстречу вместе с остатками воли. Еще, еще…
Тело пробирает крупная дрожь, мышцы перенапрягаются, звуки приглушаются набатом крови в висках и внешние ощущения исчезают, окончательно подталкивая к сладостному, долгожданному пику удовольствия, но он, похоже, все полностью чувствует и беззвучно смеется, немного то сменяя, желая растянуть удовольствие, то ускоряя темп. И хрипло рычит, что широкая грудь ходуном ходит. Возвращается к моим губам, чтобы поцеловать, проскользнуть по ним языком и все, что мне остается, взорваться в его руках горячим ознобом, обмирая от сладких судорог наслаждения, пронизывающих до нутра, захлебываясь в тягучем стоне окатившего ощущения оргазма, полностью растворяясь в нем. Сердце сейчас выскочит из груди. О-о-охх, невозможно хорошо!
— Девочка моя любимая, — прошептал Риз, с улыбкой наблюдая за мной из-под полуприкрытых век, и не думая останавливаться. И тут же глухо застонал, с каждым движением делая проникновения еще глубже, горячее, подаваясь в меня всем существом, набирая лишающий рассудка ритм. Каждый раз сильнее, чем раньше, хотя это кажется невозможным. Его ладони сжимают, взмокшие животы соприкасаются, грудь скользит по груди, тела переплетаются, острые ноготки впиваются в плечи… Грохот сердца и судорожное дыхание заполняют комнату, вытеснив из нее весь воздух. А Риз целует подставленную под прикосновения шею, кусает, легонько оттягивая зубами кожу, прихватывает мочку уха, несдержанно, жадно… шепчет что-то бессвязно и стонет так, что жар растекается с головы до ног. Никогда я еще не чувствовала себя такой желанной и судорожно цепляюсь за него с такой силой, что кончики пальцев немеют.
Налитые мышцами руки каменеют, вены вздуваются плотными канатами, еще несколько резких движений и мужчина вздрагивает, содрогается всем телом, вжимаясь в меня, выдавливая низкий стон удовольствия и замирая. Подрагивающие мышцы расслабляются. Возвращается чувствительность, по телам разливается истома… Риз переворачивается, не выпуская меня из кольца рук, опрокидывается мокрой спиной на сбитые простыни, пытаясь отдышаться. Я вытягиваюсь на нем сверху, как кошка, подставляясь под мягкие, успокаивающие поглаживания теплых ладоней. Бездонная вселенная нежности прячется под пушистыми ресницами, грудина высоко вздымается вверх-вниз, сердце безумно колотится, а я тянусь ближе, взяв лицо в ладошки, и осторожно целую, медленно-медленно, наслаждаясь таким необходимым вкусом, чуть касаясь одними губами. И, кажется, счастливее быть просто невозможно!
— Я люблю тебя, Дей Идрис, слышишь?
Ему необязательно отвечать — я и так все вижу и ощущаю. Все в глазах, во взгляде, в мыслях… Пульс, дыхание, разогнанные сердца — все с трудом возвращалось к нормальному ритму. Тело дрожало от накативших ощущений, расслабляясь, а он все тихонько гладил, не желая отпускать, гладил так неторопливо, изумительно ласково, словно я из тончайшего хрусталя и нашептывал всякие нежности, что любит меня больше жизни, невесомо целуя и зарываясь лицом в мои волосы.
— Ты же останешься со мной?
— Не могу… — с сожалением протянула я, усевшись у него на бедрах, медленно выводя пальчиками по взмокшему торсу. Он вздрагивает, ловит мои ладони и прижимает к груди. — Отец ввел комендантский час, и теперь придется переться во фракцию, могут быть проверки среди ночи… Да тебе все равно не понравилось бы со мной спать — я бы стала громко сопеть и закидывать на тебя во сне ноги!
— Мне очень нравилось… И не преувеличивай, ты очень даже мило сопишь, — подначивает Риз, на припухших от поцелуев губах, расплылась легкая улыбка. — А когда у тебя замерзает нос, то ты тычешься им в мое плечо.