В прятки с отчаянием
Шрифт:
Эмоции накрыли девушку с головой, она никогда не испытывала ничего подобного. Опуская ресницы, она знала, помнила, что в темных зрачках, на самом дне, стоял холод, но сейчас, в данный момент ей было все равно. Где-то в глубине души металась мысль, что она должна чувствовать к нему отвращение, должна ненавидеть, но это обволакивающее изнутри, сладкое, тягучее томление было сильнее ее… и девушка внезапно почувствовала, как ослабели ее ноги, а от живота поднималось и растекалось по всему телу набирающее обороты пламя, сжигающее ее заживо до самых кончиков пальцев, заставляющее сердце неистовствовать, а дыхание срываться. От поцелуев мужчины, от ставших теснее объятий сильных рук, оно только разрасталось, и Тании стало казаться, что она больше не выдержит. Она прихватила его губы своими жадно, ладони, оказавшись на его плечах, поглаживали. Неизведанная, волнующая дрожь пробегала по телу. Легкий стон сорвался с губ. Это мучительно прекрасно, никогда с ней подобного не было. Все, что делали его губы, руки, пальцы, все что она делала с ним, вызывало странные, потаенные ощущения, в которых так хотелось утонуть…
Судорожный вдох, в глазах, словно рассыпались искры, ее вышвырнуло из странного небытия в полумрак камеры так резко, что девушка вся покрылась ледяным потом. Сердце билось где-то у самого горла, сознание затапливало ужасным пониманием произошедшего, что это он ее за-ста-вил! Он. Стоявший перед ней обманчиво расслабленный, отрешенный, с застывшим взглядом, чуть глумливо улыбаясь. Однако… Его дыхание не так уж ровно, как он пытался показать, а мелькнувшее на секунду вожделение не укрылось от зоркого взгляда девушки. Не так уж ты все контролируешь, а, Зейн?
Она не успела осмыслить и испугаться своих дерзких мыслей, потому как поняла — то, что он сделал с ней гораздо хуже всех тех страхов, которые он вызывал у нее в голове. Он мог заставить ее делать все, что он захочет, стоит ему захотеть ее тела, и она сама разденется перед ним и ноги раздвинет… От этой мысли запылали щеки, нос защипало, и Тания поняла, что она сейчас разрыдается от сознания того, что она ничего не могла с этим сделать. А он все смотрел, наблюдал и копался, копался у нее в голове.
В отчаянии, она обхватила виски, сжала их ладонями, мотая головой из стороны в сторону, будто пыталась избавиться от его присутствия, но Зейн, постояв еще пару секунд, развернулся и ушел, не сказав ни слова. И вот тогда девушка дала волю и слезам, и мыслям, и безысходности…
*
Fourtones — Obsession
Меряя коридор размашистыми шагами, Зейн, изо всех сил стараясь отрешиться от всего и вернуть себе спокойное расположение духа, шел в свой отсек. То, что сейчас произошло в камере… странно и не должно было быть именно так. Он хотел унизить девушку, показать ей, насколько сильна его власть над ней, но с того момента, как в его голове не стало контроллера, все изменилось.
Да, он попал сюда, на планету, и даже смог какое-то время, нужное ему, оставаться незамеченным. Безупречный не врал, когда говорил, что Дей Идрис действительно необходим им всем, он знал, что имея такого союзника, как сын лидера клана, они вместе будут практически непобедимы. И задуманное осуществится гораздо быстрее. Потому он приложит все усилия, чтобы так и было.
Тания оказалась примитивной, но непокорной. Это вызывало странное чувство, которое явно пестрело негативом. Мужчине, не привыкшему испытывать эмоции, сложно было охарактеризовать свое состояние, но он знал, что все земные интеллектуальные существа испытывают разнообразные переживания. Зейн был умен, он всегда мог просчитать все ходы наперед, даже не прибегая к помощи Оракула. Он понимал, что кибернетический организм, призванный помогать, уже давно имеет власть над ними гораздо большую, чем они себе представляют, и как только появилась возможность избавиться от чипа под предлогом того, что он должен организовать восстание на земле, он поспешил сделать это без колебаний.
Однако тело подводило его. Вызвать в самке примитивных желание было несложно, но испытать его самому… просто унизительно. Кто она такая, что, вообще, произошло? Зейн пытался найти ответ на свой вопрос, пока шел к себе, и отчего-то именно сегодня коридор показался ему бесконечно длинным. Желание скорее оказаться у себя и сделать зачистку, выедало его изнутри, сжигало заживо чувство, что все пошло наперекосяк.
— Я так понял, что возня с этой девкой доставляет тебе немалое удовольствие? — раздался из темноты коридора насмешливый голос, и безучастное лицо Зейна на миг исказилось досадливой гримасой. Главарь стервятников и в другое время не лучший собеседник, а сейчас безупречному никого не хотелось видеть.
— Что тебе надо? — равнодушно спросил он, призывая себе на помощь все самообладание, что у него оставалось на данный момент.
Билли сделал шаг вперед, и тусклая лампочка коридора осветила его физиономию, на которой застыло презрительное, как никогда, выражение. Этот примитивный стал слишком много себе позволять последнее время, думалось Зейну, все эти почти ритуальные убийства с целью выманить дочь лидера вызывали брезгливость и отторжение. Слишком скотски поступал этот примитивный, слишком много вкладывал эмоций в довольно простое дело. Сам же Зейн свою комбинацию с избиением Риза чужими руками считал изящной и менее затратной по времени, а такое понятие, как совесть, совсем не беспокоило его.
— На эту девку уходит много жрачки, ее приходится охранять уже больше двух месяцев, а выхлопа от нее как не было, так и не будет. Ты сам сказал, что облажался с ней, так зачем ты ее тут маринуешь? Я бы мог неплохие деньги за нее выручить, пока она… еще имеет товарный вид. Или ты сам решил ее попользовать?
— Она сестра Идриса. Он придет сюда, и она сможет воздействовать на него…
— Самая тупая отмазка из всех, что я слышал! — глумливо перебил его стервятник. — Почему бы тебе просто не признаться, что ты запал на телку и хочешь ее трахнуть, тем более что она сама не против…
— Ты забываешься, Беслан. Помни, с кем ты разговариваешь, извинись и, возможно, кара не будет слишком жестокой, — Зейн говорил все тише, а воздух вокруг них сгущался, глаза у Билли забегали, потому что он как-то забыл последнее время, что безупречного не стоит злить.
— Ладно, ладно, прости, — зачастил он, поднимая руки вверх в извиняющемся жесте. — Просто, если тебе телка нужна, ты так и скажи. Зачем портить хороший товар, а девку я тебе и подешевле найду…
— Пошел вон, — безупречный сказал это тихо и размеренно, но вот челюсти сжал так, что Билли показалось, что у Зейна скрипнули зубы.
— У меня есть покупатель на нее, Зейн, — не понял угрожающего взгляда Билли, все еще желающий получить свою выгоду. — Просто глупо упускать хорошую сделку, у нас не так много…
Договорить он не успел. Из темноты сначала показалась раскачанная рука, полностью покрытая татуировками до самых пальцев, сжимающая пистолет. Билли затравлено оглянулся, уже подозревая, что молчание безупречного не принесет с собой ничего хорошего. Последние несколько месяцев Зейн раскис, что послужило этому бывший бесстрашный, а ныне главарь стервятников, не знал. Но он помнил, каким Зейн появился впервые перед ним с предложением неплохо подзаработать — безучастным, беспринципным, твердо и размеренно двигающимся к своей цели. По трупам, по живым людям, ему было все равно. А теперь все изменилось… И главарю подонков не нравились эти перемены.