В прятки с отчаянием
Шрифт:
От страха за ее жизнь сердце мое вот-вот остановится. А потом пальцы натыкаются на входное пулевое отверстие прямо на тонкой шее… и я с ужасом всматриваюсь в ее застывшее лицо… Нет, Господи, нет. Горло сводит так, что я и вздохнуть не в состоянии и похолодев до нутра, осторожно бросаю взгляд в сторону распластанного на углу, злобно отстреливающегося Гэба, который в горячке боя еще не понял, что произошло непоправимое и удушающее отчаяние облапывает мою душонку ледяной лапой. Риз беспрестанно бросает на меня тревожные взгляды. Знаю, любимый, все знаю...
Элиас чертыхается, заметив Иви, прижимает окровавленную ладонь к плечу. Надеюсь, ранен не серьезно. Боевая форма способна уберечь жизненно важные органы от ранений, но не конечности. Едкий дым заволакивает видимость, щиплет глаза и не позволяет нормально дышать. Арчи швыряет под ноги охране импульсный заряд и несколько фигур обмякают тряпочными куклами, остальные отступают, стараясь заблокировать нам проход. Остервенелая перестрелка преображается звуками борьбы и криком Тревис:
— Со спины подходят!
Она отстреливает тех, кто наступает с тыла, ответные пули сочно впечатываются рядом с Ми. Берман соображает и действует молниеносно. Он распахивает первую попавшуюся дверь, заслоняясь ею, как щитом и вталкивает девушку внутрь. Сердце возвращается в солнечное сплетение и срывается с места, разгоняя по венам спасительный адреналин… А еще острая, разъедающая ненависть, что сводит челюсти, и боль, они разливаются огнем в груди, встают пеленой перед глазами, отключая рассудок окончательно, оставляя только инстинкты и огромное желание убить их всех. Над головой хлопают выстрелы, но даже и это не пугает. Расстреляв всю обойму в подбирающиеся фигуры в серых мантиях, я зашвыриваю в самую гущу импульсную гранату, краем глаза отмечая сползшего по стене бледного Гэба в лужу крови. Это запредельная мука, видеть и ощущать, как погибают ставшие близкими люди.
— Люси! — вскрикивает любимый голос, как ногу обжигает выстрелом, что меня пошатнуло и там мгновенно начинает расходиться пульсирующая боль. Один из подобравшихся близко домате пытается выбить у меня пистолет, но пуля Риза разносит ему полголовы, и он валится назад, обдав мою щеку брызгами крови, а потом сильная рука перехватывает меня поперек талии, оттаскивая за свою спину. Мои пальцы касаются его плеча в торопливом, ласковом касании, словно если этого не сделать, то он совсем-совсем не будет защищен. В стены и в пол вгрызаются очереди, только каким-то чудом не угодив в нас. Итон вздергивает одного раненого безупречного перед собой, использовав как щит.
— Отходите сюда, живее, — ревет зверем, кажется, Арчи, но нас теснят и теснят, отрезая от спасительной двери, откуда ребята поливают выстрелами безупречных. Без керслетов не пробиться и волна ледяного озноба пробирает меня от мысочков до корней волос. Дело плохо. Неужели это все?! Конец? Восемь человек — незначительные потери на войне, и мы все прекрасно понимали, на что идем, но нужно уничтожить Оракул… Просто необходимо, чего бы нам это ни стоило!
Я не сразу осознаю, что безупречных стало значительно меньше и оглядываюсь по сторонам, отвлекшись на что-то грохнувшееся с металлическим звуком из прохода, на секунду упустив из поля зрения ребят, как тяжелое тело обрушивается на меня сбоку, вышибая дыхание, придавливая к полу. Удар в лицо такой сильный, что скула мгновенно немеет, а в глазах поплыло, и следом еще один, чуть не раскалывая мою голову пополам… И через секунду все прекращается, кто-то скидывает с меня… Итона!
— Воздействие, прибор! — ору я не своим голосом, сплевывая кровь с разбитого рта. Если мы не сможем держать блок, то ребята поддадутся воздействию безупречных.
— Люси, уходи отсюда, — Риз пытается держать Элиаса, впавшего в неадекват, а из прохода снова начинают палить. Домате — клан воинов, но они, привыкшие полагаться на свои технологии и берсерков, не так закалены в боях, как бесстрашные, но их значительно больше. Силы определенно неравны. А пошли вы на йух, еще повоюем! Прятаться некуда, одна надежда — может, хоть кого-то успею подстрелить?
Руки трясутся от напряжения, намертво стискивая пистолет. Как же я адски устала! Весь коридор буквально застелен мертвыми телами, аж жуть берет, но я перекатываюсь прямо через них, отпихивая прибор в сторону домате. Пули высвистывают свою смертельную песню; пробивая чужую плоть, врезаясь в мой бронник… Арчи с Ризом пытаются скрутить Итона, но в того словно бес вселился. Я слышу, как кричит Мия, и в ее голосе столько отчаяния и горечи, что мою душу вытряхивает из тела. Это даже не зов о помощи. Просто животный ужас и чувство бессилия рвутся из легких. Инстинктивно оглядываясь, я только охаю, чувствуя, как мои волосы на затылке шевелятся; воспользовавшись перестрелкой, Итон вывернулся из рук ребят и всадил нож в глаз Арчи… Матерь Божья, что же это за воздействие такое? Ризу ничего больше не остается сделать, как вырубить его ударом приклада, как резкий, просто одуряющий звук бьет по ушам, ввинчиваясь в мозг, подобно раскаленным сверлам.
Невольно усмехаюсь, домате тоже не по нраву воздействие прибора и они больше не в состоянии воевать. Вот только силы оставляют и меня, принуждая хвататься за дурную голову и зажать ладонями уши в жалкой надежде, чтобы хоть самую капельку заглушить этот нестерпимый звук. Господи, это невыносимо! Кажется, голова сейчас лопнет. Колени сами подкашиваются, отказываясь подчиняться, и я рухнула на залитый кровищей пол, задыхаясь от острой и внезапной боли.
Стены закружились вокруг всё быстрее и быстрее. Вместо сердца в груди, кажется, поселился кусок чугуна, тяжко замедляясь, он отсчитывал последние минуты жизни. Риз… Где Риз? Что с ним? Я его не вижу! Крупная дрожь била все тело. Скорчившись посреди коридора, уткнувшись лбом в ладони, я выла от боли и неизбежности что-то изменить, но с губ не срывалось ни звука. Все отчаяние, весь страх и напряжение, копившиеся последние чертовы дни, просились наружу. Иначе меня немедленно разорвет на клочки. Мне так страшно. Я не знаю, что мне делать. Но я плачу молча, сцепив зубы. Нельзя показывать свою слабость врагу.
Really Slow Motion — Gates of Pearl
Внезапно звук обрывается, отражаясь в голове диким гулом, несколько секунд ничего не вижу и не слышу, стоя на четвереньках, а потом скорее ощущаю, чем улавливаю поспешный топот множества приближающихся шагов. Упертые ребята, не отнять! Нервы треплет так, что пляшут пальцы. Поднимаю выпавший пистолет и стреляю наугад. Мимо. Отдачей пистолет подбрасывает так, что чуть не выдирает из пальцев. Совсем ослабла. Ничего, я еще не проиграла, кого-нибудь успею на тот свет отправить… Хоть душу погрею, что не сдалась без боя. Зато мандраж уходит вместе с пулями, и я становлюсь странно, до пустоты внутри, сосредоточенной. Отстреливаю, мажу, попадаю... Обойму надо сменить. Лезу в карман, пустую вытаскиваю, полную вгоняю на место. Однако, и меня замечают, один из безупречных быстро вскидывает оружие, а я не успеваю толком прицелиться, как выстрел бьет откуда-то из-за моей спины, и домате валится на пол.
— Сдавайтесь, все кончено, Дей, — раздается от прохода знакомый голос. — Вы проиграли.
— Я не могу этого сделать, Зейн, — твердо отвечает ему Риз, выпрямляясь в полный рост и не сводя оружия с заполоняющих коридор безупречных, ощетинившихся стволами, вперед которых выходит Кёртис.
— Тогда твоя самка умрет, — так ожидаемо возвещает Зейн, а мне в затылок упирается дуло. Ощущение дикой усталости наваливается вместе с устрашающим равнодушием, сесть прямо на пол и прикрыть глаза под речь Кёртиса. Любит попи*дить, зануда, хлебом не корми... — Это достойный для тебя аргумент?