В прятки с отчаянием
Шрифт:
Вот они, те самые приключения на наши неугомонные задницы! И где-то внутри меня словно разливается кислота, выжигая весь страх, оставив терзающую боль, ненависть и чувство долга. Мы давно разучились жалеть своих врагов и видеть в них людей. Иначе свихнешься. Иначе нельзя. И кажется, что теперь любое нормальное человеческое чувства, возникшее к безупречным, просто заставит мое сердце расколоться.
По крайней мере, я была в этом уверена ровно до тех пор, пока мы пересекая ярко-освещенные коридоры, один за одним, поворот за поворотом, в поисках Тании, не церемонясь наскоком, нагло и без раздумий, убираем со своего пути деморализованную нашим внезапным вторжением охрану и блокируем двери, чтобы никого неожиданно не вынесло
У них миловидные ангельские лица, бесчувственные, так похожие на фарфоровые маски, сливочная кожа и совершенно пустые, широко распахнутые глаза. Как у кукол. Искусно сделанных бездушных кукол. Но ведь они настоящие, живые, из плоти и крови! Плавные, неспешные движения… Они не толкаются, не спорят и не играют, как это делали мы в детских. У них не разбросаны по помещению вещи, обертки от конфет и игрушки, а просто идеальный порядок, ниточка к ниточке, как бывает в стерильных лабораториях. Слишком нереально, чтобы поверить. Закусив губу, я торопливо делаю глубокий вдох, стараясь унять эмоции. Полнейшее ощущение, что стоишь перед витриной детского магазина одежды, заставленной маленькими манекенами. И тихо, так тихо, что хочется закричать.
Тишина затягивается, а у меня мурашки стягивают кожу от жути, будто я попала в какой-то фильм ужасов. Они все выглядели лишь как органичная часть безупречного мира, где всё создавалось лишь для кибернетизации. Ребята безмолвно охреневают не меньше моего, спохватившись, быстро проходят в следующий отсек, и я какой-то частью сознания удивленно отмечаю, что ощущаю чью-то попытку воздействия на сознание, пытающуюся проникнуть сквозь блок.
— Они уже знают, что мы здесь, — опередив меня, информирует всех Риз. И напряжение, исказившее красивое лицо, делает его по-настоящему хмурым, а следящие за каждым моим движением глаза, наполняются тревогой. Он боится за меня, я чувствую. Сердце сжимает в тиски, а душу рвет на части… Счастье моё, я сама схожу с ума от беспокойства. Пожалуйста, только будь осторожнее… Пожалуйста! — Нужно торопиться. Будьте осторожнее, сейчас к нам направят домате.
— Ох*еть, как неожиданно, — сердито бурчит под нос Ми, перезаряжая оружие. Остальные ругаются на чем свет стоит, явно не радуясь тому, что нас так скоро засекли.
— Ладно, хорош сопли лить, — фыркает Эли, придирчиво следя за тем, как Гэб предусмотрительно оставляет на дверях «подарочки», решившим сунуться за нами безупречным. — Нужно забрать заложника и покончить с этим Оракулом. Двигаем. Риз, куда дальше?
— Нам нужно добраться на нижние уровни, Тания там, но лестницы и переходы, скорее всего, уже под контролем охраны. Попробуем их обойти.
Сколько у нас времени, прежде чем безупречные спохватятся и вышлют уже серьезное сопротивление? Надо быстро решать, что делать. Арчи предлагает попробовать спуститься, использовав шахту лифта, заблокировав подъемник. На самом лифте нельзя, их наверняка контролируют… Застрянет там, и все… Мышеловка захлопнется. Я смотрю, как мужчины вскрывают тяжелые створки, Берман расстреливает тросы, и мы уже собираемся перелезть внутрь, когда из того коридора, откуда мы пришли, раздается приглушенный небольшим расстоянием подрыв — кто-то зацепил растяжку Гэба, а мое сердце срывается и скачет мячом то в желудок, то в горло. Черт! Уже на пятки наступают.
Пульс подлетает мгновенно, вместе с многоголосыми криками обитателей станции и звуками пожарной сирены. Можно было бы использовать
— Ребята, у нас гости. Просто дохренища, — кричу я, открывая огонь, стараясь целиться как можно тщательнее. На полу распластаны тела нескольких убитых. Запах крови, гари, дыма дерет пересохшее горло. Мия подключается в помощь, пока остальной отряд по одному протискивается в шахту. Мы самые маленькие и улизнуть не должно составить особого труда.
— Уходите в шахту, живо! — командует Итон, придерживая с Ризом для нас стальные створки. Ми машет мне головой, чтобы я отступала, показывая зажатую в ладони импульсную гранату и отправляет ее в сторону отстреливающейся охраны.
— Валим, Люс, валим! Сейчас еб*нет…
Едва мы успеваем нырнуть сквозь щель, оказавшись в затемненном вертикальном тоннеле, как пальцы ощутили небольшое покалывание. Но выстрелы не смолкают, и я понимаю, что силы там серьезные. Сейчас наша задумка кажется еще более бредовой, чем когда-либо и как же хорошо, что отступать уже поздно…
Внизу мужики уже отжимают еще одни створки, выпуская Иви и Гэба прикрывать, остальные гуськом по струящейся лестнице спускаются следом, выныривая в точно такой же ярко освещенный коридор с металлической обшивкой. Оружие на изготовку и перебежками дальше. Риз перехватывает мой локоть и сурово шипит на ухо:
— Впереди меня, чтоб я тебя всегда видел! Поняла?
Ну и замашки! Я всем существом чувствую, как от моего мужчины волнами прет агрессивная энергия. Киваю, так как возмущаться некогда и бегу, не убирая пальца с курка. Привлеченные шумом, из раздвижных дверей в коридор выскакивают люди, кажется, не вояки. Расступаются в страхе перед вооруженной угрозой, не пытаясь нас задержать. Пуля аккурат в лоб схватившемуся за продолговатые ножны безупречному — самый убедительный аргумент не шалить. Люди ахают, в ужасе разбегаясь. Видимо, бояться им не чуждо. Растерянные, испуганные, осуждающие и непонимающие взгляды. Ах вы ж бл*ди двуличные! А опыты когда над нами ставили? А когда уничтожали нас, нигде не ёкало? Не мы эту войну начали! Не мы! Но нам придется закончить. И я пристрелю любого, кто встанет на моем пути, потому что мне есть за кого бороться.
Выбравшись из паникующей толпы, не выходит удержать матерного выдоха: в проход, наперерез стекается целая армада вооруженных паршивцев и в ту же секунду по нам начинают стрелять. Ждали, значит! Одна пуля взвизгивает, выбивая над моей головой вмятину в стене. Очаровательно! Вторая бьет Иви, и я вижу, словно в дурном кошмаре, как она заваливается набок. Я кричу так страшно, словно эта пуля попала в меня, расстреливая передние ряды противника. Они падают, но на их место тут же встают другие, прошибая все пространство коридора очередями, несмотря на наличие не успевших укрыться других безупречных. Гэб оттаскивает Ив с линии огня, по полу за ней растягивается кровавый шлейф и мое сердце в груди ухает, амплитудой доставая до самых пяток. Можно ли еще ей помочь?
Но выстрелы бахают и бахают, еще и еще, я успеваю закатиться за тело одного из местных, отхватив пару пуль в бронник, и перезаряжаю обойму, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. За грохотом ничего толком не разобрать, кроме приказа Итона — прикрыть головы. Мою тут же ниже вжимает крупная пятерня Риза, не спускающего с меня глаз. Гремит взрыв, дрожью отдаваясь под ногами и калеча почерневшие пласты внутренней обшивки стен. Яркая вспышка огня, оглушающее эхо, крики раненых, прыгающие по полу гильзы и безжизненные тела, а я ужом ползу к Харлоу, буквально влипнув в пол, на ощупь лихорадочно щупая, бьется ли пульс.