В прятки с отчаянием
Шрифт:
Я ни минуты не жалел, что сбежал от безупречных, что стал обычным человеком, пусть даже и со способностями, потому что ничто не сравнится с натуральными, а не искусственными чувствами, ощущениями, желаниями. Безупречные давно забыли, что такое боль, печаль, несовершенство, все в их мире удобное, комфортное и… ненастоящее. Я ни за что не променяю прохладу реки, яркость и тепло солнца, шелковистость травы и шершавость песка под голыми ногами… Это нужно ощутить, чтобы понять, я будто жил в пещере, а потом вышел на воздух, прошло двенадцать лет, а я никак не могу привыкнуть и каждый раз испытываю чуть
До переправы день пути, река широкая, но в одном месте делает поворот и можно перебраться по узкой косе на мелководье. Мы идем уже несколько часов, молчание, что установилось между нами — тягостное, а ведь все уже налаживалось, Лусия почти уже стала доверять мне.
— Не устала? — я и так вижу что устала, но спросил, чтобы только с чего-то начать.
— Ты сказал, что мы будем идти вдоль реки дотемна! — не глядя на меня, ответила девушка. — Так что без разницы, устала я или нет. Надо идти, значит, надо.
— Нам не нужно выдохнуться в первый же день. До стены как минимум семь-восемь дней пути…
— Не стоит играть в заботу, Риз, — тихо ответила она. — Или… не знаю как к тебе лучше обращаться. Хочешь поговорить — лучше объясни что все это значит.
— Мы обязательно с тобой поговорим, просто… мне нужно понять с чего начать. Я не был готов к тому, что ты ничего не помнишь, был уверен, ты сама узнаешь меня и будет проще объяснить тебе, как обстоят дела. Теперь, когда нужно объяснять все с самого начала…
— Все еще думаешь, что я не смогу понять? Думаешь, я совсем глупая?
— Ну, конечно, нет, дело не в этом… Сделаем привал, там и поговорим.
То, что Люси не помнит меня совсем означает только одно, я сам поставил ей блок, но забыл об этом. Зачем я это сделал… Конечно, я хотел, чтобы она прожила нормальную жизнь, не отягощенную бременем сканирования сознания, ведь с ней не было рядом никого, кто мог бы научить ее пользоваться этим даром без ущерба для нее самой. Я был уверен, что она вспомнит меня, и теперь мне нужно как-то заставить ее довериться мне, чтобы была возможность помочь ей восстановить в памяти хоть что-нибудь, иначе… все что я должен ей рассказать, будет для нее фантастическим бредом… Черт, как же все непросто!
— Вот уж не думала что скажу это, но отчего ты заставляешь меня чувствовать себя виноватой за то, что я тебя не знаю… ну или не помню. Риз, я сейчас с ума сойду от любопытства, а ты идешь с таким видом, будто тебя ограбили…
Я обернулся и увидел, что она совсем устала, видно, мы долго уже идем. Да и сумерки совсем сгустились, надо бы устраиваться на ночлег.
— Люси, все очень серьезно. Нам нужно поговорить, но я не хочу делать это на ходу. Давай устраиваться на ночь, и я все тебе расскажу.
— Ох уж эти сказочки… Ох уж эти сказочники…© — пробормотала она, пробираясь со мной к зарослям на самом берегу реки. До переправы осталось уже немного, но по темени мы не будем переходить реку, слишком опасно. Оставим это на светлое время суток.
Пока я выкладывал из камней печку
Я, как мог, старался не думать о ней как о девушке, нельзя так сильно привязываться, нам нужно держаться в рамках, но… меня тянет к ней безумно. Даже несмотря на открывшиеся обстоятельства и что она меня совсем не помнит, и то что у нее есть парень и я ей не нравлюсь, ничего не могу поделать, чувства, которые я испытываю рядом с ней не поддаются описанию, и я не хочу терять это… отказываться от нее. Совсем…
— Риз! Или Дей… Я не знаю, как теперь тебя называть… — окликнула меня Люси и я обернулся на зов. Она сидела возле костра и выглядела так, слово собиралась посвятить меня в какую-то тайну.
— Зови Риз. Я как-то привык за все это время, — буркнул я, и страшно разозлился на себя. Ну вот чего я веду себя как идиот, а? О деле думать надо…
— Риз… Слушай, ты был прав, на самом деле. Я действительно… Понимаешь, я отчетливо себя помню где-то только лет с десяти. Мой дядя Эван подарил мне блокнот и… с тех пор все свои мысли чувства и эмоции я выплескивала туда. Рисовала и пыталась восполнить что-то, чего не хватало… Я думала это с другим связано и совсем не ожидала, что в моей жизни появится человек, который скажет мне, что я должна что-то вспомнить.
— Люси… — мне совершенно не нравится, что я никак не могу справиться с собой. Между нами только-только возникла все еще очень слабое, но что-то похожее на доверие, и сейчас мне придется снова его нарушить. — Я готов тебе все рассказать, но поверишь ли ты мне?
— Я и правда пытаюсь все время что-то вспомнить, но оно от меня как будто ускользает. И еще… Я все время слышу других людей. Их мысли, чувства, эмоции. Почти всех… кроме тебя.
— Так, значит, способности все-таки остались у тебя? — в моем голосе помимо воли проскальзывает надежда. Если у нее остались ее способности, то, может быть, удастся не рассказать, а… показать ей… — Но ты ничего не помнишь, что происходило двенадцать лет назад? — она опустила глаза и задумалась.
— Все очень смутно… Тогда ведь была война, многие погибали, и я почти совсем ничего не помню, только по рассказам братьев и родителей. Мама говорила, что я очень чувствительная была и они берегли меня, как могли. Недовольные похитили Ричи, потом пропал отец, я очень переживала, почти ничего не ела, ходила как тень… Потом война закончилась и все как-то забылось и встало на свои места… Но я совсем не помню тебя, Риз. Двенадцать лет назад… Ты ведь сам был тогда ребенком.
— Да. Мне тогда было двенадцать лет.