В прятки с отчаянием
Шрифт:
— Просто не нужно сканировать все подряд и влезать в самую глубину сознания, — разъясняет мужчина, жестикулируя руками, и голос у него звучит ровно и мягко, кажется, я была права насчет его уравновешенного характера. И мне это нравится.
А еще безумно интересно его узнавать без всякого чтения мыслей. Привыкнув к взрывному норову, присущему всем бесстрашным, рассудительный человек является для меня кем-то почти необычным. Хотя, Риз, действительно ведь совершенно необычный. Он безупречный… И, кажется, не может быть ничего общего между бесстрашной и безупречным, только ненависть, обоюдная вражда, жажда мести и желание истребить друг друга, доставшиеся нам после многолетней войны. Но между
Я вспомнила мальчика, однажды связавшегося со мной, по имени Дей Идрис, с которым общалась через расстояния, с которым у нас была своя особенная связь. Сейчас, конечно, это может звучать странно, но тогда, для ребенка, мне казалось все это настолько естественным, что не требовалось никаких логических объяснений, как, вообще, возможно общаться ментально. И я знаю, что он сделал для нас, для Бесстрашия и всего нашего города намного больше, чем мы могли бы его просить и больше, чем мы можем себе представить. Мы существуем только благодаря ему…
— Ты можешь настраиваться на определенную волну человека и интуитивно нащупывать только ту информацию, которая тебе необходима. Выборочно. Давай вот как попробуем. Я буду задавать вопросы, исходя из полученных мыслеформ кочевников, а ты искать ответы на них. Хорошо?
— Давай попробуем. Только чтоб без всяких гадостей, ладно? — предупреждающе морщусь я, все еще находясь под впечатлением той омерзительной грязи, оставшейся в моей памяти, после общения с одним из романтиков с большой дороги — Рашидом.
— Как скажете, леди, — укоризненно фыркает Риз, удобнее привалившись спиной к стволу дерева. — Ты меня что, совсем за идиота держишь? Если я имел дело со стервятниками, это не значит, что я один из них. Да и меня с рождения воспитывали исходя из моих способностей сканирования, у нас влезать в глубины сознания, с целью выявления личной информации, считается неэтичным...
— Ладно тебе, не сопи так обиженно, я совсем ничего такого не имела в виду. Ты будешь меня учить, или мы просто отдохнуть сюда залезли? — с самым невозмутимым видом интересуюсь у Риза, болтая ногами. — Нам тоже скоро нужно будет подыскивать подходящее для ночлега место.
— Буду, — соглашается мужчина, призадумавшись, бросив мельком недовольный взгляд на мою расползающуюся ухмылочку. А я просто не могу не улыбаться, когда он так забавно обижается, если не понимает когда я шучу или говорю серьезно, наверняка подозревая в том, что я на нем за что-то отыгрываюсь. Вот и неправда, я не отыгрываюсь, но мне так нравится проявление его эмоций. Мы привыкли, что безупречные — как искусственные люди, манекены, а Риз не такой. Общение с ним оказалось приятным и, чего греха таить, волнующим. — Что хочет найти один из кочевников, надеясь получить при обмене на это, батареи питания?
Ох, вот ведь завернул! Медленно вдыхаю теплый, немного душноватый воздух, собираясь с мыслями, и перевожу все свое внимание на обустраивающую под склоном временный лагерь группу людей. Как только я перестаю концентрироваться на Ризе, в голове закручивается целый оглушающий водоворот из чужих мыслеформ и образов, через которые я стараюсь пробиться к нужной мне информации. Но сделать это намного сложнее, чем сказать.
Первое, за что цепляется сознание, так это сетование какой-то женщины по поводу изношенной одежды, и перед глазами сразу проглядывается порванная накидка и обтрепанные до дыр, джинсы. Мужской голос всплывает с озадаченным вопросом, где он намочил сигареты и насколько их хватит. Еще кто-то с недовольством отмечает, что во время своего вороватого промысла, они не смогли раздобыть лекарств и теперь придется идти в город кочевников, чтобы выменять на них патроны, которых и так немного осталось, а есть еще опасения столкнуться с враждебно настроенной группой стервятников. И прочие, прочие, прочие проблемы выживания в застенье из-за нехватки ресурсов, которые теперь настырно вертятся в моей голове, что перед глазами мутнеет, пока я, наконец, не натыкаюсь сквозь этот беспорядочный водоворот на четкий поток мыслей о том, как бы обстряпать кому-нибудь из встречных на транспорте людей западню, чтобы успеть слить топливо, и если наберется полная канистра, то потом будет возможность выменять батареи и…
— Топливо, — чуть ли не с победным видом, заявляю я Ризу. — Он хочет стырить у кого-нибудь топливо, чтобы обменять его и потом попробовать включить найденную портативную аудиосистему, которую он чинил вот уже пару месяцев. Думает, что там может быть на ней записано что-то интересное…
— Стоп, Люси, — спокойно одергивает меня Риз, не разделяя моей радости на то, что я справилась. — Вопрос был только в том, что он хочет найти. Топливо, да, это верно. А вот зачем ему батареи питания, это уже совсем лишнее, если для тебя это не является необходимым. Учись сканировать поверхностно, погружайся глубже если только наткнешься на что-то подозрительное. А то такими темпами, ты и всю его тайную подноготную вытащишь, забивая себе память лишним мусором. Копить в себе ненужную информацию, слишком тяжело морально, потому что мы не только их слышим, но переживаем их эмоции. Понимаешь?
— Я и пытаюсь поверхностно, но оно само лезет вместе с остальной чушью, — только и ворчу, сделав ему страшные глаза. Но он прав, я почти физически могу ощутить чужие чувства и нервная система может не справиться с таким наплывом переживаний. — Ты знаешь, я не могу ухватить, как узнавать только нужную информацию, не зацикливаясь на других мыслеформах. И вместо того чтобы нудеть, лучше бы рассказал, как у тебя это происходит!
— Ну, я это вижу цветами, у меня нужная в данный момент информация подсвечивается немного определенным цветом. У каждого свое — у кого-то образы, у кого-то звуки. Но ты сразу поймешь. По принципу поисковика — ты вводишь запрос, а тебе на этот запрос выдается множество ссылок, среди которых ты ищешь нужное, и это нужное, допустим, подсвечивается красным, будто маркером выделено. Вот как ты поняла, что это именно тот поток мыслей, что нужен тебе?
— Я не знаю, оно как-то… четче было, среди всего. Ну, наверное, как найденный конец ниточки, за который можно потянуть и размотать весь клубок… И не надо на меня так смотреть, словно я сказала какую-то глупость, — ткнув пальцем в него, сурово нахмуриваюсь я, — мне и так не по себе. С ума сойти можно, пока докопаешься до того, что ищешь.
— Тебе всего лишь нужна практика, мы будем упражняться столько, сколько тебе понадобится, встречая людей. Потом это происходит на автомате и ты уже ни о чем лишнем не задумываешься, а просто выявляешь для себя нужное, чтобы не потонуть в террабайтах информации, выдаваемой человеческим мозгом, и не запутаться в белом шуме огромного количества всяких образов, рождаемой человеческой психикой.
— Меня больше всего и волнует как раз этот шум и всякие образы. Понимаешь, во фракции куча народу, и я что, так и буду всех их постоянно слышать?
— Нет, ты можешь поставить блок, абстрагируясь ото всех. Нужно только понять принцип его действия и ты вспомнишь, как их ставить.
— Но я не помню этого, Риз. Такое ощущение, что это выходило как-то само собой.
— Конечно, как-то само собой, ведь у тебя этот дар с самого рождения, и, значит, ты уже тогда подсознательно могла справляться с этой задачей. Давай представим, как бы ты могла охарактеризовать этот блок? Попробуй его представить.