В садах чудес

Ботонд Клари

Глава двадцать седьмая

Гробница

Сет Хамвес решительно приблизился к третьей пирамиде. Йенхаров напряженно следил за братом.

— Марйеб, я послан твоим отцом, чтобы успокоить твою душу, — проговорил громко, чуть срывающимся голосом Сет Хамвес.

Йенхаров смотрел на запрокинутую голову брата, видел напрягшийся на смуглой шее кадык. Мгновения, казалось, длились бесконечно.

Раздавшийся скрип услышался очень громким в тишине. Мраморная темная плита повернулась, открылся узкий проход. В этом скрипе, в этом узком входе чувствовались странное какое-то величие и недовольство. Братья, не задумываясь, вошли, крепко держась за руки. И тотчас же плиты все с тем же скрипом сдвинулись. Стало немного страшно. Узкий, выложенный красным кирпичом коридор уходил вдаль. Здесь не было темно, но нельзя было понять, откуда проникает скудный свет.

Обнаженные юноши, выпрямившись, молчаливые, шли вперед. Все возможные слова казались им суетными, излишними. Оба обратили внимание на то, что в коридоре тепло. Йенхаров протянул руку и потрогал кирпич — тепло. Братья ощутили дуновение свежего ветра.

— Там дальше, наверное, вода, — тихо сказал Йенхаров.

Сет Хамвес не отвечал, только крепче сжал пальцы брата в своих.

Коридор, выложенный кирпичом, незаметно перешел в пещеру. Стены ее были каменные, шероховатые. Все яснее ощущался ветер, доносивший прохладу воды.

Должно быть, близился выход. Круто повернув, братья на миг очутились в темноте, но тут же вышли на скалу и вскрикнули от изумления.

Они стояли над водой. Это была бескрайняя вода, волнистая, голубовато-сине-зеленая. От нее веяло чудесной свежестью. Все было так просторно, чисто, радостно. Они стояли довольно высоко и невольно вдыхали полной грудью чистый свежий воздух.

— Наверное, это море, — полушепотом произнес Сет Хамвес.

— Смотри, в скале, будто ступеньки вырублены, — Йенхаров немного склонился вперед. Его качнуло.

— Осторожно! — испуганный, встревоженный Сет Хамвес подхватил брата.

— Сети, не сердись, не могу, снова очень хочется есть. Голова кружится.

— Я тебя держу, Хари. Наверное, уже недолго осталось терпеть. Но и вправду ступеньки. Означает ли это, что мы должны спуститься вниз?

Но Йенхаров не отвечал, глаза его были закрыты. Сет Хамвес присел, пристроив голову брата на своем плече.

И тут возникла ладья. Она не приплыла издали, но как бы сгустилась из воздуха. Она двигалась к скале, выгибался красный парус, работали веслами гребцы, но не слышно было плеска весел, не посвистывал в снастях ветер, не пели гребцы. Ладья двигалась бесшумно. Сет Хамвес уже различал гребцов. Их смуглые лица, казались одинаковыми, они одинаково сгибались и разгибались, двигая веслами. Выражение лиц этих гребцов тоже было странным, лица замкнутые, застылые.

Ладья подплыла к подножью скалы, гребцы опустили весла. Сет Хамвес понял, что надо спускаться. Он почувствовал слабость и усталость после всего пережитого. Он поднялся и, удерживая брата на руках, начал осторожно спускаться. За себя он не боялся, но боялся уронить свою ношу. Спустившись в ладью, он сел на деревянный настил и закрыл глаза. Ладья снова поплыла. Сет Хамвес открыл глаза и посмотрел вокруг. Ничего не было, кроме бескрайней воды. Вот ладья проплыла еще немного и снова остановилась. Воздух заколебался над морем, смутно замелькали неясные очертания. Сет Хамвес ощутил сильное головокружение, все начало расплываться перед глазами. А очнувшись, увидел себя сидящим на земле, теплой и пыльной, твердой, утоптанной; он по-прежнему бережно держал брата, а над ними высились гигантские каменные ворота, украшенные огромными рельефными изображениями. Сет Хамвес различал лапу, когти. Должно быть, это изображение льва, но какое же оно огромное. Высокие каменные воины-стражники из светлого камня застыли у ворот, скрестив копья. Копья тоже были из камня. Но вот стражники медлительно отвели тяжелые каменные руки, и ворота распахнулись. Сет Хамвес поднялся, держа на руках Йенхарова и чувствуя себя совсем беззащитным рядом с этим гигантским окружением. Он вошел и ворота закрылись за ним.

Он очутился в просторном помещении из светлого мрамора. Было пусто и светло. Отворилась небольшая дверь в стене и вошел смуглый человек в белом переднике, чем-то он был похож на гребцов, должно быть, этой застылой замкнутостью лица. Вошедший сделал Сету Хамвесу знак следовать за ним. Сет Хамвес чувствовал, что теряет силы. Но надо было идти и нести брата. Он сжал зубы, взял Йенхарова поудобнее и пошел за смуглым человеком в белом переднике.

Этот новый путь казался измученному юноше бесконечным. Они проходили огромные залы, вереницы комнат, шли коридорами и переходами. Было светло и тепло, как бывает в тихий солнечный полдень нежаркого лета. Стены были расписаны множеством изображений. Сады с прудами, охота на диких гусей в тростниковых зарослях, дворцовые пиры, землепашцы, жнецы, плывущие корабли, ремесленники, занятые трудом, музыканты, играющие на своих инструментах, пляшущие танцовщицы. А вот стройная, с грациозно вытянутым телом богиня небесного свода Нут, небесные ладьи и созвездия окружают ее. Неподалеку изображение суда Осириса в царстве мертвых. Великий бог Осирис восседает на троне из чистого золота в короне, украшенной страусовыми перьями. Рядом с ним Анубис, правитель царства мертвых, и Тот, покровитель мудрецов. Перед ними стояли золотые весы, на которых взвешиваются добрые и злые деяния умершего. Тот записывает, а Анубис произносит приговор. Умерший стоит в льняном одеянии. И все стихи из «Книги мертвых» были записаны на стенах. Далее пришлось идти анфиладой кладовых. Чего здесь только не было — парадные кровати, ложа для отдыха, колесницы, ладьи, кресла, оружие, украшения, посуда. Сверкание золота и серебра, мрамора и драгоценных камней слепило усталые глаза Сета Хамвеса. Ему казалось, он вот-вот упадет. Но он нес на руках брата, и ото поддерживало его самого.

Многие помещения были заполнены маленькими статуэтками, сделанными из глины, фаянса и бронзы. Фигурки изображали ремесленников, землепашцев, слуг и служанок. Сет Хамвес знал, что это были ушебти — «ответчики» — в загробном царстве они должны были ожить и служить хозяину, похороненному в гробнице. Сет Хамвес, глядя на эти изображения смуглых трудолюбивых человечков, подумал, что и гребцы, должно быть, были такими ожившими фигурками, и сейчас такой оживший «ответчик», долженствующий на призыв хозяина ответить: «Я здесь!», ведет его.

Они вошли в просторный зал, посредине которого находились два каменных постамента, помещенных совсем близко друг от друга. На одном из них помещался раскрытый прямоугольный каменный ящик, украшенный изображением богов. Подойдя ближе, Сет Хамвес увидел в каменном ящике саркофаг из черного гранита. Саркофаг тоже был открыт и в нем стоял серебряный гроб, а в гробу лежала мумия, нарядная, с золотой маской на лице. Это великолепие ослепляло. Сет Хамвес напрягал последние силы, следуя за своим провожатым. Юноша подумал, что, должно быть, это и есть мумия Марйеба, сына старого жреца.

Они пересекли и этот зал и оказались в небольшой комнате, за которой следовала еще одна комната, и еще, и еще. У Сета Хамвеса потемнело в глазах. Он крепко прижимал младшего брата к своей груди. Наконец они оказались в уютном жилом помещении. Оно состояло из двух комнат. В первой Сет Хамвес увидел две постели, чистую одежду, таз и кувшин с водой. В отдельном сосуде была приготовлена густая пенистая паста для мытья с добавлением золы. Пол был застлан чистыми циновками. Сет осторожно опустил брата на пол, смочил его лицо водой. Йенхаров с трудом открыл глаза и застонал.

— Еще совсем немного осталось потерпеть, Хари, совсем немного, — Сет Хамвес набрал в горсти воды из кувшина и напоил младшего брата.

Сет Хамвес тщательно вымылся и вымыл брата. Затем надел чистый передник и такой же белый передник надел на Йенхарова. Их провожатый молча ждал, а когда они совершили свой туалет, он сделал братьям знак пройти в другую комнату.

В этой комнате их ждал накрытый стол. Молоко, лепешки, фрукты. Сет Хамвес немного поел, накормил Йенхарова. Они вернулись в первую комнату, где он уложил брата и лег сам. Прикосновение усталого тела к чистой постели ощутилось как блаженство. Сет Хамвес уснул крепким, без сновидений, сном.