В самое сердце, или Девочка для Туманова
Шрифт:
— Возможно, но, кажется, кто-то просил не совать нос не в свое дело.
Мужчина в медицинской одежде почти закрыл машину, когда услышала:
— Маш, я идиот, Маш! Приходи… я буду…
Бах! — дверь хлопнула, заглушая последнее слово. Слезы поползли по щекам, но слава богу, он их уже не видел…
Не уверена, что смогу легко его простить. Еще сегодня утром бросилась бы в объятья и целовала… целовала, а сейчас… не могу… Меня согнуло пополам так, что едва успела добежать до обочины, прежде чем вывернуло наизнанку.
Сзади молча подошел Ник, накинул на плечи свой джемпер,
— Все будет хорошо, милая… все будет хорошо.
Ох… неужели он простил Туманова? Чудо расчудесное…
Глава 40
Ник, мой брат, неожиданно сильно изменился. Все бы ничего, если б еще два дня назад он не бесился от одного упоминания имени Туманова, а тут прямо все разговоры сводились к одному — к Никите.
Часть из них велась при мне и Карине. Но были и такие, как говорится, по душам, философские, о жизни, о прощении, с явными намёками на то, чтобы я кончала валять дурочку и ехала в больницу.
Из общих я узнала, что положили Никиту и его дядю в одну палату. По всей видимости, за определенное вознаграждение со стороны второго. Сначала Туманов взбесился, но, узнав о болезни дядьки, смягчился. А потом они и вовсе сдружились.
Евстигнеев, кстати, кому-то позвонил, и моего преподавателя вернули в целости и сохранности. Ник отказался посвящать меня в подробности, запретив снова лезть в это дело. Сказал кратко, мол, виновные в аварии наказаны, как и те, кто пытался похитить меня, а вот с их нанимателем будут разбираться другие структуры, совершенно не связанные с законом.
Я, разумеется, тут же бросилась звонить Денису Олеговичу, и мы договорились встретиться. Он настоятельно просил отступить и не подвергать опасности себя и семью. По секрету поведал, что не бросит свою деятельность, будет дальше заниматься сбором информации, но очень осторожно и, конечно же, под псевдонимом, сообщить который мне отказался.
Но окончательно поставить крест на идее далее вести журналистское расследование меня заставил Юра. Он не размусоливал, а завел меня в кабинет и грубо, так чтоб точно дошло, заявил — я влезла в такое дерьмо, что нашу семью могли просто уничтожить. Меня, Ника, Карину и племяшку. Он не выбирал выражений, сказал прямо, как есть. У меня разом отрезало всякое желание совать нос. Тем более, что первоначальная цель была достигнута — с Туманова сняли обвинения.
— Маш, я не хотел пугать, — глядя на мое бледное личико, извинился Юра. — Но важно было донести главное — не лезь.
У него получилось. Надеюсь, сейчас, когда Евстигнеев подружился с племянником, он сумеет того защитить.
— Хорошо.
Возможно, я жуткая трусиха, но подвергать опасности свою семью не стану, учитывая, что вряд ли мои попытки кто-то оценит. Кто я такая? Пока никто. Надо хотя бы универ закончить, над именем поработать…
Это из общих бесед. А вот в личных, Ник продолжал меня удивлять. Он вдруг заделался… свахой! Ненавязчиво так расхваливал мне Туманова. Рассказывал, как они познакомились и почему тот не смог бы во мне увидеть его
— И ведь на том вечере, куда ты со мной ходила в развратном платьице, я вас так и не представил, — Ник покачал головой, признавая, что лопухнулся. — Вы потом с ним выходили на террасу, я помню, о чем говорили?
Я покраснела. О чем мы говорили? Мы не говорили. Целовались, а потом говорил Туманов. Нес всякий бред. Но я не стану рассказывать это брату, даже из злости на Никиту.
— Да так, о погоде, — отмахнулась, но Ника не проведешь.
— Он ведь тебе уже тогда понравился, да? Ты мне на следующий день все уши прожужжала, спрашивая о нем, а я внимания не обратил. Советовал тебе выбросить его из головы… гнал что-то про то, что он тебе не пара…
— А это не так?
Он почесал затылок, чуть покраснел, отвел взгляд…
— Сложный вопрос, Машунь. Для меня вообще ни один мужчина тебя не достоин. Да и маленькая ты еще… но раз уж так получилось. Туманов… — он резко замолчал, словно сам себя оборвал, а потом заговорил другим тоном. Похоже, решил сменить тему. Ну и что хотел сказать-то? Мне же любопытно, что там с Тумановым? Однако после следующих слов, я забыла об этом. — Короче, я считаю, что вам нужно срочно делать свадьбу и не валять дурака. Ребенок ни в чем не виноват.
Я прямо таки осела на подкосившихся ногах. Благо, оказалась рядом с креслом. Ребенок? Чей? Где? Когда?
— Эм… Ник, ты не перегрелся случаем? Ребенок?
Брат подскочил ко мне, схватил за плечи и слегка встряхнул.
— Маш, только не надо меня за дурака принимать и пытаться обмануть. Я все знаю!
Я опешила от уверенного заявления, пытаясь прикинуть, откуда подобные выводы. Но ничего в голову не приходило. Женские дни у меня пришли вовремя, тем более, уж за что спасибо Туманову, он не забывал предохраняться. Нет, я хочу от него ребенка, чего лукавить, хоть и обижена очень. Но не сейчас. Как минимум, закончить универ бы не мешало.
— Ты все знаешь? — тупо повторила за ним, но, прозвучало двусмысленно. Я поморщилась, лишь подтвердив догадки Ника. — И?
Выслушаем. Что он себе напридумывал?
— Конечно, Маш. Карину тоже тошнило и в первую беременность, и сейчас. А тебя нешуточно так вывернуло на трассе… и сроки как раз подходят. Когда понял, что ты… что вы… сначала хотел Туманову бошку открутить, но он был в реанимации сутки, а за это время я остыл. Если я его прибью, то кто будет отвечать за грехи и воспитывать дите?
Нет, если он сейчас скажет, что сообщил о своих нелепых домыслах Никите, то бошку ему сверну я.
— Н-надеюсь, ты ему не рассказал? — я даже побледнела.
— Нет пока, Карина отговорила. Велела не вмешиваться, но, если ты будешь упрямиться, обязательно поставлю его в известность, что вскоре станет папашей. И пусть только попробует свалить.
Я схватилась за голову, фигея от своего братца. Такое ощущение, что любовь ко мне делает из нормального человека идиота неразумного. Он так желает мне счастья, что готов по головам идти.