В самое сердце, или Девочка для Туманова
Шрифт:
— Только попробуй ему хоть слово сказать! — рявкнула я, выставив вперед указательный палец. Можно было бы сразу сказать, что он ошибся, и никакого ребенка нет, но я мстительно не стала этого делать. Пусть пока так считает, зато не будет рычать на меня за любовь к его дружку. Вон он даже перестал утверждать, что у меня стокгольмский синдром и оправдание нашел — я якобы раньше влюбилась… хотя тут он прав, нельзя отрицать. И с Никитой наверняка помирился… ради меня. Вот и пусть пока находится в неведении. Потом, когда сама разберусь с Тумановым, через Карину и ему все объясню.
Однако тянуть и правда не стоит. А то хватит ума — заставит того жениться. А мне оно надо? Только брака по фиктивному залету
Придется все-таки отправиться в больницу. Но сделаю вид, что к Виталию Эдуардовичу пришла. А там посмотрю на реакцию. А то что-то моего возлюбленного кидает из крайности в крайность. То он меня ненавидит, и уже в тот же день извиняется…
Только… зря я рассчитывала, что останусь равнодушна к его помятому виду, перебинтованному животу и темным кругам под глазами… и к искренней радости, засветившейся в них при моем появлении… я ведь не железная…
Глава 41
Туманов
Я, вообще-то, в состоянии оплатить себе одноместную палату повышенной комфортности, но меня какого-то хрена сразу после операционной, где обработали и наложили швы на рану, отправили в двухместную. Сначала обещали, что вторая койка будет свободна — никого не подселят, но в итоге через три дня пришла санитарка и начала готовить ее к поступлению нового больного из реанимации. Мои психи ее мало волновали, пришлось вызвать медсестру. Она извинилась, но к сожалению, ничего изменить не могла — распоряжение завотделения. И других свободных палат, чтобы меня перевести, у них, видите ли, нет.
Когда же я увидел пациента, все без слов стало понятно. Виталий Эдуардович снова во всей своей красе. Организовал ловушку так, что не придерешься. Решил прижать меня окончательно.
Однако, обнаружив меня, как будто бы даже искренне удивился. Несмотря на бледность, усмехнулся.
— Никита… — произнес, слегка задыхаясь, когда с помощью санитара перебрался с каталки на кровать. — На этот раз я не причем. Да ну? Что-то после всего, что он сделал, мне в это мало верилось.
— Виталий Эдуардович, к чему новая ложь? Имейте смелость сказать правду. Сейчас врать уже нет смысла. Его удобно устроили в кровати таким образом, чтобы оказался лицом ко мне. Специально? Ну разумеется. — Возможно, ты прав, не доверяя мне, но сейчас я точно не лгу… — я хотел отмахнуться и возразить, но он поднял вверх руку, останавливая. — Но я подозреваю, чьих рук дело. Медведь. Решил загладить вину и устроил все так, чтобы мы смогли поговорить без посторонних. И чтоб ты не сбежал. Я криво ухмыльнулся. Похоже на правду, только… — Может, меня еще и ранили именно с этой целью, а? — А что? Я не удивлюсь. Методы у дядьки довольно своеобразные. Помочь и заставить приползти к себе, подставив по полной программе по всем фронтам. — Нет. — Он надолго замолчал, словно обдумывая, что мне сказать в оправдание своим мерзким поступкам. Я не собирался ни торопить его, ни слушать исповедь. Отвернулся к противоположной стене. — Никит. Я понимаю, как все выглядит с твоей стороны. Но у меня не было выбора.
Я психанул. Эта ситуация меня довела до такого состояния, что слушать его нелепые оправдания я просто не мог. Рявкнул, чтобы засунул свои извинения себе… куда подальше, вставил в уши наушники, которые мне еще вчера принесла Настя, и постарался отвлечься. Он отступил, понимая, что деваться мне все равно некуда. Можно и подождать, пока успокоюсь. Только это ни к чему. Я не собираюсь изменять своего отношения. Даже не смотря на просьбу рыжули. Вспомнив ее почти, моментально остыл. Мысли унеслись к тому моменту, когда мы с Соколовским очертя голову бросились на стрелку, забитую
Ужас в груди, хотя я еще наверняка не знал, там ли Машка. Бью по тормозам, рядом визг от покрышек Лексуса Ника — все движение перед нами стопорится, и объехать невозможно из-за перегородившей путь газели. Несколько минут тупо стоим, не понимая, что творится и как быть. Мелькает мысль, что у Евстигнеева должна быть охрана — они обязательно помогут, но мимо вдруг проносятся автомобили, в том числе ровер Медведя — гонится за тем самым, что врезался и остановил Виталия Эдуардовича на пути следования.
— Хрен ли мы сидим? — крикнул вдруг Ник в распахнутое окно, наклонился к бардачку, и я увидел в его руках пистолет. Я тоже прихватил свой на всякий пожарный. Хотя если б все пошло по плану, меня бы наверняка обезоружили медведевские орлы.
Он прав. Чего ждать? Неспроста эта авария. Мы сделали резкий разворот, каким-то чудом выбираясь из западни. Успели вовремя. Два каких-то урода затащили Машу в машину, и мы с ее братом, не сговариваясь, подрезали их. Ник спереди, я сзади. От ее крика о помощи внутренности в животе моментально стянуло узлом. Лишь бы не тронули.
— Отпустите девчонку! — крикнул я, а у самого леденящий холод в жилах, едва представлю, что могут и не послушаться. Но нет. Видимо, указаний не было на такой случай — сдались. Однако нервы у одного из похитителей все же не выдержали — выстрелил. Бок обожгло огнём, но рефлекс сработал вперед меня. Ответный выстрел обезвредил гаденыша.
На секунду меня буквально вышибло из реальности. В голове зашумело. Внутренности дико болели… а потом рядом оказалась Машка с полными слёз глазами. Мне пришлось сделать вид, что ранение несерьезное, что я почти в порядке. Из последних сил шутил и улыбался, лишь бы она сильно не волновалась. А ведь волнуется, хоть и обижена на мои слова по телефону. Боюсь, побороть обиду не поможет даже объяснение, что сказал их ради ее же блага…Да-да, сказал обидные, мерзкие слова, чтобы она осталась в безопасности. Почти как дядька. Правда тот перешел от слов к делу…Стоп. Неужели я только что пытался оправдать Евстигнеева? Нет, об этом надо подумать на холодную голову.
В первый день мы так и не поговорили. Виталий Эдуардович, надо отдать должное, умел держать паузу. На второй день разговор начался совсем издалека. Сначала речь зашла о мелочах… потом как-то перескочили на Машу. Я услышал кучу приятных слов о моей рыжей занозке и невольно смягчился. Эк он ее разглядел, умницу мою. Еще и на свою сторону перетянул. Помню ее слова о том, чтобы был снисходителен к родственничку. Маша, конечно, доверчивая и наивная, но совсем не дурочка. Чем же он ее так зацепил? А потом он завел серьезную тему — мое избиение там, в лесу. Причем совсем с другого ракурса. С Машкиного. Он от Медведя узнал о том мерзком разговоре, когда я впервые услышал о предательстве. Объяснил, что подчиненный перешел границы дозволенного, и, как бы подводя итог тому сумбуру, что творился сейчас в моей душе, произнес:
— Маша не хотела тебя нам сдавать. Она просто позвонила брату, а когда тот не взял трубку — Маклакову. Юрий сразу же обратился к Медведю. Они раньше часто сталкивались по работе, давно знали друг друга.
Я уже и сам примерно представлял, как все вышло, но сейчас оно полностью встало на свои места.
Юру-то я знал лично. Соколовский познакомил нас давно. Сопоставив все факты, понимаю, что они никак не могли быть в курсе, что похитителем Маши окажусь я. И тем более моя девочка не могла предвидеть, что своим звонком вынесла мне приговор.