В сердце моем
Шрифт:
– Ну, на вид он совсем старик, - ответил я.
– Лет около семидесяти.
– Представь себе, не больше сорока. Беда в том, что уже много лет он без просыпу пьет метиловый спирт, вот и дошел бог знает до чего.
– Выходит, от метилового спирта люди стареют?
– А как же! Сначала человек усыхает внутри, а потом уж и снаружи. Становится вроде сморщенной картофелины, завалявшейся на дне мешка.
Цыган помолчал, потом, понизив голос, сказал:
– Я все приглядываюсь к парню, который стоит вон у той палатки. Посмотри на него. Видишь, какой затравленный. От кого-то он скрывается - это ясно. Сам
Он не ошибся. Незнакомец действительно вскоре подошел к нам.
– Это вы предсказатель будущего?
– Я. Хотите узнать свою судьбу?
– спросил Цыган.
– Да. Вроде того.
– Заходите.
– Цыган указал на вход в палатку и откинул полог.
Я не слышал их разговора, я отошел от палатки, считая унизительным для себя подслушивать. Но когда - через полчаса, не раньше - они оба вышли наружу, вид у них был как у родных братьев, встретившихся после долгой разлуки.
Незнакомец горячо пожал предсказателю руку и пошел к выходу с ярмарки. Цыган проводил его взглядом.
– Я изрядно подработал на этом парне, - сказал он.
– Но он-то считает, что потратил деньги с толком, так что все довольны.
– Значит, правильно угадали, что его точит?
– Ну, это было проще простого. Я ему сразу брякнул: "Вас преследует женщина" - и попал в точку. "В том-то и беда, - говорит он.
– Четыре раза она меня обирала - можно сказать, без гроша оставался. Сколько времени у меня в запасе, чтобы скрыться?" - "Четыре часа", - говорю я. "Пропади ты пропадом! Видно, разнюхала, что я здесь устроился на работу. Что же мне теперь делать?" - "Двигайте на север", - говорю я.
– Из-за вас парень бросит хорошую работу.
– Ничего подобного, мы и это с ним обсудили. Он хороший механик и найдет работу получше, чем ему предложили в здешнем гараже. Бедняга рассказал мне про свою жену. Дрянь, каких мало, уже сколько лет поедом его ест.
– Интересно, что бы вы говорили, если б вам пришлось предсказывать судьбу ей, - сказал я довольно иронически.
Цыган добродушно рассмеялся, он отлично понял, что я имел в виду.
– Да, - сказал он.
– Ты прав. Тогда было бы совсем другое дело.
К этому времени все ярмарочные увеселения уже начали действовать. Народ толпился у палаток, и зазывалы выбивались из сил, стараясь заманить посетителей.
– Сегодня здесь слишком много всяких аттракционов, - сказал Цыган, задумчиво поглядывая в проход между палатками.
– Когда дюжина зазывал надрывается одновременно, публика начинает колебаться. Люди слоняются от одной палатки к другой и никак не могут решить, что интереснее. У каждого отложено на развлечения столько-то монет. И если человек начинает бродить от палатки к палатке, это верный признак, что в конце концов он не потратит ни гроша. Надо заговорить их, задержать перед своей палаткой, пока не начнутся другие представления.
Я бы мог переманить к нам много народу, но тогда тебе придется работать вовсю. Ну как, ты не передумал?
– Нет. А что, пора уже? Он критически оглядел меня.
– Этот твой пиджачишко, может, и хорош для писателя, но для предсказателя судьбы он не годится. Сейчас я подыщу тебе костюм.
Мы вошли в палатку, и он достал из чемодана поношенный парчовый камзол. На нем были изображены зеленые и красные драконы.
– Вот. Надевай!
Я снял пиджак, облачился в камзол и почему-то почувствовал себя значительно увереннее. В палатке появился Альберт.
– Ты где болтался?
– спросил Цыган.
– Разговаривал с одним парнем, у которого только что издохла корова. Свалилась на него и сдохла.
– Опять чушь мелешь. Ведь корова расшибла бы его в лепешку, - отозвался Цыган. Он уже надел японское кимоно и теперь закручивал на голове красный тюрбан.
– Придумай что-нибудь поумнее.
– Так оно и случилось, - сказал Альберт, не моргнув глазом.
– Она расшибла беднягу в лепешку. Мне приказано явиться на следствие. Я всегда держался такого мнения - можно купить другую корову, но жизнь человеческую уж не купишь.
– Теперь ты видишь, что у него не все дома, - сказал Цыган, указав пальцем на сына.
– Убирайся, Альберт, - скомандовал он.
– Мы начинаем.
Альберт заговорщически ухмыльнулся в мою сторону:
– Ну что, начинаешь-таки выкликать неверное время?
– Наоборот, верное, - поправил я. Беззвучно смеясь, он вышел.
– Значит, так: ты - профессор Ренуи из Новой Зеландии, - перешел на деловой тон Цыган.
– Три минуты на каждого посетителя. Слушай и запоминай, что я тебе говорю. Как только войдет женщина, уставься ей в глаза и не отрывайся, пока она не сядет. Это вызывает у них чувство неловкости и делает более податливыми к внушению.
– Это похоже на фразу из книги, - заметил я.
– Это и есть фраза из книги, - коротко бросил Цыган и продолжал: Слушай дальше. Следи за выражением их лица, как овчарка за овцами. Прочитаешь ты их мысли по лицу, а не по руке. Они сами должны рассказывать о себе, подумать, что это ты им рассказываешь. Когда женщина начинает разговор о болезнях, отвечай - но руке видно, что на следующей неделе она пойдет к врачу. И если почему-нибудь не пойдет, ее ожидает несчастье. Если женщина спрашивает, не изменяет ли ей муж, отвечай; "Я вижу, что вам удастся удержать его" - и ни слова больше. Предсказывай выигрыш в лотерею и богатое наследство - но в отдаленном будущем. Замужним женщинам нравится думать, что они не утратили своей привлекательности. Говори каждой, что один мужчина влюблен в нее, но никогда не решится сказать о своем чувстве. Надо, чтоб вначале они жалели себя, но под конец постарайся вызвать у них чувство жалости к другим. Ну, хватит время терять. Ты как, готов?
– Да, боюсь только, что трех минут мне будет мало.
– Ладно. Я объявлю, что за каждый вопрос сверх трех минут - шесть пенсов. Вот увидишь, у тебя дело пойдет отлично.
Он торопливо вышел.
Я сел за стол лицом к входу. Стол был накрыт темно-синей бархатной скатертью, обшитой по краю золотой тесьмой. Для посетителей предназначался стул - тот самый, с починенной ножкой.
Мой стул стоял вплотную к задней стенке палатки, и посетитель, чтоб подойти ко мне, должен был пересечь всю ее. Таким образом, у меня было время для его изучения.