В сердце моем
Шрифт:
– В последнее время у вас были нелады с матерью, - сказал я.
На лице девушки мелькнуло удивление. Она кивнула.
– Вы иногда даже ссорились, верно?
– Да.
– Мать не хотела, чтоб вы уезжали из дому. У ваших родителей ферма недалеко от города, но вам не нравится деревенская жизнь. Вам хотелось бы поискать работу в Мельбурне, но отец и мать не соглашались. Они считали, что это слишком далеко от дома, твердили, что вы слишком молоды, что у вас неправильное представление о жизни в городе. Они хотели бы, чтоб вы помогали дома по
– Все это чистая правда, - сказала она, пораженная. Скованность точно слетела с нее. Она напряженно слушала меня.
– Есть в городе один молодой человек, с которым вы хотели бы встречаться, только он вас не приглашает, - сказал я.
Щеки девушки вспыхнули. Она потупилась.
– Это не его вина, - прошептала она.
Итак, теперь мне стало известно еще, что какой-то юноша хотел бы с ней встречаться, но ему кто-то мешает. Кто ему мешает и почему? Кто был юноша, которого она могла постоянно видеть, который давал понять, что не прочь был бы сводить ее в кино или потанцевать, но ему этого не разрешают. Они должны были часто разговаривать, прежде чем он признался ей в этом. Возможно, речь идет о хозяйском сыне. Это было самое разумное предположение. И я сказал:
– Он - сын ваших хозяев.
– Да, - призналась девушка.
– Он сын врача, - сказал я, думая, как мне вывернуться, если я ошибся.
Но выражение ее лица говорило, что я прав. Я продолжал:
– Как сложатся ваши отношения с ним, будет зависеть от многих обстоятельств. Видеться вы будете по-прежнему часто, но родители его против того, чтобы он ухаживал за вами. У них другие планы насчет сына. А настоять на своем у него не хватает характера. Он - домосед и больше всего интересуется своими книгами.
Она слушала, не отрываясь, на лице ее я читал, что догадки мои справедливы.
– Вы найдете себе работу в Мельбурне. Службу в Босуэлле скоро бросите. Вы и сейчас ведь подумываете уехать.
В Мельбурне вы встретите юношу, который вас полюбит. Вы с ним поженитесь. У него темные волосы, ростом он выше вас. Лицо у него того типа, который вам нравится. У вас будут дети. Свою первую дочку вы назовете любимым вашим женским именем.
В течение пятнадцати лет я ежедневно получал письма читательниц. Я отвечал на все эти письма, в статьях или личным письмом.
Хейвлок Эллис в своей "Психологии пола" писал:
"Сейчас уже признано, как пагубно влияние невежественных, безответственных и легкомысленных родителей. Даже самые лучшие родители часто, под влиянием настроения, бросаются от неразумной суровости к столь же неразумной снисходительности; это вызывает у детей сугубо критическое к ним отношение, так как дети постоянно и крайне придирчиво судят своих родителей, детский эгоизм требует, чтобы именно их родители были образцами совершенства".
Подтверждение правильности этой мысли я постоянно находил в письмах, которые получал. Во многих семьях родители воспитывали детей, тщательно оберегая их от встречи с реальностью, лепя их сознание по собственному образцу, внушая им преклонение перед идеалами, которым поклонялись сами, направляя их по пути, с их родительской точки зрения, наиболее достойному.
В других семьях родители вообще не интересовались внутренним миром своих детей и ограничивались исключительно поверхностным общением.
Иные родители, решившись объяснить детям физиологию пола, считали свою задачу выполненной и тем ограничивались.
Встречались и такие семьи, где дети были брошены на произвол судьбы и вынуждены были сами ощупью находить дорогу в мир.
А там, в этом мире, гудели горны, взлетали кверху огромные молоты, готовые проверить на прочность результат родительского воспитания. На этот грозный испытательный полигон и попадали слабые девушки. Им предстояло пройти закалку среди гама и песен, смеха и объятий, криков о помощи, растерянности, благородства, бескорыстного участия и сочувственных речей.
И от девушек, дрогнувших под ударами, к которым они не были подготовлены, шли ко мне письма.
"Когда я начала встречаться с молодыми людьми, мне все было ясно, я знала точно, что можно и чего нельзя. Потом выяснилось, что существует много полудозволенных поступков (которые, к сожалению, доставляют мне удовольствие), и надо только уметь вовремя остановиться".
"Понимаете, я просто не знаю, как мне вести себя. Если в театре мы сидим три часа подряд, взявшись за руки, мне начинает хотеться поцелуев... хочется, чтоб меня обняли... Мама была бы в ужасе, узнав это".
"...и почти все молодые люди ведут себя так. Следует ли уступать им? Я пишу вам вовсе не потому, что у меня испорченное воображение, мне действительно нужна помощь. Видите ли, трудно принимать решение, когда знаешь, что потеряешь его дружбу, если не уступишь. Ведь если им отказываешь, они не хотят больше с тобой встречаться. С мамой я не могу говорить о таких вещах, потому и пишу вам".
"...Я пошла в школу шести лет, но из-за высокого роста мне можно было дать двенадцать. В начале года я сильно болела, и когда мама привела меня в класс, она сказала учительнице, что я "отстала". Тогда учительница посадила меня туда, где, по ее мнению, мне следовало сидеть - рядом с тремя слабоумными учениками, одинакового со мной роста. С этого и-началось то, о чем я хочу вам рассказать..."
"...Я сильно хромаю, так как в детстве со мной произошел несчастный случай. Немало слез я пролила, потому что из-за моей хромоты мужчины не обращают на меня внимания... Там, где я работаю, у всех девушек есть женихи, мужья или дружки. А что ожидает меня?"
"...Моя мама не одобряет ваши статьи, но я с ней не согласна; мне нужна ваша помощь. Если вы можете ответить мне, пожалуйста, пошлите письмо по адресу моей подруги в...".
"...Я спросила об этом свою мать, и она дала мне книгу по вопросам пола, но мне от этого стало только тяжелей".