В шкуре зверя
Шрифт:
О деньгах за работу разбойник так и не упомянул. Впрочем, умный ювелир этого и не ждал. Он сидел напротив, по-восточному невозмутим, и обливался холодным потом, вспоминая старые страшные сказки, которые вдруг так неожиданно воплотились в жизнь.
Йонард уже привык к тому, что призрак Дзигоро появляется неожиданно и всегда не вовремя. Но когда китаец прошел сквозь разбойничий лагерь, миновал угрюмую толпу и, никем не замеченный, преспокойно уселся у костра, он невольно вздрогнул. Не признаваясь себе, он был рад увидеть своего мудрого спутника. Пожалуй, он не слишком изменился, став тенью, и Йонард недоумевал, почему он всю жизнь так настороженно относился к призракам. Отличные парни, и с ними вполне можно иметь дело. Впрочем, Дзигоро быстро погасил слабый росток симпатии к призракам, потому что, увидев Йонарда, по своему обыкновению первым делом съехидничал:
– Как себя чувствуешь, оборотень?
Пес оскалился.
– Как, как?.. Жарко!
Дзигоро сочувственно кивнул, но этим и ограничился.
– Слушай, сделай что-нибудь, – варвар снизошел до просьбы, решив, что гордость подождет.
– Что же я могу сделать? – удивился Дзигоро. – Я же призрак. Не забывай, у меня и тела нет.
– Но голова-то у тебя осталась?
– А своя у тебя зачем? Лбом стены прошибать? Кстати, лобная кость толще, чем другие. Вполне годится для такой работы.
– А не пошел бы ты, – вяло огрызнулся Йонард, – в Мокрую морось.
Дзигоро неожиданно стал серьезным. Он подтянул под себя ноги и уставился на собаку немигающим взглядом.
– Полнолуние близится, а с ним и час решающей битвы. Ты должен отвоевать у египтянина свою человеческую сущность, это твой последний шанс, но одновременно это и мой шанс. Однажды, когда я был еще жив и, да простит мне Будда, беззаботен, мой Учитель, лучший и мудрейший и людей, рассказал мне о Черной башне и пророчестве, которого так боится египтянин. Оно гласило, что мне суждено выковать клинок, который принесет смерть двоим. И один из них – маг, хозяин Черной башни.
– А второй? – спросил Йонард, помимо воли увлеченный рассказом.
– А второй перед тобой. Египтянин не знал этого. Иначе никогда не поднял бы на меня руки.
– А… ты?
Йонард извернулся, пытаясь из своего неудобного положения разглядеть китайца.
– Есть две мудрости, – повторил Дзигоро уже сказанное однажды. – Мудрость того, кто наносит раны и мудрость того, кто врачует раны. Или мудрость того, кто обнажает меч и мудрость того, кто протягивает открытую ладонь…
– Ты можешь говорить проще? – с несвойственной ему мягкостью попросил варвар.
Дзигоро пожал плечами.
– Конечно. Но моя вера учит двум вещам. И первая из них звучит так: смерть это освобождение духа. А вторая – знание не должно влиять на решение. Если ты вышел на бой со злом, мерилом твоей мудрости может быть только долг, – и призрак встал.
– Ты куда? – опешил Йонард и рванулся, позабыв о крепости цепей.
Разбойники тут же вскочили и засуетились. В костер полетели сухие ветки, и пламя взметнулось, на несколько мгновений скрыв серебряного демона.
– Я не уйду, – тихо и, как показалось, печально, ответил призрак. – До полнолуния. До дня решающего боя мы будем вместе. Я не могу тебя оставить, хоть ты и отсылаешь меня упорно в Мокрую морось. Дорогой мой пес, ведь ты и есть тот самый клинок, который я должен выковать. Мы оба скованы судьбой, но ты сбросишь свои цепи, а цепь моих обязательств не в силах порвать даже смерть.
Грохнула цепь, и пес в очередной раз покатился вниз, не устояв на двух лапах. Глухое рычание вырвалось из могучей груди и заколотилось о стены подземелья.
Он никогда не сдавался. Но это была уже не первая попытка и даже не десятая. Разбойникам, наконец, надоело их бесполезное занятие и они, приковав пса-оборотня в пещере, разошлись по своим делам, оставив Йонарда одного. Точнее, их вдвоем с Дзигоро, о существовании которого они и не подозревали, иначе им пришлось отмахиваться еще и от призрака.
– Твоя ошибка в том, что ты пытаешься волевым усилием превратиться в человека, – если призраки умеют вздыхать, то Дзигоро вздохнул. – Ты должен вообще забыть, что ты собака. Встать и пойти, как ты это делал всегда.
Йонард хмыкнул.
– Разве у тебя, – продолжал призрак, – когда-нибудь были трудности с хождением на двух ногах?
– Вообще-то, случались, – признался Йонард.
– Ляг, – Дзигоро подошел и сел рядом, – усни…
Узкая ладонь невесомо легла на массивный лоб собаки.
– Ты человек, ты воин, ты должен победить своих врагов. Ты Йонард из Германии, Йонард, который никогда не сдается…
Подчиняясь его монотонному голосу, пес опустил на пол тяжелую голову, вздохнул и закрыл глаза. И пока Дзигоро говорил, незаметно для себя вытянулся в длину, плечи развернулись, исчез хвост и большие плоские уши. Собака таяла, исчезала, уступая место могучему варвару с гривой нечесаных волос и жутковатой звериной усмешкой.
– Проснись, – тихо произнес Дзигоро, убирая ладонь. – Проснись и встань, человек. Ты – свободен.
Тонкий сдавленный крик взлетел под своды пещеры и замер. Тощая большеглазая девчонка в линялой юбке глядела на варвара из полутьмы с суеверным ужасом и изо всех сил зажимала рот ладонью.
– Айсиль?
Йонард сел, расстегнул ошейник и отбросил цепь, не слишком раздумывая о том, что он делает. Но стоило ему подняться, как девчонка в страхе метнулась назад и остановилась шагах в десяти, мелко дрожа.
– Что ты хочешь сделать со мной, оборотень? Я тебе не враг, – от испуга девчонка икнула.
Заметно было, что она готовится дать стрекача при первом же движении оборотня.
– Что ты здесь делаешь? – спросил в свою очередь Йонард, по возможности мягче.
– Я пришла сказать тебе спасибо, оборотень, – тихо проговорила Айсиль, – и еще… Я кое-что принесла тебе, но… это не человеческая еда. Это кость. Мозговая.
– Давай, – обрадовался Йонард, – я голоден, как…