В шкуре зверя

Смирнова Татьяна Васильевна

– Осторожно!

Призрак Дзигоро вырос, словно из-под земли, испуганный и гневный.

– Что ты делаешь? Хочешь опять?

– А что, и кости нельзя? – поразился варвар.

Китаец невольно улыбнулся, смягчаясь.

– Можно. Ради богов, если голоден – ешь. Но, видишь ли… Ты – человек до тех пор, пока сдерживаешь в себе зверя, волей своей не давая ему одержать верх. Знаешь, как заколдовал тебя египтянин? Он просто вывернул тебя наизнанку. Ты был человеком снаружи и зверем внутри. Потом ты был зверем

снаружи, а человеком внутри. Сейчас я тебе помог, но если ты забудешься – все вернется. Остерегайся зверя в себе, Йонард. Он только и ждет твоей слабости.

– Ладно, я все понял, – поморщился варвар. – Дадите вы мне, наконец, поесть, а? Хорошо призракам – не нужно заботиться, чем набить брюхо, но я-то, слава богам, пока не призрак…

Дзигоро, не дослушав ворчания Йонарда, растаял в воздухе, по своему обыкновению бесследно. Айсиль, вся дрожа, приблизилась.

– Кто это был? – спросила она почему-то шепотом.

– Где твой гостинец? Я голоден как… воин после страшной битвы. Садись рядом, не съем. Я человечинкой не питаюсь.

Варвар ощерился и вонзил свои крепкие зубы в жесткое мясо с видимым удовольствием. Айсиль молчала и вообще старалась держаться как можно незаметнее, но удавалось ей это с большим трудом. Вид огромного голого северного варвара, к тому же без цепи, смущал и пугал ее. Однако она не двигалась с места.

– Кто это был? – снова спросила она, когда Йонард утолил первый голод.

– Это ты про Дзигоро? – переспросил варвар. – Так это один мой хороший приятель. Призрак. Ты его не бойся, он добрый.

– А я и не боюсь, – возразила Айсиль и тихо рассмеялась, – он напустился на тебя, как отец на непослушного ребенка.

– Он такой, – подтвердил Йонард, – иногда придушить его хочется за его дурацкие нравоучения. Только поди его придуши. Он же призрак. Надо было бы раньше это сделать, но раньше он не был таким вредным.

– Я сразу поняла, что ты – человек, – сказала вдруг Айсиль, – еще когда мой повелитель, Хаим, привел тебя в оазис. Я могу видеть скрытое. И мать моя могла. И бабушка. Только ты никому не говори, ладно? Иначе меня убьют.

– Ладно, – кивнул варвар, думая о своем, о мужском.

– Ты сейчас уйдешь, оборотень? – тихо спросила Айсиль.

– Зови меня Йонард.

– Ты уйдешь, Йонард?

Германец кивнул, все еще занятый ее подарком. Внезапно он вспомнил, что за вкусный обед женщину-хозяйку полагается хвалить, и с набитым ртом буркнул:

– Спасибо, очень вкусно…

– Правда? – обрадовалась девчонка.– Я хорошо готовлю, меня все хвалят. Это, пожалуй, единственное, что я умею.

– Ты можешь раздобыть какую-нибудь одежду и немного еды в дорогу? – перебил Йонард, которому наскучили ее излияния.

Айсиль вскочила, словно этого и ждала, и метнулась к выходу, но на пороге замерла – тоненькая, как

былинка, испуганная и невероятно отважная.

– Ты возьмешь меня с собой, оборотень?.. Йонард?

* * *

Хаим-Лисица не зря имел такое прозвище. Мало того, что он был хитер и ловок, так он еще и спал как лесной зверь – чутко, настороженно, вполглаза и вполуха. Услышав осторожные шаги и легкий шорох, он мгновенно проснулся, но продолжал лежать неподвижно, лишь приоткрыв глаза.

Осторожный шорох сменился легкими, скользящими шагами. Острый слух Хаима различил их только потому, что разбойник напряженно прислушивался.

Внезапно перед глазами выросла широкая спина, и Хаим-Лисица потянулся к кинжалу, который, засыпая, клал рядом.

– Эй, Йонард, а он не спит, – раздался вдруг тоненький голосок его младшей жены.

Варвар стремительно обернулся. Притворяться дальше было бесполезно, и Хаим открыл глаза. Над ним возвышался человек-оборотень, страшный демон, порождение Таната, которого Хаим притащил в лагерь, видимо, в помутнении рассудка. Холодные глаза внимательно разглядывали разбойника.

– Не спит, говоришь? – неразборчиво пробурчал он. – Тем лучше.

Только сейчас Хаим заметил, что челюсть оборотня двигается, а в лапе зажат кусок белого хлеба, запеченного с фруктами.

– Жить хочешь? – спросил варвар, прожевав.

Хаим, не думая, кивнул. Кто же не хочет?

– Тогда молчи. Айсиль, ты сможешь его связать?

Не говоря ни слова, девушка достала из складок юбки маленький нож, вытянула из-под тюков моток веревки и отмерила на локте нужную длину.

Заметив, что девчонка отлично справляется, Йонард забегал глазами по обиталищу Хаима-Лисицы в поисках оружия. Кривые сабли были слишком легки для могучей руки варвара, а его испытанный меч остался лежать в Черной башне. Там же, где и штаны, кстати.

Внезапно он наклонился, подцепил и выудил из груды подушек небольшой, тщательно перевязанный сверток.

Хаим сдавленно булькнул.

Йонард неторопливо обернулся и подивился разнообразию талантов Айсиль. Она явно скромничала, когда говорила, что умеет только готовить. Разбойник был связан, как гусь на продажу.

– Ты что-то хотел сказать? – спросил германец.

– Оставь его, – просипел Хаим.

– Почему? – Йонард взвесил сверток на руке, попробовал дернуть зубами тонкий узелок.

Хаим забился, рискуя перебудить весь лагерь. Кричать он не мог, в горло его упирался острый кинжал, который держала тонкая, но неожиданно твердая рука. Айсиль была полна решимости прикончить своего господина и повелителя, если этого пожелает зеленоглазый варвар.

Йонард потянул за кончик жилы, которой был перевязан сверток. Хаим покраснел, казалось, его сейчас хватит удар.