В скрещенье лучей. Очерки французской поэзии XIX–XX веков
Шрифт:
Ровно через месяц после победы, 8 июня 1945 г. на рассвете, имя Десноса добавилось к мартирологу мучеников, загубленных в фашистском застенке. Гневная па мять поколений хранит его в этом скорбном перечне рядом с именами Юлиуса Фучика, Мусы Джалиля, Николы Вапцарова, Миклоша Радноти – всех тех, чья жизнь была оборвана, потому что они словом и делом отстаивали жизнь.
Улыбающийся смутьян
Жак Превер
Ровесник Десноса и тоже ровесник века, Жак Превер (1900–1977) выглядел среди своих собратьев-лириков во Франции редкостным исключением: о нем слыхали и по сей день помнят в рабочих предместьях. Высоколобые, как водится, приписывают упрощенности столь широкий «успех у толпы». Но Превер прост совсем не потому, что «не дорос» до ухищрений, – он прост намеренно, искусно, вызывающе. Преверовскому мастерству, впервые опробованному в тех же самых лабораториях «автоматического письма», где получали навыки дерзкого парадоксального образотворчества Элю ар, Арагон, Деснос, могли бы позавидовать и самые изощренные искусники слова.
Превер прошел
88
Превер Ж. Дети райка. Киносценарии. М., 1986.
Когда Превер в 1946 г. выпустил свою первую книгу «Слова», собрав стихи, накопившиеся у него за пятнадцать – двадцать лет, в них сразу же расслышали голос народного здравого смысла самой подлинной пробы, какой не помнили у французских лириков, пожалуй, со времен Беранже.
Жак Превер. Рисунок А. Гофмейстера
На каждом шагуНа всем белом светеУзколобые старикиУказывают дорогу детямКонцом железобетонной клюки.89
Переводы Н. Стрижевской из Превера печатаются впервые.
В своей житейской философии, отнюдь не чурающейся, впрочем, вполне ученых намеков, книжных или исторических, Превер прежде всего улыбающийся смутьян. Непочтительный, острый на язык, он умеет взглянуть в корень вещей и вскрыть нелепицу там, где слепая рассудительность принимает возмутительно привычное за естественно должное:
Столько лесов вырвано с корнемспиленосрубленоуничтоженостолько лесов приносится в жертву сырью для бумагимиллиардам газет призывающих читателей обратитьсамое пристальное внимание на опасность уничтожениялесных массивов.Для Превера не указ всякие там хозяева, начальники, богатеи, краснобайствующие ханжи, запутавшиеся в разглагольствованиях умники, зарвавшиеся полководцы и прочие власти предержащие – он их с насмешливой издевкой выводит на чистую воду. Потеха бывает у Превера беспечным зубоскальством от доброго настроения, чаще она – хлест кое развенчание, меткое и беспощадное; может рассыпаться блестками лихих острот, а может стать и обнажением страшноватой изнанки:
Мать вышиваетСын на войну уходитМать естественным это находитА как считает отец?А отец – делецЖена вышиваетОн деньги считаетА сын стреляетОтец естественным это считаетА что об этом думает сын?А ничегоНе думает сынМать вышивает отец считает а он стреляетКогда он войну доведет до концаОн станет дельцом не хуже отцаИдет война вышивает женаОтлично идут у мужа делаСын не стреляет сына убилиМать и отец стоят на могилеОни естественным это считаютЖизнь продолжается вышивают деньги считаютстреляют считаютЖизнь идет со своими делами вышиваньем войнойсчетамиСчетами счетами счетами счетамиИ кладбищенскими крестамиИзлюбленные преверовские перечни подробностей, словно бы невзначай попавших в поле зрения и вдруг очутившихся рядом, – отправной прием письма и в последовавших за «Словами» книгах: «Истории» (1946), «Зрелище» (1951), «Дождь и вёдро» (1955), «Ворох» (1966), «Вещи и прочее» (1972), «Деревья» (1976), «Ночное солнце» (посм. 1980) [90] – щедро пересыпаны каламбурами, ловкими неологизмами, звукоперекличкой, забавными прибаутками. Шутя-играя срываются здесь покровы непогрешимости с чванливой показухи, елейной корысти, важничающей глупости, благонамеренной лжи. Уже одним этим провозглашает Превер правду простых и древних, но ничуть не обветшавших нравственных ценностей: доброты, дружбы с природой, братства, нежности. В особом же почете у него – все то, что Рембо когда-то именовал «вольной волей».
90
На русском Превер полнее всего представлен в кн.: Превер Ж. Избранное. Перевод Михаила Кудинова. М., 1967.
91
Превер Ж. Как нарисовать птицу. Перевод Владимира Орла. М., 1983.
О дорогих его сердцу вещах, о заветном и подчас трогательном, Превер упоминает всегда скупо, неброско, без лобового нажима. И, чтобы к задушевности не примешалось сюсюканье, добавляет в исповедь толику светлой грусти или милой улыбки, а то и вовсе, ценя вескую недомолвку, со стыдливой сдержанностью обрывает разговор на полу слове:
Три спички вспыхивают в ночи одна за другойПервая чтобы на миг увидеть твое лицоВторая чтобы увидеть твои глазаТретья чтобы увидеть твои губыИ вся темнота ночнаяЧтоб помнить об этом тебя обнимая.Озорная мудрость
Раймон Кено
Для не скудеющего во Франции племени галльских острословов Раймон Кено (1903–1976) – кровная родня Преверу, завзятый балагур, сочинитель беззаботной озорной повести «Зази в метро» (1959). Многим она служит чем-то вроде веселого катехизиса, как у нас «Двенадцать стульев»: в кружке приятелей, неравнодушных к шутливой игре ума, наверняка найдется пересмешник, готовый по любому поводу припоминать куски из нее, вызывая дружные подсказки, спор и восторги, поправки. И другое, столь же ходовое memento mori в задорном уличном ключе – песен ка на слова Кено «Если ты думаешь…», толковый совет девчонке-недотроге не забывать, что юность промелькнет и канет, надо не упустить ее радостей, пока не поздно:
Кончится праздник,весна быстротечна,планеты по кругувращаются вечно,а ты не по кругу,ты прямо идешьк тому, что не видишь,к тому, что не знаешь,и где ты улыбокуже не найдешь.Там ждут, там ждут,тебя ждут морщины,тройной подбородок,угрюмые мины,так помни об этоми розы срывай,срывай розы жизни,срывай розы счастья,покуда тебеулыбается май.А если ты ихне срываешь, девчонка,то, знаешь, девчонка,ты дура, девчонка,и тут уж самана себяпеняй [92] .92
Стихи Кено даются в переводах М. Кудинова по кн.: Из современ ной французской поэзии. Кено. Мишо. Тардье. Шар. М., 1973.